Страна Арманьяк. Фаворит (СИ) - Башибузук Александр (читать книги полностью txt) 📗
— Всегда к вашим услугам, ваше высочество.
— Жан... — Мергерит лукаво потупилась, — а на вашей... как там ее...
— Шебеке.
— Да... на ней... в вашей комнате, большая кровать?
Первая статс-дама Анна де Стутевилл не сдержалась, прыснула смешком, и в желании скрыть улыбку — отвернулась. Мергерит шутливо погрозила ей пальчиком и сжала мне запястье.
— Ну так как? Отвечайте, мы требуем...
— В моей каюте есть большая и удобная кровать, — невозмутимо ответил я. — Но, увы, она одна на всем судне. И если кто-то, ослепительно красивый, но удивительно жестокосердечный, ее займет, я буду ютиться на коврике у двери.
— Займет, обязательно займет... — дружно закивали головами статс-дама с герцогиней и засыпали меня вопросами: — А сколько можно будет взять с собой сундуков с нарядами? Будете ли вы нас заставлять переодеваться в мужчин? Ну а как, инкогнито же... А если на нас нападут пираты?! А если...
Пришлось отвечать, да еще не просто отвечать, а блистать куртуазностью, черт бы ее побрал. Так что перейти к делу получилось только через пару часов.
Выяснилось, что Мергерит собирается взять с собой едва ли не всю свою дамскую свиту. Путем героических усилий с моей стороны, число оных сократилось до трех человек, собственно Анны де Стутевилл, ей была уготовлена особая роль, и двух камеристок. Ффух... вроде бы умная девочка Мергерит, даже мудрая, а элементарных вещей не понимает. Впрочем, тут ее вины нет, Мегги всю жизнь прожила по правилам этикета, каковой регламентирует едва ли не каждый шаг, и вне его просто себя не мыслит.
С количеством охраны, как гранд-камергер ее высочества, я решил сам, ни с кем не советуясь. Все просто: почетную миссию возьмут на себя мои архаровцы. Более чем хватит, ну а по качеству они любым гвардейцам фору дадут. С методом перемещения на остров тоже все ясно: а шебека на что? Но тут есть варианты...
Сложнее пришлось с гадским понятием «инкогнито». В Бургундской Фландрии шпион на шпионе сидит и шпионом погоняет, и что характерно, все они работают на Паука. Опять же народец здесь особо пакостный, того и гляди устроят бучу, воспользовавшись любым мало-мальски подходящим поводом. Поэтому пришлось подумать над операцией прикрытия. Даже над несколькими операциями. Тем более что о предстоящем путешествии вообще никто не должен знать — даже Машка с Максом, то бишь Мария Бургундская и Максимилиан, пока еще Австрийский. Но тут Мегги и Анна, проявив присущую женщинам хитрость, мне очень помогли. Но об этом — немного позже...
Вот в таких хлопотах прошел весь день. Извел стопку бумаги, послал с десяток писем, полностью исчерпав в качестве гонцов личный состав своих сопровождающих, и в результате заработал жесточайшую мигрень от усиленных раздумий. И только собрался немного помахать клинками для разминки перед ужином, как люди кардинала сообщили мне, что в Антверпене, в гостинице «Гусь и Гусыня», остановился некий дворянин Антонио де Формильяно, как две капли воды похожий на Винченцо Гримальди, ломбардского дворянина, в свое время подвизавшегося в кондотьерах. Моего старого знакомца и почти друга, кстати. На оного, по моей просьбе, инквизицией уже был выписан гончий лист. И вот — сработало...
Пришлось сломя голову, на ночь глядя мчаться в Антверпен. В качестве эскорта кардинал выделил мне десяток латников церковной стражи: мордатых, отлично экипированных здоровяков, почтивших бы своим присутствием любую гвардию. Можно, конечно, особо не суетиться, а доверить дело инквизиторской братии, но тут дело деликатное, поэтому лучше я сам. К тому же мне надо в город по своим делам.
К рассвету мы уже были в Антверпене. Едва дождавшись, когда откроют городские ворота, рванули прямо к гостинице: захудалому заведению между первым и вторым кольцом стен. М-да... совсем, что ли, обнищал братец Винченцо?
Злой от недосыпания, как собака, я пнул ногой дверь и ухватил сонного слугу за ворот грязной камизы:
— У вас квартирует некий де Формильяно? Живо говори, смерд, а то голову откручу.
— Угум... — Прыщавый юнец с жирной бородавкой на носу от страха только мычал и усиленно кивал головой.
— Где он? — Я слегка припечатал его к стене. — Говори, смерд!
— Наверху он, по коридору прямо... ваша... ваше... — Прибежавший хозяин заведения, сутулый мужик с изможденным сухим лицом, замялся, боясь накосячить с титулом. — Вот только... только...
— Что? — Я отпустил слугу и сделал шаг к трактирщику.
— Вот только едва ли он дожил до сегодняшнего утра... — не сводя с меня испуганных глаз, нерешительно сообщил хозяин. — Надо бы сходить проверить. Тут такое дело... Прибыли-то они вдвоем. Ентот и еще один... такой же чернявый на обличье. Вчера вечером слышно было, как они сильно лаялись в комнате. А потом тот, что второй... ушел и не вернулся... Я послал, чтобы узнать, как там первый, а он проткнутый у грудях... но пока живой... Ну... как водится, я известил бальи, и вызвал лекаря. Бальи еще не являлся, а вот лекарь перевязал проткнутого и ушел, поскольку тому платить было нечем... Ну а я что? Комната до завтрашнего оплачена, пусть лежит, болезный. Ну а коник его — у нас в конюшне...
— В сторону... — Я его оттолкнул, взбежал по лестнице и выбил дверь в комнатушку.
В сумраке на полу чернела большая запекшаяся лужа крови, повсюду валялись обломки немудрящей мебели и битая посуда. У стены на топчане, скрючившись в позе эмбриона, лежал мужчина в заляпанной пятнами крови камизе.
— Винченцо... — Я присел рядом, осторожно развернул его к себе лицом и увидел, что у него грудь, прямо поверх рубахи, замотана грязными бинтами.
— А-а-а... это ты... — ломбардец пришел в себя, при виде меня попытался улыбнуться, закашлялся и опять потерял сознание. С уголка губ по небритому подбородку потекла алая струйка.
Судя по грязной обтрепанной одежде, да и по окружающей обстановке, Винченцо Гримальди давно уже бедствовал. Я невольно поморщился — ломбардец оставался в моей памяти жизнерадостным богатым кутилой, никогда не считавшим монеты. Ну как тут не вспомнить притчу про предателей? М-да...
— Не жилец… — тихо сказал десятник церковных стражников и перекрестился.
— Света и воздуха. Живо!
— Как прикажете, ваше сиятельство... — Десятник сорвал тряпку с наглухо заколоченного окна и одним ударом кулака в латной перчатке вышиб ставню наружу.
— Допросить хозяина, и выяснить точное обличье того, второго. Исполнять...
Стражники, топая сабатонами, дружно вывалились в коридор, а я дал легкую пощечину Гримальди.
— Винченцо, мать твою!.. Очнись, собака...
— Жан...
— Кто это тебя? — Я легонько встряхнул его. — Говори!
— Джакомо... У него... него... — Изо рта Винченцо неожиданно хлынула кровь.
— Что у него?.. — заорал я, прекрасно понимая, что через мгновение он отдаст богу душу. — Говори, я знаю, что ты был в отряде, который прятал сокровища Карла. Облегчи сердце...
— Расшифрованная карта у него... — прошептал ломбардец. — У него...
— Где зарыли сокровища? Кто этот Джакомо?
— В... в Лотарингии... в старой... в старой часовне... — Винченцо замолчал, неожиданно блаженно улыбнулся и, сильно дернувшись, умер.
— Черт!.. — Я в сердцах пнул табурет. — Вот же сука...
Лопнула еще одна ниточка, ведущая к сокровищам последнего владетельного герцога Бургундии. Вот же паскудство! Ищи теперь этого Джакомо, мать его... И да... надо бы поберечься. Все обладатели этой тайны спешным порядком отправляются на тот свет. Не иначе проклятие какое...
Покрошив в ярости остатки мебели, я дал хозяину экю, чтобы он достойно похоронил несчастного кондотьера, а сам отправился к городскому бальи для ускорения розыска клятого Джакомо. Судя по описанию, парень тоже был дворянином, но осознание этого никак не помогло. Стражники на воротах засвидетельствовали, что никого похожего с утра через городские ворота не проезжало. С вечера тоже. Пришлось переться к Исааку. Впрочем, к нему мне было нужно и по другим делам.
