Преторианец - Большаков Валерий Петрович (книги бесплатно .TXT) 📗

Лобанов заозирался. Колесницу, побывавшую в ДТП, не утащили, но аркан унесли. И дубину, и дротики. А потом Сергей увидел кнут возницы. Видимо, бич не сочли за оружие. Лобанов подскочил к эсседе, схватил кнут, левой рукой срывая с себя плащ.

– Ну, давай, киса, – проговорил он подрагивавшим голосом, – давай…

Тигр дал. Он заструился оранжево-черной молнией, оттолкнулся и прыгнул. Но двуногого не оказалось на месте, некого было ломать и рвать. Тигр развернулся, припадая на лапы.

Лобанов махнул кнутом и хлестнул, молясь всем здешним богам. Плеть оглушительно щелкнула, и тигр окривел. Хищник поднял рев и вой, замотал круглой башкой, и Сергей выстегнул животному второй глаз, зоркое, медово-желтое око. Полосатый зашипел от боли, вздергивая голову, а Лобанов собрал последние силы, подпрыгнул с разбегу и обрушился тигру на спину, закаленным локтем перешибая хребет под бархатистой шкурой. В горле у тигра заклекотало, тяжелая голова бухнулась в песок. Ноздри сделали последний выдох.

Лобанов в этот момент ничего не чувствовал. Силы покинули тело. Толпа бушевала, люди ревели, потрясая вскинутыми руками, вопили и свистели, но до Сергея шум плохо доходил. Он на четвереньках подполз к тигриной башке, погладил ее, потрепал за уши.

– Прости, зверь, – глухо вымолвил Лобанов. – Мы с тобой одной крови…

Подбежал распорядитель игр, он кричал что-то на ухо Сергею, а тот кивал только, заранее со всем соглашаясь. Распорядитель поволок Лобанова к почетной ложе, втащил наверх через узкую калитку в решетке и поставил перед префектом претория. Ацилий Аттиан был стар, но дряхлым не выглядел. Недаром ходили слухи о пристрастии префекта к юным танцовщицам…

Лобанов постарался выпрямиться и держаться твердо. Взгляд его холодных серо-голубых глаз пересекся с черными зеницами Аттиана, цепкими и внимательными.

– Не уморил я тебя… – усмехнулся префект. – Слышал, чего народ требует?

– Недосуг было, – наметил улыбку Сергей, – мы с тигром заняты были очень…

– Они с тигром! – хохотнул Аттиан и повелительно щелкнул пальцами. Раб с поклоном поднес префекту тонкий деревянный меч-рудис.

– Вручаю тебе сей меч, – проговорил Аттиан, – за храбрость, явленную римлянам, а паче того – за верность товарищу! Это в наши подлые времена – редкость!

Толпа, желание которой исполнил префект, завыла и заголосила в тысячи глоток. В Лобанове даже ворохнулась слабая тень признательности к «Сенату и народу римскому».

– Эрго, [90] – медленно проговорил Лобанов, – я отпущен на волю?

Аттиан усмехнулся одними губами.

– Рудис освобождает от боев на арене, – пояснил префект, – и только. А воля… Волю надо заслужить, рудиарий. Ступай!

Потрясенный и измочаленный, Сергей спустился и пошагал через арену, провожаемый свистом и клекотом перевозбужденной толпы. Навстречу ему выбежали Гефестай, Искандер и Эдик. Морды их сияли. Друзья орали приветы, а Лобанов отмахивался, советуя не тратить времени на пустяки.

– Лучше, вон, золотые соберите, – посоветовал он, – пригодятся в хозяйстве…

Сергей до того вымотался, что даже обед не осилил. Все равно ложку ко рту не поднести, до того рука тряслась… Вечерком друзья набились в каморку к Лобанову, поздравляли, кое-как накормили его сыром, хлебом и вином – спиртосодержащую жидкость Сергий тянул через соломинку.

Лобанов думал, что долго не сможет уснуть. Но минут пять поворочался, перебирая в памяти картинки дня, и очнулся с рассветом, бодрый и выспавшийся. Усталость в теле еще жила, но была она приятной, не наливала руки-ноги свинцом, не полнила голову туманом безразличия равно к жизни и к смерти.

Сергей с приятностью потянулся, полюбовался рудисом. Свербило, правда, на душе: он-то свободен, а друзья как? В середине июля пройдут игры в честь Аполлона, а двумя неделями раньше начнется Форс Фортуна. И все ли уцелеют? Или он один доживет до конца лета?

Повернув голову, Сергей обнаружил, что лежак Эдика пуст. Ну и ему не пристало вылеживаться… Поднявшись, с удовольствием покряхтев, размяв затекшие члены, он выбрался в галерею. Неожиданная свобода нарушила четкое течение его жизни, Сергей выпал из общего строя и не знал, куда себя девать и как собой распорядиться. Обычно рудиарии в наставники идут, готовить молодое пополнение…

Прошмурыгав в парадную комнату, он выглянул во двор. Никого… Только Гоар Багатарыч слоняется одиноко вдоль высоченного каменного забора. Наверное, все в трапезной, решил Лобанов и услышал необычный шум. Дверь караулки с треском распахнулась, во двор повалили легионеры в полном боевом. Э, нет… Это не простая солдатня! Золоченые кирасы с выдавленными орлами, лиловые плащи… Преторианцы! Ого! Лобанов покачал головой. Если сравнивать преторию с веком двадцатым, то изыщешь лишь одно соответствие – с Германией. С войсками СС. Эсэсовцы тоже были привилегированными. Тогда, усмехнулся Сергей, Публий Ацилий Аттиан – тип навроде Гиммлера!

Преторианцы заняли портик, блокировали переходы в оружейные мастерские, в арсенал, в триклиний, в соседние казармы. По широкой лестнице, ведущей на второй этаж, в помещения ланист, скатился Севий Никанор Пот и грянулся на четыре кости. Двое преторианцев подхватили его и поставили на ноги. Сергей, от греха подальше, укрылся за обшарпанной колонной. На минуту все затихло, а потом во двор неторопливо прошествовал сам префект претория. Он о чем-то тихо спросил препозита. Севий затараторил объяснения, путая их с оправданиями. Префект послушал, кивнул и двинулся к лестнице. Двое преторианцев шатнулись было за ним, но Аттиан остановил их. «Так… – подумал Сергей. – Это становится интересным…»

Из темной галереи донеслись шаги неторопливо ступавшего префекта, забелела худая фигура.

– Сальве, рудиарии, – спокойно поздоровался Аттиан.

– Сальве, – ответил Сергей.

– Я человек занятой… – неспешно заговорил Аттиан, оглянулся, обнаружил скамью и присел, со вздохом облегчения вытягивая больную ногу. – Долго болтать мне недосуг, – продолжил он и улыбнулся, вспомнив вчерашний разговор в цезарской ложе. – Как тебе нравится наш новый император? – спросил префект неожиданно.

Лобанов пожал плечами, гадая что к чему.

– Ну, я не девушка, чтобы он мне нравился, – ответил Сергей, заметил поджимание губ своего визави и, усмехнувшись, договорил: – Но мужик вроде нормальный. Остановить войну – ого! – это надо уметь! За одно это императора можно уважать, а если он и дальше будет… хм… за мир во всем мире, то – слава императору!

Аттиан кивнул вполне удоволетворенно.

– Только я Адриану не завидую, – добавил Сергей. – Это ж сколько врагов он уже нажил и скольких еще наживет! Уйму! Воякам война выгодна, а он их в казармы!

– О! – просиял Аттиан. – В том-то и дело! Потому-то я и здесь! Те, что пыжатся во дворце, – сказал он с легким пренебрежением, – еще не претория. Это все сынки нобилей, они только и годны, что во дворцах службу нести, толку от них не добьешься. А теперь слушай, Сергий Роксолан, и помни: все, что я тебе скажу, – тайна. Раскроешь ее кому – схлопочешь стрелу в затылок.

– Не пугай, префект, – усмехнулся Сергей, – пуганы мы.

Аттиан только хмыкнул.

– Тогда слушай, – посерьезнел он. – Есть в претории кентурия особого назначения… Ее бойцы выполняют поручения самого щекотливого свойства и миссии, которые считаются невыполнимыми. Служат в той кентурии и свободные, и рабы, и вольноотпущенники. Больше всего туда набрано гладиаторов – лучших из лучших! Набираю бойцов я лично и предлагаю послужить в ней и тебе, Сергий Роксолан.

Сердце Лобанова дало перебой и затарахтело как сумасшедшее.

– И… что я буду иметь? – поинтересовался он, чтобы не сразу орать «согласен!». Несолидно как-то…

– Платить тебе станут, как и всем преторианцам, – не торопясь ответил префект, – а они получают втрое больше легионеров… Тыщи три денариев в год. А сослужишь императору хорошую службу, и он одарит тебя волей. А то и виллой. Согласен?