Нужный (СИ) - Агишев Руслан (книги читать бесплатно без регистрации txt, fb2) 📗
В этот момент Мирский вскинул голову. На его лице застыла жуткая маска, в которой смешались и боль, и бешенство, и отчаяние, и надежда.
— Простите, Михаил Павлович, — доктор Пельце виновато качнул головой. Мол, извините, что помешал. — Я дал вашей супруге сердечные капли, чтобы она успокоилась. Кажется, удалось, и она задремала. Хорошо, если ей удастся немного поспать.
Мирский кивнул.
— Что скажете, Отто Францевич? Она уже третьи сутки почти не спит, постоянно плачет и ничего не ест. Я боюсь самого страшного, — мужчина едва не скрежетал зубами. — Может быть есть какое-то лекарство? Скажите, я все достану.
Пельце вновь покачал головой. Тяжело вздохнул и развел руками. К сожалению, нет такого волшебного средства, чтобы излечить такое.
— Это нервическое, Михаил Павлович. Средства медицины против такого пока бессильны, — поморщился он. — Анастасии Александровне сейчас потребен полный покой. Я оставлю вам сердечные капли с экстрактом ромашки. Они, конечно, не панацея, но хотя бы что-то…
Немного помявшись, доктор откланялся. Хозяин дома при этом даже не встал его провожать. С потерянным видом просто проводил его глазами.
— Сердечные капли…
Мужчина держал этот стеклянный флакон с обычным ромашковым раствором и с растерянным видом поворачивал его из стороны в стороны. В какой-то момент даже могло показаться, что он готов его бросить.
— Капли…
Наконец, положил флакон на столик, что стоял рядом, и встал с кресла. Не мог больше сидеть на месте. Изнутри его сжигала жажда деятельности. Он должен срочно что-то сделать, но что?
Не в силах больше ждать, Мирский резко развернулся к двери и… вздрогнул. Прямо на пороге стояла его супруга в таком виде, что остро сжималось сердце. В ночной рубашке, с распущенными волосами и мертвенно бледной кожей она напоминала жуткое существо из потустороннего мира.
—… Э… Дорогая, — вылитая покойница, мелькнуло у мужчины в голове. — Почему ты встала с постели? Доктор же прописал тебе по…
Но договорить ему не дали. Сверкнув глазами, супруга приложила палец к губам.
— Ты… — ее голос звучал еле-еле, но ему он показался подобен грому. Едва не колокольным звоном в голове отражался. — Ты…
Анастасия приближалась к нему крошечными шажками. Отчего казалось, что она парила над паркетом.
— Ты…
Ее голос звучал обвиняюще. Пронзал, словно ножом самое сердце.
— Ты ловишь всякое отребье, а родную дочь не можешь найти… Ничтожество. Ты просто ничтожество.
Произнеся это, женщина неслышно развернулась и скрылась за дверью. Он же сгорбился, опустив плечи и голову.
— Ни… что… же… ство, — медленно едва не по слогам произнес Мирский, наполняя каждый звук жуткой, нечеловеческой болью. — И она права. Я ничтожество.
При всей своей власти он так и не смог ничего сделать. Совсем ничего. Словно сам отдал свою кровиночку уличному отребью. Это было полное крушение всего того, что он так долго выстраивал. И все это оказалось пустым местом, нулем.
— Ничтожество.
И так стало тяжело, что застонал. Слева в боку закололо, не давая не вздохнуть, ни выдохнуть.
— Ничто…
Мирский шаркающим шагом подошел к комоду из красного дерева и открыл средний ящик. Здесь в большой лакировочной шкатулке хранилось последнее средство.
— Ни…
Откинулась крышка шкатулки и его взгляду предстал револьвер, утопающий в черной бархатной подкладке. Тут же рядом лежали пять золотистых бочонков-патрон.
Откинул барабан и чуть дрожащими руками начал его заряжать. Первый патрон вставил в камору, второй патрон, третий, четвертый. А пятый не смог удержать — он выпал из пальцев и со стуком покатился по паркету. Проводив безразличным взглядом катившийся патрон, Мирский отвернулся. И оставшихся будет с лихвой.
— Прости меня, доченька, — взгляд затуманился от слез. — Прости… Но я так не могу…
Медленно поднес револьвер к виску.
— Прости…
И спустил курок. От раздавшегося щелчка дернул головой.
Выстрела не последовало. В барабане оказалась именно та камора, на которую не хватило патрона.
Мужчина удивленно посмотрел на револьвер, словно это он во всем виноват. Затем положил его в шкатулку.
— Нет.
Мирский покачал головой, с отвращением смотря на свое отражение в зеркале напротив.
— Есть еще средство.
Да, он, могущественный глава Отдельного корпуса жандармов, перед которым трепетали даже одаренные аристократы из императорской свиты, попросит помощи у них.
Черный экипаж, одиноко катившийся по узкой улочке, остановился у одного из переулков, уходившихся куда-то вдаль. Кучер, коренастый мужик в теплом кафтане и огромной бородищей, перегнулся к пассажиру:
— Все, господин-хороший, приехали. Дальше не поеду, хучь два рупя, хучь три положь, — голосом пропойцы пробухтел он. — Дальше шпана уж больно балует. Всю выручку за седня отымут, коли сунусь. Надо, господин-хороший, сам тудысь шагай. А коли пожить исчо охота, то сидай на место и обратно поедем.
Он махнул рукой в темный конец улочки, где ни один фонарь не горел. Зрелище, и впрямь, не из самых приятных. Идти туда по своей охоте никак не хотелось. Но что делать, если нужно было.
— Держи, — Мирский, а пассажиром, что оказался ночью в самом глухом районе города, был именно он. Выглядел он месту под стать: на ногах высокие черные сапоги, длинный темный плащ и шляпа с широкими полями, в кармане револьвер для случая. — Езжай, не жди меня.
Кучер кивнул. Мол, хозяин — барин. Как говориться, если тебе жизнь не дорога, то твое дело. Шикнул на свою кобылу, и экипаж через десяток секунд скрылся за углом, оставив мужчину одного посреди темной улицы.
— И где их теперь тут искать?
Подняв ворот плаща выше, огляделся по сторонам. Насколько он знал, где-то здесь начинался район одной из уличных шаек, которые в последнее время набрали большую силу. Подчиненные поговаривали, что трехи, как эти сами себя звали, почти весь воровской мир под себя подмяли. Мол, без их согласия в городе ни один кошелек не умыкнут, ни одну квартиру не вскроют, ни одного человека не порежут. Словом, если кто-то в городе и мог еще помочь ему в поисках дочери, так это только они. Хоти и горько было признаваться в этом.
— Может там?
Неопределённо пробормотав, жандарм решил идти прямо по улице. Должен же он куда-то прийти, в конце концов. Сказано — сделано. Развернулся и уверенным шагом пошел вперед.
— Черт, темно, хоть глаза выколи, — чертыхнулся, когда нога попала в одну из выщерблен мостовой и он чуть не растянулся на камнях.
В этот момент откуда-то сбоку послышался шорох, и из темноты выступила невысокая фигура. Сразу же раздались шаги с другой стороны, где появился еще кто-то, правда, более массивный и коренастый. Похоже, его грамотно в коробочку брали.
— Че шумишь, дядя? Честным людям спать не даешь, — судя по ломающемуся развязному голосу говорил явно подросток. — Забыл чаво здеся?
С другого бока подступал еще один:
— Отвечай, когда спрашивают! Заблудился? Али вынюхиваешь чаво?
Мирский медленно поднял руки на уровень груди и чуть качнул ими, показывая, что у него ничего нет. Не хватало еще драться с ними. Он ведь шел сюда совсем для другого.
— Ничего не вынюхиваю. Я по важному делу пришел, — мужчина повернулся к невысокому, который показался ему более вменяемым. Со вторым, похоже, говорить было бесполезно. Тот был больше похож на тех, что скорее по роже съездят, чем говорить станут. — Мне нужно с вашим старшим поговорить.
Те тут же забулькали смехом. Мол, а не обнаглел ли ты?
— Тю, дядя! — мелкий даже за живот схватился. Так его это все развеселило. — Какие тебе старшие⁈ Вали туда, откуда пришел! Понял? Может тогда и цел останешься!
Теряя терпение от того, что уходит время, выругался. Затем из одного кармана вытащил толстую пачку ассигнаций, а из другого — револьвер.
— Сведите меня со старшим и тогда в накладе не останетесь, — с этими словами потряс пачкой денег. — Будете мое время тратить, получите по пуле.