Господин Изобретатель. Часть I (СИ) - Подшивалов Анатолий Анатольевич (читаемые книги читать .TXT) 📗
Потом глаза сфокусировались и я разглядел сидящего у стола человека. Что — то в нем было знакомое, хотя лицо его было плохо освещено лампой под дешевым абажуром. Я немного огляделся по сторонам, насколько позволяла моя неудобная поза. Крохотная мансардная каморка под крышей доходного дома, такие обычно снимают студенты, стены оклеены дешевыми грязноватыми обоями, минимум мебели: стол, платяной шкаф, два стула и большая железная кровать с никелированными шарами. Пожалуй и все, кроме умывальника, где в таз наливает воду какой — то шкафообразный и звероподобный мужчина в жилетке и цветной рубахе с закатанными рукавами.
— Семен, — послышался голос того, кто сидел за столом, — обожди за дверью, мы пока поговорим с господином. Да посмотри, нет ли кого на лестнице и не вернулись ли соседи. Брось ты наливать воду, он вроде очухался.
Семен вышел за дверь. Голос говорившего показался мне знакомым, вернее акцент. Ба! Да это давешний англичанин. Вот тебе и номер, заманили, а теперь выходит, пытать будут… Ладно я покочевряжусь для вида, потом соглашусь поговорить с дедом о выплате неустойки этому Перкину, пусть он сам станет пурпурным. А там видно будет, как дело повернется, может, сбегу…
— Вижу, что вы меня узнали, дорогой Александр Павлович, — елейным голосом проговорил дипломат — разбойник, — думаете, речь пойдет о патентном праве на краситель? Нет, дорогой мой, ошибаетесь (а ведь он чисто и правильно говорит по — русски, легкий акцент можно принять за прибалтийский, то есть остзейский). Речь будет о другом красителе, который почему — то взрывается и который сейчас испытывает штабс — капитан Панпушко. А также о том препарате, что лечит больных в клинике Военно — медицинской Академии у профессора Субботина. Мы давно следим за вашими успехами, только близко познакомится не приходилось, вот и в поезде не удалось, пришлось действовать старым, но действенным методом.
Поэтому, от имени правительства Её Величества королевы Великобритании Виктории, я, как офицер секретной службы ее величества, уполномочен сделать вам предложение о сотрудничестве. В случае согласия вы получаете подданство Империи, над которой никогда не заходит солнце, признание ваших патентов и при передаче их правительству Её Величества, титул баронета, дом в парковом предместье Лондона и 100 000 фунтов на банковский счет, по курсу это почти 800 000 рублей золотом. Вы можете работать над своими изобретениями — они будут защищены британскими патентами и принадлежать лично вам. То есть, вы становитесь потомственным дворянином Британской Империи и богатым человеком. Для этого вам нужно будет всего лишь подписать несколько бумаг. Подумайте, у вас есть пять минут. Если вы готовы подписать, кивните головой.
— Предваряя ваш вопрос, что будет, если вы откажетесь подписывать согласие на сотрудничество и передачу нам патентных прав, — продолжил шпион, — тогда участь ваша печальна: вы просто пропадете и даже вашего тела никогда не найдут. Последним вашим пристанищем станет ассенизационная бочка, потом баржа и дно Финского залива[3], там уже много таких бедолаг съела ваша знаменитая корюшка. Семен — дворник этого дома, так что он все сделает в лучшем виде, может и живьем утопить в дерьме, если, конечно, вы Богу душу не отдадите после его развлечений. Видели у него острый ножичек, так Семен обожает срезать ремни со своих жертв, обычно они при этом просто умирают от шока. Ну так как, Александр Павлович, господин изобретатель, созрели?
Я кивнул головой. Что — то грубо работает господин шпион, ну прямо не тянет на дипломата, обучавшегося в Кембридже. Или я для него второй сорт, какой — то купчик, хоть и нахватавшийся всяких премудростей, но ведь не аристократ и даже не дворянин, такого и в бочке с дерьмом утопить незазорно, тем более, в такой варварской стране как эта Россия. Стал бы он миндальничать с каким — то зулусом, тоже бы порезал на ремни и все, вот и я для него индус или зулус, а чуть позже в этой истории — бур, пусть и с университетским образованием. Но, скорее всего, он такой же баронет как я граф…
— Вот и славно, — захлопотал шпион, вытаскивая из кожаной папки какие — то бумаги, — Семен, где ты там, иди, поможешь!
— Слушаю, барин, — в комнате появился давешний амбал, — чего изволите?
— Семен, голубчик, — запел шпионский «сэр» — развяжи — ка правую ручку господина, да посмотри чтобы он чего не учудил, перышком стальным себя в глаз не поранил.
— Не получается барин, — амбал продолжал возиться с завязкой справа, — туго затянул, дозвольте разрезать?
— Да режь, но только веревку пока, — хохотнул Остин, или как там его по — настоящему…
Наконец завязку перерезали и мне вручили несколько листов. Я взял их и по — очереди прочитал. Так, передача прав по патентам правительству Британской Империи на двух листах и соглашение о сотрудничестве с британской секретной службой без упоминания тех фишек и плюшек, что мне впаривал липовый баронет. Дело мое плохо, видать и вправду поеду в последний путь в говняной бочке. Нет, не так я себе представлял свои торжественные похороны.
— Все прочитали, готовы подписать?
Я кивнул. Семен передал мне обмакнутое в чернила перо. Может, в глаз его ткнуть напоследок, нет, не получиться — он стоит позади меня, мне туда не дотянуться, а он тут же шваркнет меня по голове пудовым кулачищем — и поплыли по Неве…
Что ж, на первом листе я старательно вывел Bloody, на втором Fucking, на третьем — Bullshit[4].
Семен, поболтав по очереди листами в воздухе, чтобы высохли чернила, подошел к столу и передал бумаги своему боссу. Тот, прочитав, изменился в лице: «Русская свинья, Семен, он — твой».
Семен достал ножичек и сделал шаг к кровати с моей тушкой. Вот был бы я спецназовцем ГРУ, как положено другим попаданцам, живо бы выбрался из пут и забил бы ногами эту тварь, а потом скрутил визжащего от страха англичанина и утопил в бочке с дерьмом. Я попытался было дернуться, но куда там…
Бах!!! — Грохнуло из окна, посыпались стекла, из коридора выбили дверь и комнату осветил яркий фонарь, впрочем, керосиновый. Я не поверил своим глазам: передо мной стоял Агеев! Он же в Туркестане! Я скосил глаза вбок, куда смотрел Агеев. На полу навзничь лежал амбал с дыркой во лбу, а за ним, согнувшись до пола, блевал, заляпанный мозгами Семена, сэр Джордж Остин, баронет и офицер Секретной службы ее Величества. Понятно, пуля пробила маленькое отверстие на входе, зато на выходе вышибла затылочную кость вместе с мозгами амбала, которые и прилетели баронету.
— Ну и нагрязнил ты здесь, вахмистр, — сказал Агеев пролезавшему в мансардное оконце жандарму в штатском.
— Виноват, вашскобродь[5] — наконец пролез в окно вахмистр и спрятал в кобуру револьвер, — пуля у «Смита»[6] тяжелая, бошку вблизи напрочь сносит.
— Распорядись прибрать здесь, братец, тело — в судебный морг, — распорядился подполковник, — дамочку отловили?
— Так точно, господин подполковник, — ответил вахмистр, — она только из подворотни вышла, тут и взяли, мяукнуть не успела, кошка драная.
Тело унесли, англичанину дали тряпку вытереться. Он, было, хотел бумажки уничтожить, но вахмистр одной рукой бумаги прижал, другой завернул шпиону руку за спину, так, что тот взвыл от боли, затем вахмистр, не отпуская завернутую руку, схватил и другую ручку англичанина и связал их позади спинки стула.
Пока вахмистр проделывал это, Агеев прочитал бумаги, дошел до подписи, сначала удивленно поднял бровь и взглянул на меня, а потом, когда прочитал все, ухмыльнулся и сложил бумаги в шпионскую папку, предварительно выпотрошив ее на предмет чего — нибудь интересного.
— Так, вахмистр, хорошо связал супостата? — дождавшись «так точно васкобродь», Агеев приказал, — а теперь аккуратно развяжи путы нашему господину изобретателю государственных секретов и поищи его одежду, да кляп достань изо рта, видишь, Александр Павлович уж притомился с ним.
Одежда моя нашлась в шкафу, аккуратно увязанной в узел — явно Семен уже приготовил ее для себя в качестве трофея, чтобы продать скупщикам. Так что, уйти мне отсюда живым точно не пришлось бы, независимо от того, подписал бы я бумаги или не подписал, выход был один: в бочку и затем — недолгое морское путешествие. Кроме того от одежды пахло какой — то сивухой— видимо подельник шпиона облил меня самогоном, чтобы, если кто вдруг встретиться на черной лестнице, что, конечно, маловероятно для позднего вечера, то выглядело бы так, как будто дворник тащит наверх пьяного жильца.
