Двуглавый. Книга первая (СИ) - Казьмин Михаил Иванович (книги без регистрации txt, fb2) 📗
Из армейской техники я увидел только автомобили и полевые кухни. Ну, кухни, когда я служил, примерно такие и были, хотя, конечно, более навороченные, чем здесь, но и местные смотрелись прилично. Не знаю, какими были у нас полевые кухни в тридцать втором году, но уж всяко не лучше этих. Посмотреть вблизи на автомобили оказалось интереснее, хотя бы уже потому, что представлены они были несколькими моделями.
Вообще, когда мы с дворянином Елисеевым мотались на его «Яузе» между Покровом и Москвой, местные грузовики мне на глаза попадались, и что они, как и здешние легковушки, тоже выглядят более продвинутыми, чем «ГАЗы» и «ЗиСы», знакомые мне по фотографиям и кинохронике, заметить успел, но разглядеть их близко и подробно возможности не было. Теперь же такая возможность появилась, и если с «тереками» в легковом и грузовом вариантах я уже познакомился, то более серьёзные грузовики оставались для меня новинками. Ярославские трёхтонные «лоси» о трёх же осях радовали глаз угловатыми формами и сильно напоминали памятные по детским и юношеским годам «КрАЗы», только что уменьшенные в размерах. Здесь они присутствовали аж в двух разновидностях — стандартного грузовика и штабного автобуса, последний, впрочем, в единственном экземпляре. Машина как машина, ничего такого особенного, но для тридцать второго года моей реальности просто-таки невероятно передовая техника. Но в общем «лоси» какими-то прямо военными машинами не выглядели, если бы не характерная грязно-зелёная окраска. Зато полуторатонные нижегородские «кабаны» смотрелись очень даже по-военному, а по сравнению с продукцией отечественного автопрома «моего» тридцать второго — ещё и прямо-таки невероятным хайтеком. Больше всего они походили на хорошо знакомые мне «шишиги» ГАЗ-66 — такие же компактные, с кабиной над движком, ладные и приятные глазу, надёжные и крепкие даже на вид. Ещё и с полным приводом, да. Особый шик «кабанам» придавали пулемётные турели на крышах кабин, правда, без самих пулемётов. Если я правильно понимал, именно «кабаны» привезли сюда кухни, но помимо обычных грузовиков эти машины стояли тут ещё и в вариантах с кузовами-фургонами, назначение одного из которых осталось мне непонятным, а вот со вторым всё было ясно — его борта украшали большие белые круги с красными крестами.
Уминая бутерброд с жёсткой армейской копчёной колбасой и запивая очередной прожёванный кусок чаем, тёзка познакомил меня с состоянием здешнего отечественного автопрома в части грузовиков и автобусов. С его слов выходило, что с этим в здешней России всё обстоит даже лучше, чем с автомобилями легковыми, в том смысле, что производство перекрывает внутренний спрос, и часть выпуска идёт на экспорт. Правда, тёзка тут же посетовал, что по объёмам автомобильного экспорта Россия значительно уступает Германии, Италии, Франции и даже (даже!) Северо-Американским Соединённым штатам.
Так за мысленными разговорами дотянули до обеда, как раз во время которого снова появился уехавший ещё вчера к ночи Греков, на сей раз вместе с Воронковым. От армейских щедрот досталось и им, однако за стол со своей семьёй подполковник Елисеев сыщиков не пригласил, чтобы у женской части той самой семьи не возникли ненужные вопросы. Но уклоняться от исполнения долга гостеприимства господин подполковник тоже не стал, и после обеда пригласил обоих полицейских на чай, уже без присутствия дам.
— Фёдор Сергеевич, Дмитрий Антонович, — после представления Воронкова и взаимных приветствий начал на правах старшего за столом и хозяина тёзкин отец, — пусть мы с вами служим по разным ведомствам, предлагаю провести наше совещание, как это установлено Петром Великим для военных советов. — Видя, что Греков с Воронковым его не вполне понимают, старший Елисеев тут же и пояснил: — Высказываться, начиная с младшего по чину. Прошу вас, Дмитрий Антонович.
А неплохо, очень неплохо зашёл Михаил Андреевич… Решил сразу заставить московского сыщика себя показать. Ну да, оно и понятно — роль Воронкова в этом деле сейчас для нас главная, и чего от него ждать, лучше бы узнать побыстрее да поточнее.
— Кхм, — кажется, для коллежского секретаря заход оказался неожиданным, но надо отдать Дмитрию Антоновичу должное, сориентировался он моментально. — Фёдор Сергеевич посвятил меня в суть дела, как и в то, что обеспечение и защита законных интересов Виктора Михайловича для покровской полиции представляются безусловно обязательными. Возражений по существу у меня против такого требования нет, поскольку Виктор Михайлович зарекомендовал себя с самой лучшей стороны, отказавшись применять свои способности в незаконных целях.
Слова московского визитёра подполковник Елисеев и титулярный советник Греков встретили благосклонными кивками-поклонами, но мы с тёзкой, уже будучи знакомыми с въедливостью и дотошностью коллежского секретаря, ждали, куда и как он вывернет дальше. Ждать, впрочем, пришлось недолго…
— Однако же предметно высказать свои соображения я смогу лишь после беседы с самим Виктором Михайловичем, — похоже, Воронков решил с самого начала показать, что он, хоть и младший тут в чине, но в расследовании из присутствующих будет главным. — Беседы краткой, но, прошу прощения, приватной. — Ну да, вы, мол, думайте себе что хотите, а работать с делом мне, поэтому правила устанавливать я и буду.
Не скажу, что этакая прыть московского сыщика тёзкиному отцу и Грекову сильно понравилась, но условие Воронкова, не особо умело замаскированное под просьбу, они приняли. Старший Елисеев проводил нас с Воронковым в тесную комнатку по соседству, где и оставил одних.
— Виктор Михайлович, чтобы между нами не оставалось ненужных недомолвок… — ничего себе начало! — … под именем Александра Александровича Тихонова ведь вы же сами и укрывались?
А Дмитрий Антонович времени зря не терял! Но если он раскрыл истинное лицо Тихонова, да и вообще в своё время эта фамилия ему на глаза попалась, получается, он уже копал под доктора Брянцева и его заведение? И продолжает копать? Или не он сам, а полиция вообще? Но раз так, то и сам факт наличия у тёзки пресловутых способностей, и уровень того наличия Воронкову прекрасно известны, но по какой-то неведомой причине он пока о том не говорит. Интересно, интересно и непонятно. Вот чего теперь ждать нам от этого въедливого сыщика дальше?
Тёзка молодец, догадался состроить виноватое лицо и признал, что да, мол, было дело. Похоже, подтверждение своей догадки или, как минимум, признание дворянина Елисеева для Воронкова было важным, потому что порицать тёзку за прежние ложные показания он не стал, лишь удовлетворённо кивнул и предложил вернуться к тёзкиному отцу и Грекову.
— Михаил Андреевич, — начал Воронков, усевшись за стол и дождавшись, пока усядется тёзка, — поправьте, если я ошибаюсь, но у меня сложилось впечатление, что вы не вполне представляете себе порядок розыска по делам, фигуранты которых, будь то подозреваемые, свидетели либо потерпевшие, проявляют способности, подобные тем, что столь блестяще показал Виктор Михайлович?
— Верно, Дмитрий Антонович, — согласился подполковник Елисеев, и Воронков продолжил:
— В таком случае позвольте вкратце вам таковой порядок изложить, благо, никаких секретов я тут не выдам. Как только полиции становится доподлинно известно о проявлении в деле тех самых способностей, полицейский чин, ведущий розыск, обязан доложить своему начальству, а оно, в свою очередь, сообщить о том жандармам. Обычно жандармы ведут розыск вместе с полицией, но вправе и вовсе забрать дело себе. К чести жандармов следует сказать, что в розыске они показывают похвальное старание и все обстоятельства изучают с должной тщательностью, но… — Воронков поморщился, тёзка напрягся, похоже, отец его тоже, — но очень уж предвзято относятся они к людям с такими способностями. Показания их проверяют, а иногда и перепроверяют с особой дотошностью, причём почти всегда держат при том свидетелей и потерпевших у себя. Не обязательно прямо-таки в камерах, могут и во вполне приличных условиях. Потом, когда во всём разберутся, обязательно отпустят и официальные извинения должным порядком принесут, но вы же понимаете…
