Эра надежд - Величко Андрей Феликсович (читать хорошую книгу TXT) 📗
Таким образом, визит на родину Вивальди, которого, кстати, Руццини притащил на «Врунгеля», и он что-то нам попиликал под уху из средиземноморского ассорти, ставил последнюю точку в обеспечении нормального, полностью устраивающего Австралию порядка на Средиземном море. Теперь, даже если у Франции или Турции возникнут неправильные мысли насчет нашего канала, реализовать их они все равно не смогут. Ну а что от денег, которые были получены с клипера, осталась примерно треть, так оно стоит и большего.
С такими мыслями я смотрел на удаляющийся итальянский берег. Трубы «Капитана Врунгеля» густо дымили, машинная команда поднимала давление пара почти до максимума, потому как запасы угля позволяли крейсеру идти в Порт-Саид не экономическим, а близким к максимальному ходом.
На рейде Порт-Саида было оживленно – тут разгружались не только корабли с продуктами, камнем из Мраморного моря, но и водовозные баржи с Нила. Отсюда по железке вода развозилась по всей зоне строительства, потому как производительности солнечных опреснительных установок на Красном море уже давно не хватало.
Я попрощался с командой и сошел на берег в сопровождении взвода легионеров. Нас уже ждала рота эфиопской гвардии, которая будет обеспечивать дополнительную безопасность на маршруте. Оставалось только дождаться поезда. В данный момент он находился в восьми километрах от Порт-Саида и, значит, будет тут часа через полтора.
На этой дороге использовались уже не чугунные, а стальные рельсы, производство которых потихоньку налаживалось в Донецке. Но пока они там получались не длиннее четырех метров, да и то какие-то кривые. Но на канале в качестве тягловой силы использовались быки, так что годились и такие. Все равно скорость состава не превышала пяти километров в час. Но зато он имел стандартную грузоподъемность в двести тонн, а пару раз на пробу уже гоняли поезда по двести сорок.
В ожидании поезда я прошелся по городку. Впечатление – полный интернационал, да к тому же как минимум на треть пьяный. Ведь здесь стоял перегонный комплекс, производящий из зерна спирт для двух паровых экскаваторов. Ну а народ, видимо, быстро распробовал горючее.
Вскоре вдали показался поезд, а потом с той же стороны донеслись далекие раскаты наподобие грозовых. Но это была не гроза, а взрывные работы. В Суэце этот поезд загрузился взрывчаткой, часть ее сгрузил по дороге, а оставшееся вез в Порт-Саид, где тоже начались земляные работы и было прорыто уже около двух километров. В качестве взрывчатки нами использовались смеси бертолетовой соли со стеарином. В принципе ее можно было производить и здесь, потому как для производства хлората калия требуется только морская вода, зола и электричество, но мы не хотели показывать, что австралийскую селитру можно синтезировать, а не добывать. Поэтому производство было развернуто на севере нашего материка, неподалеку от фермы со стеллеровыми коровами.
Наконец поезд дополз до конечной станции и встал под разгрузку. Взрывчатку с него грузили на телеги, запряженные теми же быками, и отвозили в зону строительства. Потом около часа загружали платформы полуторатонными бочками с водой, после чего мы тоже двинулись к составу.
Он состоял из небольшого вагончика погонщиков, салон-вагона, прицепленного специально для меня, и девяти открытых двухосных платформ. Я залез в вагон, охрана встала по обе стороны пути, и мы тронулись.
Странное, скажу вам, ощущение – ехать в поезде, с которого можно в любой момент сойти и пешком пройтись хоть к «локомотиву», хоть в хвост состава! Поезд неспешно тащился вдоль бесконечной пыльной стройки, быки по очереди мычали, а колеса редко-редко постукивали на стыках. Хорошо, хоть в вагоне имелось какое-то подобие кондиционера, но не термоэлектрическое, элементы Пельтье все были уже давно пристроены, а работающее на принципе испарения спирта. Хреновато, конечно, оно работало, да еще и пованивало, но все же температура в салоне была градуса на три-четыре ниже, чем снаружи. Впрочем, снаружи тоже чувствовалось амбре, только не самогона, а навоза. До Большого Горького озера, где в строящемся городке Австралабаде располагалась дирекция стройки, было девяносто километров, то есть примерно двадцать часов пути. С учетом трех остановок на разъездах, где мы будем пропускать встречные поезда и менять уставших быков.
К утру следующего дня поезд преодолел половину трассы и достиг озера. Вообще-то их тут было три, уже соединенных в единую судоходную систему, – Большое Горькое, Малое Горькое и Крокодиловое. Несмотря на название, рептилий в нем не водилось, их подчистую съели еще в самом начале строительства.
В Австралабаде, небольшом чистеньком поселке из сборно-щитовых домиков, поезд простоял четыре часа. А потом мы вновь поползли, поначалу вдоль озер, но вечером вода кончилась, и слева опять пылила стройка. Поздней ночью, пройдя еще километров двенадцать, поезд встал. Как там в песне? «Слезайте, граждане, приехали, конец». Поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны. Ибо мы доехали до южной части канала, в которую уже запустили воду. Дальше следовало или идти пешком, или пересаживаться на баржу.
Посмотрев, с какой скоростью движутся эти посудины, я скомандовал идти пешим порядком. Благо ночь теплая, но не жаркая, пыль осталась позади, на небе сияют всякие планеты и звезды – чего бы и не пройтись?
Через три часа наш отряд вошел в город Суэц. В гавани, выделяясь, как Илья в толпе мориори, стояла серая громада «Старшего помощника Лома».
Глава 25
Я не стал задерживаться в душевой, а, на скорую руку смыв с организма основную часть мазута и графитовой смазки, натянул шорты, майку и, выйдя на палубу, с удовольствием вдохнул полной грудью. Хорошо-то как! И почти ничем не воняет. Опять же не сказать чтобы прохладно, но никакого сравнения с раскаленным машинным отделением, где я почти четыре часа возился с регулировкой клапанного механизма центрального движка крейсера «Товарищ Сухов», в котором сейчас экстренно устранялись недоделки перед первым выходом в море. Душевые на корабле работали нормально, но там было почти так же жарко, как в машинном, а организм просил прохлады.
Велосипед ждал меня у дока, и вскоре я бодро крутил педали в сторону небольшой бухточки в полукилометре от верфи. Дома меня ждут к шести вечера, так что можно не спеша домыться, поплавать и полежать на песочке.
При желании во всем можно найти положительные стороны, думал я минут через сорок, предаваясь запланированному занятию. Например, шестнадцать лет назад хрен бы я так безмятежно нырял и плавал. Тут водились какие-то змееподобные рыбы, жгучие медузы, а иногда можно было встретить даже кольчатого осьминога. Более того, периодически в бухту Порт-Филипп заплывали акулы – правда, редко и не очень большие, но купальщику было практически все равно – сожрут его за один заглот или будут отгрызать по кусочку.
Но в связи с нашей деятельностью живность начала помаленьку покидать бухту, причем в первых рядах беглецов оказались самые неприятные. С виду вода оставалась чистой, как раньше, и небольшие рыбки в ней по-прежнему водились во множестве, но теперь встретить водяную змею или кольчатого осьминога было нереально.
«Товарищ Сухов» был первым из крейсеров новой серии, существенно более крупной, чем «Врунгель», «Лом» и «Фукс». Водоизмещение нового корабля составляло три тысячи сто тонн, он имел в длину девяносто пять метров при максимальной ширине одиннадцать. Три паровые машины общей мощностью почти в пять тысяч лошадей теоретически должны были разгонять его до тридцати трех, а то и тридцати пяти километров в час, но для этого их еще надо было заставить нормально работать, чем, собственно, я и занимался до купания в бухточке.
Новая серия кораблей появилась в результате расширения промышленных возможностей империи, в которые теперь вносили немалый вклад предприятия Ост-Австралийской компании, и появления в связи с этим новых задач.
