Близнецы поневоле. Дилогия (СИ) - Сафонов Александр Алексеевич (книга жизни TXT) 📗
Оставшиеся пару дней ходили по магазинам, выполняли заказы родственников. Ну и для нас, памперсы, детские вещи, детское мыло, крема, масло. Поездка удалась. Обратно таможенники, особенно наши, шмонали по полной. Обиделись, что не к чему приклепаться, ни сигарет, ни порножурналов. Только детские вещи, немного косметики, пара микрофонов. Пропустили. Здравствуй Родина!
9
В Питере не задерживаюсь, сразу домой. Максим обижается.
— Мне что, тоже к вам переселяться? Детей уже не вижу месяцами, ты и дня побыть не хочешь.
— А что, хорошая мысль! Вот выборы будут, протянем тебя в горсовет. В Ленинграде трудно будет, а там запросто. Потом прокурором города сделаем.
— Ты обещал министром юстиции России.
— Сделаем! Ты же молодой еще!
Не заходя домой сразу в интернат, Лена все равно на работе. Сразу тащат в разные стороны, всем что-то нужно, но сначала в библиотеку.
— Здравствуй милая моя, ты меня дождалась?
— Конечно, все в окошко выглядывала, слёзы лила! Как немочки?
— Страшные, как моя жизнь! Ты как, не пора в отпуск?
— Не раньше января! Тебя директор заждался, не может без тебя!
Директор «обрадовал».
— К нам комиссия едет. Хотят переквалифицировать наш интернат в спортивный.
— Нахрена оно нам надо? Срочно всем детям выдать сопливчики, пусть ходят слюни пускают. Лучше в недоразвитый пусть запишут — меньше спрос.
— Обещают финансирование увеличить и штат.
— Ага, аж два раза. Отчетов больше, иметь будут тоже больше, а денег фиг дождетесь. Думайте сами, а меня если начнут напрягать — сбегу.
— Я тебе сбегу! И надо станки спрятать на время комиссии, хламом закидать. Мебель вывезти готовую, а остальное пусть — мастерские работают.
— Сделаем. Больше ничего?
— Да, там твоя любимица провинилась, мальчика избила.
— Какая еще любимица???
— Новенькая, Алиса. Ты же её в секцию взял. Романа Мишина.
— Романа? Он года на три старше! Причина была наверно?
— Не признаются. Вот разберись. Или я её в специнтернат переведу. Учителям грубит, с детьми не ладит. Ты её дело читал?
— Нет, а что там страшного?
— Она так и не призналась, откуда сбежала. Говорит, память потеряла. Врачи сказали врет, физически здорова хотя какой-то шок перенесла.
— Вы же педагоги, вам в таком и разбираться.
— Вот со мной на контакт не идёт. Попробуй ты с ней поговорить.
Сначала навещаю мебельщиков. Работа кипит, хотя уже вечер. Еще партию забрал Руслан, комплектующие почти кончились. Нужен управляющий, заниматься поставками.
Как раз время занятий, иду в спортзал. Альви проводит спарринги, Алиса сидит в уголку. Занятие прерывается, народ собирается возле меня. С жалобами, просьбами, похвастать успехами.
— После ужина поговорим ребята! На посиделках расскажу о поездке — Отходим с Альви в сторону — Что там с Алисой за конфликт?
— Она ненормальная! Мне пацаны рассказали, она шла мимо Ромки, он её по попе слегка то ли шлепнул, то ли погладил. Она на него кинулась, прокусила шею ему. Всё в крови! Дети ей бойкот объявили, я от занятий отстранил.
— А почему тут сидит если отстранил?
— Попробуй выгнать! Я её боюсь! Дикая кошка!
А что я могу? Пусть отправляют в «спец»? Жалко, сбежит, будет бродяжничать. Воровать, проституцией зарабатывать. Неужто я не в состоянии найти к ней подход? Ребенок ведь еще. Зову Кирилла.
— Ты кажется с Алисой дружишь?
— Поссорились. После истории с Романом, хотел ей объяснить, что она не права, так она меня послала.
— Друзей всегда защищать надо, даже если поссорились и если они не правы.
— А я и так за неё заступаюсь… только все против неё сейчас. Ты поможешь ей?
— Попробую. Иди, занимайся.
До конца занятий наблюдаю за ребятами, подсказываю, краем глаза наблюдаю за Алисой. Подойдет или нет? Занятие окончилось, ребята потянулись в раздевалку. Сидит. Вот же упрямая девчонка! А я бы подошел на её месте? Такой же упрямый был!
— Алиска! Ходь сюды — встрепенулась, подходит. Смотрит с вызовом — буду кусаться если что!
— Ну что, юная партизанка в тылу врага. Поговорим? — пожимает плечами, типа всё равно. Рисуешься, девочка, видно, что плохо тебе. Еще чуть и сбежишь, наверное.
Садимся на лавочку, специально сел впритык к ней, касаюсь плечом. Не отстраняется. Глядишь и приручу.
— Рассказывай. Почему обещания не держишь, говорила, драться не буду.
— Я не дралась.
— Да? То есть нужно было оговорить, что никого не загрызешь, задушишь, утопишь? Если бы он умер тебе все равно?
— Нечего руки распускать!
— У тебя неадекватная реакция! Могла бы по морде дать, никто и слова против не сказал. Я бы еще добавил ему.
— Если меня касаются, у меня крышу сносит. Я тогда как бот действую на автопилоте.
— Если я тебя сейчас обниму, тоже укусишь? — Молчит, уставилась в пол. Обнимаю за плечи, терпит, зубы сжала — Давай определимся, ты хочешь остаться тут, в смысле в интернате или нет? Потому что вопрос стоит о переводе в другое заведение.
— Мне все равно!
— Ну если тебе все равно, мне тогда нет смысла за тебя подписываться. Отправят в закрытое учреждение, там другими методами будут воспитывать. Я не пугаю — информирую. Или другой выход для тебя — слинять, пока не отправили. Будешь по вокзалам да подвалам скитаться, дыркой торговать. Так что, решай.
— Если на секции заниматься разрешите я останусь — Ну она и наглая. Может просто дура, нечего с ней возиться? И сленг нехарактерный — крышу сносит, так уже говорят?
— Зайка Алиса, условия не ты ставишь. Я могу попросить директора дать тебе шанс. И с ребятами улажу, чтобы бойкот сняли. Но только если ты дашь мне слово — больше никаких конфликтов. Ни с кем. А на секции — если будешь хорошо учиться. Хотя бы без двоек.
— Пусть меня не трогают, я первая ни к кому не лезу!
— А что такое бот? — Внезапно дошло до меня сказанное ею. Сердце даже сбой дало — разве было такое понятие до компьютерных игр?
— А… это… типа копия… неуправляемая… — подбирает слова Алиса.
— Где ты такое услышала?
— Не знаю, я же память потеряла.
— Может ты и другие слова слышала — лузер, лайк, вангер, лейм, селфи?
У Алисы глаза как у анимешной японки — круглые, синие. Слышала…
— Вы… как… я… — её трясет.
— Успокойся. В каком году ты родилась? По-настоящему? — Кажется, отыскал попаданку, еще одну, а то уж сомневался — никаких признаков.
— Ддве тысячи ссемнадцатом — стуча зубами выговаривает девочка. — А в… в… вы?
— А сколько тебе было там лет? Из какого года ты попала сюда? — Удивляюсь я. Получается, она до своего рождения переместилась. И не в себя прошлую. Прижимаю к себе, глажу по голове — никак не успокаивается.
— Из две тыщи тридцатого. Лет? Столько же, я такая как была тут очутилась. Я сначала говорила, что я из будущего, а меня в психушку отправили. Потом я притворилась, что просто не помню ничего и когда стали во двор выпускать убежала. А потом полиция в другом городе уже задержала.
— Ладно, слушай, время ужинать. Потом я обещал ребятам вечерний костер (условное название наших культурных посиделок). А потом пойдешь ночевать к нам домой, там всё и расскажешь. Ну и я расскажу.
— А отпустят? Потом не будут говорить то вы… что мы…
— Дежурной скажу и все. Нравы еще не такие распущенные, как в будущем, никто ничего придумывать не станет. Да и жена ведь дома. Она в курсе — предупреждаю следующий вопрос.
Идем с ней из спортзала, она вцепилась мне в руку, не хочет отпускать.
— Всё зайка, давай в столовую. Да не бойся, я тебя теперь никуда не отдам. Всё будет хорошо — успокаиваю девочку.
Быстренько домой, перекусить, предупредить Ленку, что приведу гостью. Та не сильно и удивилась — говорит, слышала от неё несколько непонятных выражений. Беру фотографии, сделанные в Германии, иду на «костер». Алиса ждет у двери, на нервах. Теперь то, чего нервничать?
