Тайна Нереиды - Алферова Марианна Владимировна (е книги .txt) 📗

– Что смеешься?! – Обиделся Гет. – Даже люди боятся смерти. А мы – гении. Нам умирать вдвойне обидно.

«Вот прохвост, – подумал Гимп, – причем с очень большим хвостом».

– Думаю, мы с тобой подружимся, – сказал гений Империи.

Тиберий разбирал бумаги, сидя за столом Элия. Вернее, он делал вид, что разбирает. С утра он чувствовал себя плохо – сердце кололо. И хотя он уже дважды вкладывал пахнущую мятой таблетку под язык, это помогло мало. Уже к вечеру в таблин заглянула Порция. Неодобрительно пожала плечами при виде разбросанных по столу бумаг.

– Ты получила статистику из префектуры вигилов о самоубийствах за последний месяц? – спросил старик брюзгливым тоном.

– Получила. И даже оценку происходящего от психолога из Эсквилинки, – гордо ответила Порция.

Тиберий заметил письмо у нее в руках.

– Дай сюда.

– Нет, это записка от Квинта. Он лично просил передать хозяину, – Порция сделал ударение на слове «лично».

– Что ты там бормочешь! Дай сюда бумагу, – раздраженно воскликнул Тиберий. – Или я пожалуюсь Цезарю…

Он даже приподнялся, пытаясь выбраться из-за стола, но тут же шлепнулся обратно.

– Тебе плохо? Вызвать медика? – Порция старалась придать голосу хоть малую толику участия. Не получилось.

– Мне хорошо, – прошипел Тиберий. – Отдай записку.

Он смотрел на Порцию выцветшими, полными ненависти глазами. Челюсти шевелились, будто он что-то жевал. Может, со злости откусил язык и теперь пережевывает? С первого дня Тиберий возненавидел Порцию. Он знал, что ему вскоре придется оставить должность – силы уже не те. Оставить, когда его хозяин достиг почти самой вершины власти! Старик и сам понимал свою непригодность. Но при этом злился на Порцию все сильнее, видя, как расторопная женщина постепенно вытесняет его отовсюду. Он изводил ее придирками, поручал самые неприятные дела, выговаривал за каждую ошибку. Он больше ничем и не занимался – лишь следил за Порцией и делал ей выговоры. В первый день Порция воспринимала его выходки как чудачества. Потом начала тихо ненавидеть.

– Отдай записку, – потребовал вновь Тиберий.

Порция не ответила и спешно вышла из таблина: ее чуткий слух уловил шаги Элия в атрии. У Порции дрожали губы от обиды, когда она протягивала хозяину письмо.

– Тиберий донимает? – Цезарь сочувственно улыбнулся. – Старик бывает вредным.

Ей очень хотелось пожаловаться на секретаря. Но сдержалась, решила – в другой раз.

Не дождавшись ответа, Элий развернул записку и прочел:

«Квинт Элию Цезарю, привет.

«Срочно выезжаю в Месопотамию, как ты приказал. На прощание сообщаю результаты моего небольшого расследования в доме Юния Вера. В Нижней Германии есть крепость под названием «Крепость Нереиды». Откуда пошло столь странное название, неизвестно. В крепости есть колодец. И весьма примечательный. Все легионеры когорты «Нереида» утопились в нем вместо того, чтобы топать на фронт. И твой брат – тоже. Это не вымысел, это точно. Сам гений Корнелия Икела рассказал об этом. Если хочешь туда отправиться, бери билет до Кельна. А оттуда найми таксомотор. Кстати, в Кельн укатил Юний Вер. Ну а дальше его следы теряются.

Будь здоров».

…Таблин исчез. Ярко вспыхнула залитая солнцем арена.

Меч Хлора вдруг распался на две части. Мертвый кокон отлетел в сторону, живая сталь сверкнула в деснице противника. Слепящая сталь. И следом слепящая боль. Арена опрокинулась. Скула впечаталась в горячий песок. Песок набился в рот, заскрипел на зубах… Дыхание кончилось… все кончилось…

Пальцы Элия конвульсивно смяли бумагу.

– Что с тобой, Цезарь? – Порция испугалась, видя, как он побледнел и качнулся.

Элий глубоко вздохнул, пытаясь прийти в себя.

– Все нормально… только я… я… я уезжаю! – объявил Элий. – Немедленно. Закажи билеты на поезд. Летиции надо помочь… она просила… и вещи собери. Мы едем вдвоем. Всю корреспонденцию на мое имя пересылай в Колонию Агриппины. То есть Кельн…

«Надо было пожаловаться сразу, – с тоской подумала Порция, понимая, что сейчас Элию не до нее. – А теперь мне предстоят распрекрасные деньки с выжившим из ума стариком. Этот тип сведет меня с ума».

Элий повернулся, как неживой, и стал медленно подниматься по лестнице. Дошел до второго этажа. Но не остановился, а двинулся дальше, на чердак. Порция побежала за ним. Неровные шаги Цезаря слышались в конце деревянной галереи. Элий направлялся в старую кладовую. Но зачем? Когда Порция добежала до двери, то увидела Цезаря стоящим на коленях перед огромным деревянным сундуком. Крышка была поднята. Элий держал в руках старую кожаную лорику.

– Моего брата Тиберия убили у подножия статуи Нумы Помпилия на Капитолии. Удар палки пришелся в висок. Он упал, заливая кровью ноги бронзового царя, а тело его бросили в Тибр. – Элий погладил лорику. – Жаль, но то был другой Тиберий… Тот был народным трибуном…

– Цезарь… – позвала Порция.

Он обернулся. Лицо его было белым бело. Порция попятилась.

…Элий не помнил, как очутился в кладовой. Несколько минут выпало из памяти. Он получил письмо в атрии… а теперь он стоял на коленях перед раскрытым сундуком. Сверху лежала лорика Тиберия. Элий провел пальцами по металлическим заклепкам, вспомнил, как тайком множество раз примерял эту лорику, воображая и себя бойцом «Нереиды». Элий почти с отвращением отложил кожаный нагрудник и вытащил мешок с альпийским снаряжением – ботинки с шипами, ледорубы, крюки и прочнейшие веревки. Извлек из второго сундука боевой меч, кинжал и «парабеллум». А так же коробку патронов.

…А что, если это было жертвоприношение? Римляне в момент опасности приносят жертвы неведомым чужим богам и демонам, чтобы победить. Деции дважды обрекали себя на смерть, чтобы Рим победил…

О боги, умоляю, пусть будет так, пусть окажется, что Тиберий принес себя в жертву…

Глава XVII

Игры бога Фавна

Трава была еще зелена. Виноградники уже пожелтели. Золотые охапки листьев горели в солнечных лучах, как множество факелов, на фоне зелени, которая собиралась царить над этими холмами вечно. Элий прислонился к серому ноздреватому камню, прижался щекой к тепловатой поверхности. Так стоял он несколько минут. Наконец Летти тронула его за плечо, и они пошли дальше. Летиция чувствовала – он уязвлен, почти раздавлен, говорить ему тяжело. Но и молчать вряд ли многим легче. Она пыталась выспросить, что случилось. Он не отвечал…

… Тиберий Деций покончил с собой, чтобы не воевать за Рим! Никому на свете Цезарь бы не мог рассказать такое – язык не поворачивался. Если кто-нибудь произнесет это вслух, сердце Элия разорвется. Квинт понял это и прислал записку. Фрументарий в самом деле оказался другом.

На грунтовую дорогу вышла коза – ее серо-желтая шерсть казалась удивительно гладкой, будто расчесанная гребнем. Рожки на изящной узкой голове блестели. На шее колокольчик из желтого металла. Уж не золотой ли? Луч солнца так и горел на нем. Коза скосила черный продолговатый глаз, топнула о землю копытом и призывно мэкнула.

– По-моему, она нас зовет, – шепнула Летиция.

Коза мотнула головой и, резво скача с камня на камень, принялась подниматься в гору. Элий и Летиция за ней. Элий карабкался быстро. Летиция – еще быстрее, но догнать странного посланца не могли. Наконец коза нырнула в черную пасть пещеры.

Из жерла пахло козами, сырой шерстью и навозом. Плети дикого винограда затеняли вход. Красные листья на сером камне казались засохшей кровью. Из пасти пещеры доносилась заунывная мелодия. Играющий на свирели то и дело сбивался, и начинал сначала.

Внезапно мелодия оборвалась.

– Ты пришел, Элий Цезарь, – донеслось из пещеры.