Божественная сила - Рейнольдс Даллас МакКорд Мак (читать книги онлайн бесплатно серию книг .TXT) 📗
— Нефертити!
Девушки не было видно.
— Давай убираться отсюда! — возопил Базз.
— Заткнись! — взревел Эд.
Нефертити, плача и хромая, в растерзанной одежде, пробилась сквозь ряды обескураженных линчевателей. Эд менее чем вежливо толкнул ее на заднее сиденье и ухватился за поднимающуюся вверх машину. Он почувствовал, как его схватили за ногу. Он пнул схватившего другой ногой. Рука разжалась. Машина покинула место происшествия.
— Они погонятся за нами! — крикнул Базз. — Тысяча машин бросится в погоню.
Эд Уандер был на пределе. Он из последних сил сдерживался, чтобы его не стошнило. Его трясло, как в приступе болотной лихорадки.
— Не погонятся, — сказал он дрожащим голосом. — Побоятся автомата. Толпа есть толпа. У нее хватит храбрости убить старика и девушку. А храбрости столкнуться с автоматом — не хватит.
Нефертити, все еще захлебываясь слезами, занялась отцом. Она усадила его прямо, в то же время пытаясь привести в порядок свою порванную одежду.
Таббер издал первый звук с момента спасения.
— Они ненавидят меня, — потрясенно произнес он. — Они ненавидят меня. Они бы меня убили.
Базз Де Кемп наконец совладал со своей паникой.
— А чего ты ждал? — пробурчал он. — Рыбки к пиву?
У них были небольшие трудности с тем, чтобы провести растерзанных и нервных Табберов в Нью Вулворт Билдинг, но Эд к этому времени уже пришел в себя. Он смерил сердитым взглядом охранников на входе, схватил телефонную трубку и рявкнул:
— Генерала Крю. Чрезвычайный приоритет. Уандер у телефона.
Крю был у телефона через несколько секунд.
— Я привез Таббера, — резко сказал Эд. — Мы поднимаемся. Пусть Дуайт Хопкинс будет готов в своем кабинете, и верхушка моего штата. Мне нужны все, осведомленные о проекте «Таббер». — Он посмотрел на охранников. — Да, чуть не забыл, прикажите этим придуркам нас пропустить.
Он бросил телефон вооруженному охраннику и направился к подъемнику.
Базз поддерживал одной рукой престарелого пророка, другой Нефертити.
Они поднялись прямиком на самый верхний этаж.
— Нужно отвести их в твои апартаменты, — сказал Базз. — Мисс Таббер тоже в плохом состоянии, но старик-то и вовсе в шоке.
— В таком виде он нам и нужен, — тихо пробормотал Эд Уандер. — Пошли. Хопкинс сидел за своим столом, остальные торопливо входили по одному или по двое.
Эд усадил вызывающего своим видом жалость старика на оббитую кожей кушетку, Нефертити рядом с ним. Другие расселись или остались стоять, глядя на причину кризиса, который потрясал правительство самой процветающей нации на земле. Прямо сейчас, судя по его виду, нельзя было подумать, что он способен потрясти собрание Школьного Совета маленького городка.
— Ну вот, — сказал Эд. — Позвольте мне представить вам Иезекиля Джошуа Таббера, Говорящего Слово. Теперь в ваших руках, джентльмены, возможность убедить его в том, что он должен отменить свои проклятия. — И Эд резко сел на место.
Некоторое время длилось молчание.
Дуайт Хопкинс, невероятно хриплым от напряжения голосом, сказал:
— Сэр, как представитель президента Эверетта Мак-Ферсона и правительства Соединенных Процветающих Штатов Америки, я умоляю вас отменить то, что вы сделали, что бы это ни было — если это действительно сделали вы — что привело нацию на грань хаоса, где она ныне находится.
— Хаоса, — убито пробормотал Таббер.
Брейсгейл сказал:
— Три четверти населения проводят большую часть своего времени, бесцельно бродя по улицам. Достаточно будет одной только искры, а искры уже начали вспыхивать.
— Мой отец болен, — негодующе произнесла Нефертити, обводя их взглядом. — Нас чуть не убили. Сейчас не время приставать к нему.
Дуайт Хопкинс вопросительно посмотрел на Эда Уандера. Эд едва заметно покачал головой. Иезекиль Джошуа Таббер был загнан в угол. Если они не договорятся с ним сейчас, произойдет что-нибудь, в результате чего к нему вернутся силы и душевное равновесие. Возможно, они поступали жестоко, но положение было жестоким.
Эд сказал, объясняя остальным:
— Вчера Иезекиль Таббер объяснил мне часть своих убеждений. Его секта считает, что страну душит ее собственный жир и в то же время страна стремится к саморазрушению, используя свои ресурсы как природные, так и человеческие с головокружительной быстротой. Он полагает, что мы должны разработать более простое, менее фанатичное общество.
Ошеломленный реформист посмотрел на Эда и обессиленно покачал головой.
— Я бы излагал это не совсем так… возлюбленная душа.
Джим Уэстбрук, откинувшийся на спинку стула, держа руки в карманах, сказал сухо:
— Беда в том, что вы начали не с той стороны. Вы пытались добраться до людей. Изменить их образ мыслей. Факт тот, приятель, что люди в большинстве своем идиоты и всегда ими были. Не было такого периода в истории, когда человек с улицы, если у него появлялась такая возможность, не продемонстрировал бы себя с худшей стороны. Если им обеспечить свободу и безнаказанность, они погрязнут в садизме, распутстве, пьянстве, обжорстве, разрушениях. Взгляните на римлян с их играми. Взгляните на немцев, когда нацисты их подтолкнули к уничтожению низших рас, неарийцев. Взгляните на любых солдат в сражении, любой национальности.
Таббер покачал косматой медвежьей головой и проявил очень слабую тень былого огня:
— Но, ммм… возлюбленная душа, — удрученно запротестовал он. — Характер человека определяется скорее средой, чем наследственностью. Человеческие недостатки передаются через плохое воспитание. Грехи молодежи происходят не от природы, которая равно добра ко всем своим детям и не несет вины; они происходят от погрешностей образования.
Теперь пришла очередь Уэстбрука покачать головой.
— Звучит хорошо, но применить это невозможно. Нельзя вложить в сосуд больше, чем он способен вместить. Средний IQ составляет около сотни. Половина населения имеет IQ меньше этого. Вы можете обучать их всю жизнь, и ничего из этого не выйдет.
Изможденный пророк не сдавался:
— Нет, вы разделяете распространенное заблуждение. Правда, средний IQ около сотни, но в действительности лишь немногие от нас отличаются больше, чем на десять единиц от этой цифры. Среди нас столь же редко встречаются слабоумные, как и гении с IQ 140 или больше. Менее одного процента гениев — это драгоценный подарок расе. Их нужно искать и предоставлять все возможности развивать их таланты, и лелеять. Те, кто имеют IQ ниже 90, — это наши неудачники, и из милосердия следует приложить все усилия, чтобы они жили настолько полной жизнью, насколько возможно.
Дуайт Хопкинс непринужденно сказал:
— Я думал, что ваш основной протест направлен против нашего общества изобилия и Процветающего Государства. Но сейчас вы излагаете обычную философию добра. Все люди равны, следовательно, мы должны жертвовать результаты труда удачливых тем, кто проиграл гонку.
Таббер выпрямился.
— Почему мы так презрительно относимся к так называемым «желающим добра»? Неужели пытаться творить добро так достойно порицания? Такое впечатление, что человек — наихудший враг самому себе. Мы все утверждаем, что стремимся к миру, но в то же время насмехаемся над теми, кто совестлив. Мы все утверждаем, что хотим лучшей жизни, а затем насмехаемся над теми, кто предлагает реформы, над «желающими добра». Но это вне вопроса, который вы задали. Мои возражения против Процветающего Государства и нашего нынешнего общества заключаются не в том, что мы решили проблемы производства, а в том, что машина вышла из-под нашего контроля и безумствует. Я не отказываю производителю в результатах его труда. Право на продукты производства исключительно, но право на средства производства должно быть всеобщим. Это должно быть так не только потому, что сырье досталось нам от Всеобщей Матери, от природы, но и потому что мы все наследуем устройства и технологии, которые составляют истинный источник человеческого благосостояния. А также потому что сотрудничество делает вклад каждого человека гораздо значительнее, чем если бы он работал в одиночестве. Но этот вопрос вознаграждения более умных и наказания тех, кого Всеобщая Мать сочла нужным снабдить более низким IQ, более не существен. В экономике нищеты очевидно, что те, кто осуществляет больший вклад в общество, должны получить большее вознаграждение. Но в нашем обществе благосостояния почему мы должны лишать кого-либо изобилия? Мы никогда не отказывали ни в воздухе, ни в воде самым скверным преступникам, поскольку всегда было изобилие того и другого. В обществе благоденствия самый недостойный гражданин может иметь хороший дом, наилучшие пищу, одежду и другие необходимые вещи, и даже предметы роскоши. Я был бы и впрямь идиотом, если бы протестовал против этого.
