Большая игра (СИ) - Оченков Иван Валерьевич (читать лучшие читаемые книги .TXT, .FB2) 📗

[2] орден был строго военный, им награждались только подданные Японии и только за выдающиеся заслуги во время войны. Считался самой почетной наградой. Рядовой состав мог награждаться орденами с седьмой по пятую степень, сержантский — с шестой по четвертую, младшие офицеры — с пятой по третью, штаб-офицеры от майора до полковника — с четвертой по вторую, генералитет — с третьей по первую степень.

Глава 27

Начало октября в Петербурге не самое приятное время для прогулок. Постоянная облачность, ветра, косые дожди, норовящие проникнуть даже под широкий зонт, и непроходящая вездесущая сырость. Последние дни природа и вовсе решила показать характер, зарядив сильными дождями…

В который уже раз за это утро император, отвлекшись от дел, опять задумчиво посмотрел в высокое окно, по стеклам которого занудно барабанили уже третий час к ряду крупные капли. Александр Романов — гросс и самодержец всероссийский — мысленно спросил сам себя: «Да что с тобой не так?» и сам ответил: «Надоело все, тоска зеленая. Натурально хандра. Еще немного, и я сам начну покрываться мхом…». Кивнув собственным мыслям, он решительно поднял трубку внутренней связи и, услышав на том конце провода четкий ответ адъютанта, устало поинтересовался:

— Каков прогноз погоды в Ливадии на сегодня и ближайшие дни? Уточни, любезный, и немедля доложи.

Спустя пару минут раздался ответный звонок. Царь молча выслушал ответ свитского офицера и, не скрывая удовлетворения, расплылся в блаженной улыбке.

— Прикажи готовить «Штандартъ». Немедленно вылетаем в Крым.

Императорская яхта, издавна служившая предметом самой черной зависти всех монархов Европы, была родной сестрой «Александры» — флагманского корабля клана Колычевых. Единожды побывав на еще строящемся воздушном корабле, император, может быть, впервые испытал острое чувство зависти и тут же потребовал изготовить специально для него точно такой же, только лучше.

Тогдашний глава ОЗК — Федор Иванович Колычев долго не соглашался, отнекивался, пока, наконец, не выторговал для себя кое-какие преференции, после чего согласился. Получившийся красавец ничуть не уступал своему прототипу в скорости и маневренности, а в роскоши внутренних помещений, пожалуй, что и превосходил. Все-таки это был корабль царя, а не фабриканта-старовера!

С тех пор «Штандартъ» практически постоянно находился, как говорили в старые времена, «под парами», готовый доставить своего царственного владельца в любую точку мира с официальным визитом, а если понадобится, то и эвакуировать августейшее семейство. Времена все же вокруг были не самые спокойные, и троны под монаршими задницами качались не хуже, чем в бурном девятнадцатом веке.

В мыслях его величество уже наслаждался по-южному теплым солнцем и всеми прелестями черноморского бархатного сезона вместо промозглой сырости северной Пальмиры, когда его снова отвлек телефон.

— Что там еще? — недовольно буркнул он в трубку.

— Простите, государь, срочный вызов по закрытому каналу.

— Кому я понадобился? — в мире имелось не так много людей, имевших право пользоваться выделенными линиями правительственной связи.

— Кайзер Германии Вильгельм Третий.

— Ладно, так и быть… Я сейчас перейду к себе в кабинет и сниму трубку.

С некоторых пор, а точнее после одного доклада шефа жандармов, Александр завел правило вести серьезные беседы исключительно в особой комнате, надежно защищенной от всех видов прослушки, в том числе и с помощью специально ради такого дела разработанных артефактов. Так ему было надежнее и спокойней, что совершенно секретные переговоры не могут стать доступными третьим лицам, с непомерно большим «Даром».

— Рад тебя слышать, дорогой кузен! — поприветствовал коллегу царь, гадая про себя, что тому понадобилось. — Ты так давно не звонил, что я начал уж беспокоиться, все ли у тебя в порядке?

— Взаимно, — прошамкал в динамике знакомый голос.

— Как Цецилия, как дети? — продолжил вести светскую беседу император.

— Да что с ними сделается? — фыркнул явно теряющий терпение Гогенцоллерн.

— Тогда что же произошло, что ты преодолел природную лень и наконец позвонил мне? Постой, дай угадаю! Потсдам провалился под землю?

— А, так значит, ты еще не в курсе, Александер? — неожиданно спокойно отреагировал обычно не терпящий шутки Вильгельм.

— О чем? — насторожился царь.

— В Индии начались волнения в колониальных армейских частях после того, как из тюрьмы неведомо как удалось сбежать трем ключевым лидерам Национального Конгресса.

— И только то? — фыркнул самодержец.

— Для тебя этого мало⁈

— А отчего, позволь спросить, меня вообще должно это волновать?

— Не делай вид, что ничего не понимаешь, кузен! — раздражаясь от невозмутимого благодушия русского царя, почти закричал Вильгельм. — Этот твой Колычев — настоящий демон! Где-бы он ни появлялся, начинается чертовщина!

— Тогда я тебе советую еще раз проверить, точно ли на месте Потсдам, Берлин или Дрезден…

— Хватит острить! Ситуация в Индии более чем серьезная. Предлагаю обсудить, что будет целесообразно предпринять. Возможно, следует озвучить предложение о созыве международной конференции, привлечь Вашингтон, Токио, Вену, Париж и другие державы для оказания давления на англичан. Иначе там начнется большой пожар, способный подпалить перышки очень многим. В том числе и нам с тобой!

— Никогда не подозревал тебя, кузен, в заботе о туземцах…

— Я объехал половину северной Индии тридцать лет назад. Это древняя арийская земля!

— Вилли, я с юности терпеть не могу мифологию вкупе с древней историей, так что избавь меня от необходимости выслушивать эту белиберду. Лучше давай поговорим о делах более насущных. Что ты, собственно, предлагаешь?

— Я считаю, — после недолгой паузы отозвался кайзер, — что сейчас очень удобный момент, чтобы заставить немного подвинуться наших британских родственников.

— Ты полагаешь, настало время?

— Уверен в этом!

— Прости, но я не настроен столь оптимистично.

— Ты просто еще не в курсе того, что там творится! В Индии загорелось по-настоящему! И что характерно, Ганди в изоляции, а те, кто оказался на свободе, настроены куда как решительно… Британцы могут попытаться утопить все в крови. Только что мне доложили, что в Амритсаре несколько английских воздушных катеров расстреляли из пулеметов мирную демонстрацию…

— Понятно. Дай мне пару часов изучить все в подробностях, и мы снова с тобой созвонимся, чтобы уточнить позиции и согласовать наши предложения.

— Хорошо. Только умоляю, уйми хоть немного своего Колычева! Да, не стану скрывать, его действия пока что играют нам на руку, но он ведь совершенно неуправляем и может выкинуть все, что угодно!

— А мне показалось, что ты собираешься воспользоваться беспорядками в Индии?

— В Индии? Как-бы не так! Мне доложили, что его воздушный корабль уже покинул Бомбей и взял курс на Африку…

— Африка, говоришь… Э-э, послушай, Вилли, к чему эти голословные обвинения? Сенатор Колычев с супругой совершают свадебное путешествие. Не более того…

— В таком случае, попроси своего подданного отдыхать как можно дальше от владений Германии! — язвительно отозвался Гогенцоллерн и бросил трубку.

— Так вот чего ты испугался, старый хрыч! — захохотал Александр. — Ах ты ферлюхтер, немец-перец-колбаса! Тебе бы не императором быть, а ротой в Потсдаме командовать… Впрочем, черт с тобой. Хватит разговоров, хочу в Крым! Немедленно! Ну а пока долетим, будет время подумать. Кстати, надо вызвать главу МИДа и начальника департамента, отвечающего за южную Азию.

— Ваше величество, посол Великобритании уже трижды звонил, очень просит принять его срочно.

— Подождет, — отмахнулся Александр III, — скажи: царь занят, он уехал на рыбалку… Как-нибудь после…

Глава 28

В отличие от Санкт-Петербурга октябрь в столице Абиссинской империи Аддис-Абебе — «Новом цветке» был прекрасен. Солнечно, нежарко, даже временами свежо, и почти совсем без осадков. Сезон дождей закончился еще в сентябре и природа, щедро напитавшись влагой, радовала своей сочной красотой.