Красавчик. Книга пятая. Галопом по Европам (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович (книги txt, fb2) 📗

И она не полностью мех закрывает. Над ней тоже треугольная меховая опушка. Всё сделано, чтобы воевать людям шапки эти мешали. И не отберёшь прямо с порога. А чем заменить? И многие гренадеры ещё и гордятся своим меховым сверкающим креслом. Вон, как начищено.

О ружье. Сейчас уже начали задумываться об унификации оружия и у гренадеров австрийское ружьё образца 1798 года с калибром 7 линий или 17,8 миллиметров. Тульский завод перешёл на выпуск ружей того же калибра, а англичане со своими «Браун Бесами», давным-давно только этим калибром и пользуются.

Сейчас немцы показали выучку, ну не рекорд, но два выстрела в минуту делали, а это под четыреста выстрелов в эту минуту. Перед началом прорыва этого сквозь порт на берегу всё усеяно было красными платьями. Вышли янычары оценить плывущую к ним добычу. И Брехт надеялся, что офицеров там было больше, чем рядовых. Им же интереснее, они большую долю добычи получат.

— Отставить! — гаркнул во всё горло князь Витгенштейн, после двух минут этого ураганного огня. Всё, что шевелилось в порту и рядом с ним, было уничтожено. С обеих сторон. Даже по его пессимистическим прогнозам сейчас, в живописных позах на берегу, нашли правильное завершение своей жизни, никак не меньше трёх сотен янычар. Весь порт красный. И от платьев, и от крови.

— Курт, — Пётр Христианович первый порыв поборол, второй тоже, а потом сообразил, что дебил. Оно нам надо. Без знака вопроса. Они нам точно нужны. В порту сиротливо стояли ещё две галеры, — собирай абордажную команду, будем вон те две галеры к рукам прибирать. Народу скажи, каждому участвующему по двадцать гульденов. С собой бери пистоли, ружья не надо — тяжёлые, громоздкие. Огнём вас ребята прикроют. Никто ближе трёхсот мет… Ближе тысячи футов не подойдёт. Нужно, два пишем три на ум пошло, по сорок человек на вёсла на одну и команду охраны в десяток человек. Итого шестьдесят добровольцев, всё погнали. Вон та первая галера вас в порт доставит, я Зуберу скажу.

На самом деле, будет битва за Белград или не будет, а пару лишних галер ему точно не помешают. В них можно пару десятков сербов, желающих удрать из-под гнёта султана в землю обетованную, залучить. Пять галер плюсом уже будет. А это никак не меньше сотни человек можно переселенцев набрать.

Немцы справились на троечку. Вёслами махать не умеют. Всё время одно об другое билось, долго на фарватер выруливали. Пришлось даже послать несколько раскованных настоящих гребцов, чтобы балбесам этим здоровенным объяснили, что тут силушкой мереться не надо, надо попадать в такт барабанам.

Янычары один раз полезли в контратаку, тут их снайпера и перестреляли. Хоть бы и они бабахнули разок, так нет, лезут с саблями кривыми своими прямо на пули. Понятно, почему Суворов их побеждал. Командиры нулевые.

В результате этой атаки, которая до немцев даже не добежала, количество трупов в красном одеянии добавилось ещё на пять десятков.

В разгар этого эпического действа Брехту привели сутулого мужичка в тряпье с ужасным запахом и красными глазами.

— Он говорит по-турецки, и он знает, где сейчас может быть Георгий Карагеоргий.

— Не, не. Вымыть, переодеть, накормить, спать уложить. Нам не так к спеху. Часов семь — восемь у нас есть. Созрел у меня замечательный. Зубер, распорядись, чтобы этого … Как тебя зовут? — обратился Брехт к знатоку.

— Моје име је такође Георге. — Хотел стать по стойке смирно серб, но качнуло его.

— Всё, Зубер, приведите его в человеческий вид. Да, много есть не давайте. Их кормили явно плохо, вон кожа, да кости. А пить давайте, сколько выпьет, и можете сахара на него не жалеть. Ему сейчас глюкоза точно не помешает.

Событие шестьдесят четвёртое

Парадокс воспитания состоит в том, что хорошо поддаются воспитанию как раз те, что не нуждается в воспитании.

Фазиль Абдулович Искандер

Отплыли от Белграда километров на десять и встали. Полно дел нарисовалось. С рабами нужно что-то делать. Хотя, и так понятно, что с ними делать. Их нужно спасать. Откормить, вылечить, одеть. Дальше пока не понятно. Брехт бы их с удовольствием в Дербент забрал. Там привести их человеческий вид, и в зависимости от профессий, к делу приставить. Первичный опрос показал, что процентов семьдесят это бывшие крестьяне. Набегут бусурмане, похватают мужиков в деревне и айда на галеры. Ещё есть пару человек, что обозвали себя купцами. Тоже не плохо. Дать им ссуду, пусть занимается тем, что умеет. С десяток — это военные. Они служили в австрийской армии, и попали в плен. Остальные, с десяток тоже, в том числе и два эфиопа были гребцами на галерах на Чёрном море и сюда попали вместе с турками, турок-то янычары выгнали из города, а рабы так рабами и остались.

Только рабы дело важное, но не главное. А вот для главного утречком, после завтрака, Брехт и собрал командиров и прочих важных действующих персонажей. План у него был плохонький, зато название он для него придумал громкое.

— Итак, братья славяне … Хотя среди вас славян-то меньшинство. Итак, братья … Итак, товарищи, у меня созрел план и он называется: «Незваный гость хуже татарина». Вам не понять, но уверяю вас, название классное. Смотрите, что получается. Уплывём мы сейчас домой. Самому хочется, не кричите. Уплывём, а купцам, что я нанял, через пару месяцев назад идти, а потом снова в Ростов с грузом. И вообще, этот торговый маршрут должен стать основным соединяющим Дербент с Европой. Много чего полезного мы оттуда можем в свой удел залучить. Так вот, поплывут купцы, а опомнившиеся янычары на них нападут, и даже если и не захватят, так как плавсредств мы их лишили, то обстрелять могут.

Да, мы уничтожили батареи и кучу народу, но они от этого только злее пока стали. А нам нужен совсем другой расклад. При виде корабля с нашим красным флагом они должны обделаться, а потом … Ефим, как думаешь, что они должны сделать потом?

— Убежать! — Просиял егерь.

— Садись, два. Потом они должны упасть на колени лицом к востоку, и молиться Аллаху, что бы эти корабли просто прошли мимо и их не трогали. А чтобы они обделались, мы завтра вернёмся, и опять шороху устроим ребятам в красных платьях. Потом уплывём. Они вознесут хвалу Аллаху, что гяуры убрались, а мы опять вернёмся, и опять обстреляем их и чего сожжём им нужное. И опять уйдём. И пару дней тихо будем сидеть. Снова в мечети своей они хвалу Аллаху вознесут, что надоумил он этих сумасшедших убраться из их владений. А мы снова приплывём и опять закошмарим, и пленных отправим к ним с предупреждением, что если при следующем нашем появлении они не высыпят все на берег и не снимут штаны, то мы будем приходить, раз за разом, пока они это не выполнят.

— Мне этот план нравится!

— Твою налево, Людвиг ван, а тебя кто пустил на совещание высшего командного состава? — Бетховен стриженный на себя не похож. Мальчик такой со свирелью.

— Я собираюсь написать патетическую симфонию! Мне обязательно это надо видеть. — Вот, какой нужно дух иметь. Молодец композитор.

— Хорошо, даже стрельнуть дадим. Из ружья. — А чего. — Симфонию назовёшь, «Принуждение к миру».

— Замечательно, мне можно сейчас идти, прямо роятся ноты в голове.

— Конечно, иди, выпусти свой рой на бумагу. Ладно, ребята. Это план. Теперь жду от вас конкретных предложений.

— А Георгий Карагеоргиевич? — Напомнил Зубер Шогенцугов.

— А чего Георгий, я к нему весточку с тёзкой утром послал. Коня дал. Захочет поднять восстание и выбить из Белграда … Как они называются?

— Дахи.

— Не звучит. Пусть янычарами останутся. Захочет очистить свою Родину от янычар, пусть собирает войско и атакует Белград с запада. У него своя свадьба у нас своя.

— А вместе? — Это Клаус Шварцкопф слово молвил. Можно ему, он командир роты. А рота самое большое здесь воинское подразделение.

— Есть принц один. Он лично мне сказал, что мы, мол, в ответе за тех, кого приручили. Вот, захватим мы совместными усилиями с сербами Белград. Тут сразу турки объявятся. И захотят вернуть его в зад. А раз мы всё это замутили, то нам и турок бить. Ну, я двумя руками за. Турки зло, со злом нужно бороться. Опять же войску кавказскому нужно боевой опыт получить. На турках тренироваться лучше, чем на французах. Отбили турок, надавали им люлей. Мир заключили. И тут австрияки захотят ничейный, хорошо лежащий город и окрестности, к рукам прибрать. Это уже не турки. С Австрией я воевать не готов. Их много. Их сотни и сотни тысяч. Да и потом, они — союзники, с какой стороны не смотри. Так, что прибирать Белград к моим загребущим рукам я не согласен. Не сейчас. Вот если после войны с Буонопартом. Это уже другой расклад.