«Злой город» - Павлищева Наталья Павловна (бесплатные книги онлайн без регистрации .txt) 📗
– Почему ты мне этого раньше не рассказала?
– Мать не велела. А теперь чего уж…
– Да, теперь все равно.
Я подумала о том, что завтра гибель может уравнять всех нас. Думать о смерти не хотелось, но почему-то думалось. Впервые со времени осады Рязани я думала о возможной гибели, и это было очень плохо.
Вятич хорошо чувствовал мое настроение, а потому утром, едва увидев меня, вгляделся в лицо:
– О чем размышляешь?
– Так, ни о чем… Думаю, что нас раскидает в разные стороны и неизвестно, встретимся ли вообще.
– Не об этом ты думаешь. Настя, иди сюда, – он потащил меня за руку на стену, вдруг показал на лес. – Смотри, там Роман, который сегодня придет тебе на помощь. И ты просто не имеешь права погибнуть.
– Я не собираюсь погибать, – вяло возразила я.
– Не собираешься, но если не очнешься, то обязательно погибнешь.
– У меня Анеин оберег.
– Никакой оберег не поможет выжить, если ты сама этого не захочешь! Ты должна очень захотеть выжить, чтобы выйти за Романа замуж, слышишь? Тогда тебе не будут помехой ни татары, ни кто другой.
Нас уже звали со стены вниз, Вятич махнул рукой: «Сейчас иду» – и снова повернулся ко мне:
– Смотри, вот за тем лесом сразу направо ложбина, если вы сможете прорваться туда, Роман вас прикроет, а там вам татары почти не страшны, там проход между двумя оврагами узкий, их бить можно будет на подходе. Запомнила? Вон до того леса надо успеть проскочить!
Я только кивнула головой.
– И не смей думать о гибели, я обещал Роману, что ты останешься живой!
– Может, ты с нами?
– А в Козельске кто останется? Если сумеем вырваться, я вас найду. Пойдем, зовут.
Дальше началась подготовка к прорыву…
Глава 7
Женщин оставалось немного, чуть больше полусотни, потому уходить решили пятью большими лодками. Тяжеловато, конечно, но если растянуть намного, то караван получится слишком длинный. Но потом, подумав, добавили еще одну. В первой плыла Анея, в последней Лушка. Мать и дочь перестали спорить, как-то подтянулись, и Анея уже обращалась с Лушкой, как с равной. Как все же меняет людей и отношения между ними война!
Анея командовала женщинами и детьми с толком, каждая знала свое место, и не было ни бестолковой суеты, ни стенаний. Всем давно объяснено, что за домашний скарб или скотину держаться не стоит, все равно татарам достанутся.
Мои конные пока были на стенах, готовые по первому знаку спуститься к воротам, откуда нам предстояло идти на прорыв. А люди Вятича вдруг занялись каким-то странным делом, они принялись разбрасывать между домов и во дворах разное тряпье, остатки сена, срывая его с крыш.
– Вятич, зачем это?
– Помнишь, мы говорили, что вот это, – он вдруг показал на горшки с греческим огнем, – горит без остановки?
– Ну да…
– Сейчас обольем, а когда татары внутрь ворвутся, подожжем. Впустим их побольше, подожжем ворота и мост, чтобы обратно не вырвались, а потом и внутри города тоже. Только вы не перепачкайтесь.
– Вятич… а если… только не сгорите сами!
Он вдруг притянул меня к себе и поцеловал в голову:
– Живи, Настя. Если буду жив, найду тебя. Не рискуй без надобности, слышишь?
В моих глазах стояли слезы, я только кивнула, боясь произнести хоть слово, чтобы не зареветь в голос. Мне было так спокойно под защитой Вятича, даже в дружине у Коловрата, когда каждый против сотни татар. И теперь этой защиты не будет… А Вятич… сумеет ли он выжить, ведь их так мало, а татары бросят на Козельск всех оставшихся.
– Иди, Настя, пора.
Я снова кивнула и отправилась к своей сотне.
У моей дружины личины, крепкие щиты и хорошо обихоженные кони. От их резвости зависит наша жизнь. Еще раз проверили подпруги, готовность оружия. По окрикам от водных ворот было понятно, что лодки тоже приготовились.
Я обернулась к своей сотне, хотя какая там сотня, едва ли половина ее:
– Впереди за лесом сразу направо ложбина между двух оврагов, надо успеть проскочить туда и там развернуться. Только осторожно, чтобы сами в оврагах не оказались. И главное – решительнее вперед, татары нас не ждут, пока не опомнятся, наше время.
И вот все готово. Со стены снова раздался волчий вой, обеспокоив наших, а главное, татарских коней.
– Пора!
Первыми распахнулись ворота к реке, и из них одна за другой спешно стали выплывать ладьи, старательно «укутанные» щитами. Женщины гребли просунутыми между щитами веслами, отталкивались длинными шестами, норовя поскорее выбраться на середину широко разлившейся реки.
– Ну, и нам пора!
Нам и правда было пора, пока татары не рванули за ладьями, мы должны их отвлечь.
– По коням!
Может, этот призыв и был странным для всадников тринадцатого века, но поняли-то его все. Я встретилась глазами с Вятичем, тот как-то грустно улыбнулся и кивнул. Моя рука, сжатая в кулак, поднялась в жесте «но пасаран!» – «они не пройдут!».
Одновременно раскрылись двое ворот: одни выпускали на Жиздру Андрея с его частью дружины, другие меня с моей.
Татары опешили, явно не ожидая ничего подобного, а от леса уже с криками неслась конница Романа. Вот это наскок, со всех сторон сразу!
Жиздра по весне разливается действительно широко, стрела с берега до середины если и долетит, то на излете, даже в щите не застрянет. Теперь главное для Анеи и Луши было увести свои ладьи за мыс и дальше за лес. Вот это самое трудное. Потому что Жиздра, как и Другуска, реки петлявые, повороты замучаешься перебирать, и сразу за Козельском такая же речная загогулина. Если татары успеют через лес раньше, то просто выловят ладьи за поворотом. Для этого и бросилась с берега в воду сотня Андрея. Конечно, сотни там не было, по привычке называли, но и другого выхода у нас тоже не было, приходилось кого-то оставлять в крепости, и мою сотню тоже не сократишь, иначе не прорвемся, только людей погубим. И как Андрею, через Жиздру нам уходить нельзя, татары следом ринутся, погубим всех. Вот и делились в надежде на неожиданность и еще на поддержку Романа от леса.
Получилось все!
Пока татары пытались решить, за кого браться сначала, ладьи одна за другой скрывались за поворотом. Но ордынцев слишком много, они успели сообразить и тоже бросились на другой берег Жиздры. Теперь надежда только на Андрея с его сотней.
А с левого берега Другуски уже мчалась конная подмога татарам. Теперь главное – успеть прорваться раньше, чем она переправится и ударит нам в бок.
Татарские всадники выскочили на другой берег Жиздры, их много, очень много. Если их не остановить, то ладьи с женщинами ордынцы за мысом перехватят. Дружина Андрея начала разворачиваться, чтобы ценой своих жизней заслонить лесную дорогу, хотя было понятно, что это ненадолго.
И вдруг на берегу откуда ни возьмись появился седой старик, подняв руку, он призвал дружинников к вниманию. Голос глух, но прекрасно слышно всем. Сказал коротко:
– Уходите. Я задержу.
И почему-то дружина ему поверила, Андрей махнул рукой:
– Вперед.
А ордынцы совсем рядом и что за заслон для них – одинокий старик, вставший на пути прямо посреди узкой лесной дороги? Но когда всадники на низкорослых лошадях были уже близко, Ворон, а это был он, вдруг вытянул руки ладонями вперед и монгольские лошади разом встали, едва не выкинув своих хозяев через головы, словно наткнулись на какое-то невидимое препятствие. Но всадников слишком много, на первых уже напирали задние, не понимавшие, почему остановка. Было видно, каких усилий стоит Ворону держать такую массу. Он опустил руки вниз и медленно через стороны поднял их. Словно повинуясь его движению, лес позади волхва… начал гореть! Огонь охватил кустарник по краю, потом подлесок повыше и, наконец, сами высокие деревья, мигом превратившиеся в факелы. Этого просто не могло быть, но это было – горел мокрый от дождей лес, причем только первые ряды, вглубь пламя не распространялось.
