Сэнгоку Дзидай (СИ) - Вязовский Алексей (прочитать книгу txt) 📗
— Этого в мешок — кивает на меня Ясино — Сатаке отрубить голову. Уходим через подземный ход. И быстро, пока самураи внизу не протрезвели и не подняли тревогу.
Я зажмуриваю глаза и делаю вид, что нахожусь без сознания. Меня освобождают от мечей, связывают руки, засовывают в длинный мешок, после чего взваливают на плечи. Слышится свит меча и хруст. Третий ниндзя отрубил тестю голову.
Глава 21
Год милостью Божией 1538, вторник 7 августа, писано в день святого Бернарда мученика и папы и других святых,
Католическая миссия, Киото.
Его высокопреосвященству, генералу Ордена Иезуитов, Игнатию Лойоле
От отца-инспектора Ордена Иезуитов в государстве Ниппон Томаса Верде.
Игнатий!
Нет времени на церемонии, возможно, это последний шанс передать весточку о наших делах на этих проклятых Богом островах. Только что принесли тело Доминго Переса, единственного священника миссии — он так изуродован и изрублен, что у меня путаются мысли, дрожат руки и я не уверен, что смогу закончить это письмо. И даже если наш конюх, японец из новообращенных, сможет добраться до Кюсю и передать послание адмиралу, то Диего Беа потребуется год, чтобы доплыть до берегов Испании и вручить письмо лично в твои руки. Боюсь, к тому времени меня может не быть в живых. Нет, я не страшусь встречи с Создателем — все в Его воле. Страшусь я огромной угрозе нашему делу и Матери Церкви.
Примерно два месяца назад я отправил известного тебе пресвитера Филиппа Родригисса с заданием к князю северных земель Датэ. Дайме клана был готов принять христианство в обмен на большой займ, который мы были готовы предоставить всего под 10 % в месяц. Увы, Филипп застрял в домене Сатоми — это на полуострове Босо. Если, Игнатий, ты взглянешь на карту, что я передал с прошлой оказией, то увидишь этот торчащий огурец на востоке Хонсю. Вскоре события понеслись вскачь. Не прошло и месяца, как погибает дайме Сатоми и его сын, Ёшихиро, начинает войну с соседями. Родригесс идет на риск и обещает нашу помощь в обмен на разрешение построить католический храм в Тибе, столице Сатоми. В тот момент я его поддержал — ведь это был бы всего лишь третий храм во всей Ниппон и первый на главном острове! Трудно переоценить эффект от такого события — сотни тысяч спасенных душ, новые молельные дома… Кто же знал, что из-за этого решения все пойдет наперекосяк. В обмен на храм, Ёшихиро требует дать ему порох, ядра, картечь, а также корабельные пушки! Родригесс соглашается и отправляет с армией Сатоми нашего главного артиллериста — Хосе Ксавьера. С помощью пушек дайме разбивает в пух и прах вражеские войска. Десять тысяч язычников отправляются прямиком в ад! В тот момент меня вот что насторожило. Мы привыкли, что любой прогресс в военном деле исходит из Европы, но сейчас я вынужден признать — ниппонцы нас опередили. До сих пор еще никто не додумался использовать пушки не в морском сражении и не при осаде, а в сухопутной битве, да еще так массировано. К этому письму прилагаю отчет моего шпиона о баталии при Хиросиме.
Дальше больше. Молодой князь объявляет своим самураям Клятву (текст также вкладываю). В ней он обещает вернуть власть Императору Ниппон Го-наре. Как только текст Клятвы появляется в Киото, в столице начинаются волнения. Регенты объявляют войну Сатоми и по сообщениям моих агентов решают свалить ответственность за беспорядки на католиков. Я встречаюсь с нашей главной опорой на островах, правителем княжества Сацума — Симадзой Такахисой и предупреждаю его об опасности. Прошу дать проездные документы на отъезд обратно на Кюсю. Наш разговор с ним, как принято у нас в Ордене я запомнил дословно.
Когда я вошел во двор поместья Симадза, то увидел суетящихся слуг и толпу носильщиков. В главном доме все тоже бегали, собирали вещи. Такахиса встретил меня в центральном зале. Дайме Симадза выглядел постаревшим — в бороде и волосах прибавилось седых волос, а лицо напоминало сморщенный финик. Японец сходу попросил меня об исповеди. Я сел за расписную ширму спиной к помосту, но в итоге был вынужден перебраться на возвышение — ибо у нас с дайме пошел такой разговор, который исповедью никак назвать нельзя.
— Простите меня святой отец, ибо согрешил я — начал Такахиса.
— Бог милостив, в чем твой грех, сын мой?
— Я поставил интересы клана выше Бога нашего Иисуса Христа. Предал Мать нашу Церковь!
— Как такое могло случится?! — тут я не выдержал и выбежал из-за ширмы на помост.
— Прошу, выслушайте меня святой отец — схватил Такахиса меня за рукав сутаны — А потом судите.
Как вы знаете, я стал дайме поздно, в 37 лет. Клан Симадзу был расколот и после смерти отца, мне пришлось воевать за власть с моим братом. Если бы не помощь португальцев, особенно аркебузиров, я бы никогда не возглавил наш клан. И я сполна отплатил за вашу поддержку — сам принял христианство, заставил креститься своих детей и всех самураев. Больше десяти тысяч японцев благородных кровей стали последователями новой религии. А уж окрестившихся черноногих и торговцев никто не считал. Десять лет мы помогали друг другу. Развивали торговлю, строили храмы и молельные дома, вооружали на португальский манер мою армию. У соседних кланов росла ненависть к нам. Дайме Хонсю и Сиккоку думали, что я предал веру предков и продался христианам. Они видели как благодаря ружьям и новой религии мы повергли в прах старые кланы Оути, Ито, Сагара… Нас стали бояться. И вот вчера… Мне трудно об этом говорить… Вчера регенты предъявили мне ультиматум. Либо я отрекаюсь от христианства, изгоняю южных варваров из своих владений, либо Император и Сёгун объявляют меня вне закона, мои земли конфисковываются.
— И что вы ответили, несчастный?!?
— Я дал слово за месяц покончить с христианством и христианами.
— Безумец, вы погубили свою душу!!
— Подождите, святой отец. Дослушайте до конца. Я был вынужден так поступить. Иначе не смог бы уехать из Киото и моя голова сейчас бы красовалась на копье в Золотом Павильоне. Мой сын, конечно, казнил бы заложника — третьего сына дайме Мори. Но это ничего бы не изменило. Через три недели на Кюсю началось бы вторжение кланов Тёсокабе и Мори. Это больше ста тысяч самураев. А так я выиграл время. Пока они будут ждать исполнений моих обещаний, пока будут разбираться с Ода и Сатоми, которым я окажу помощь…
— Вы знаете про Набунагу?
— Да, зря Император поставил на эту темную лошадку. Регенты сожрут ее и не подавятся. Ёшихиро конечно, покрепче будет. Его Клятва пяти обещаний — сильный ход, который прибавил ему сторонников. Я даже подумываю обручить свою вторую дочь с его родным братом. Посмотрим, как пойдут у Сатоми и их союзников — Сатакэ — дела. А в план Набунаги я не верю. Пройти незаметно две провинции, сходу, без осады овладеть Киото… Авантюра! Даже хуже. Против клана Ода ополчатся все нейтральные Дома — Хатори, Икко-Икки…
И вот тут, Игнатий, я понял, что наше дело в столице под угрозой. Что знают двое — знает свинья. Проклятые кланы ниндзей торгуют информацией направо и налево — если про вылазку Набунаги слышал Симадзу, значит Имагава с их огромной шпионской сетью не просто осведомлены, но уже готовят ответный ход. Эх, какой шанс упущен! Еще один слабый клан, нуждающийся в нашей помощи. Да еще в столице. Какие возможности открылись бы перед Матерью Церковью. Ода необходимы наши деньгах, ружьях — новый Сёгун вполне мог стать первым христианином. А там глядишь бы… нет, все это пустые мечты. Даже не мечты, а хуже. Соблазны, которыми меня обольстил Дьявол!
— Что касается моих обещаний — продолжил Такахиса — То не вы ли, Томас, учили меня, что клятва данная язычникам — ничего не стоит и любой священник легко отпустит мне этот грех?
— Да, разумеется, если вы не божились именем Христовым…
— Идолопоклонникам из Совета Регентов не нужны христианские клятвы. Пришлось дать письменные гарантии.
На этом наш разговор закончился. После отпущения грехов Такахиса, получения проездных документов я совершил серьезную ошибку. Пришли новости о захвате Ёшихиро Сатоми большого города Эдо в провинции Мусаси. У регентов дела пошли не так гладко, как ожидалось. Генерал Ода — Иэясу Токугава разбил в битве при Окадзиме войска Имагава. По слухам было отрублено двадцать тысяч голов. Язычники истребляли друг друга к вящей Славе Всевышнего и я решил рискнуть и подождать с отъездом.
