Триумф Красной Звезды (СИ) - Вязовский Алексей (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗
- Добро пожаловать в Москву, аэропорт Внуково 2 - раздается голоса командира экипажа - За бортом семнадцать градусов, погода солнечная.
В сопровождении полковника Ивона, мы первыми выходим из самолета и быстро проходим все пограничные и таможенные формальности. Никто к нам не цепляется и багаж не досматривает. Родная страна благосклонно встречает своего юного героя - слегка побитого террористами, но не сломленного духом.
В зале прилета пусто. Лишь рядом с невысоким заграждением стоят двое - Веверс и мама. В ногах появляется слабость, сердце начинает сильно биться. Бледная мама, расталкивая солистов театра, бросается ко мне. Прижимается справа, обхватывая меня за шею. В глазах слезы.
- Живой! Что с рукой?!?
- Не волнуйся, просто ушиб - я тоже обхватываю маму правой рукой, поглаживая по спине - Все хорошо, я дома.
Мама не выдерживает и начинает плакать. К нам подходят Веверс с Ивоном, Леха... Встают так, чтобы закрыть от выходящих пассажиров ТУ.
- Витя, дед в больнице! - мама достает платок и начинает вытирать глаза
- Как в больнице?! Что случилось??
Мама смотрит на Веверса так, словно ищет у него моральной поддержки. Имант Янович успокаивающе сжимает ее локоть и берет все объяснения на себя
- Виктор, ты только не волнуйся, но Иван Николаевич сейчас в ЦКБ. Три дня назад у него был гипертонический криз, но сейчас уже все нормально. Мы просто уговорили его пройти полное обследование, раз уж он туда попал.
Я облегченно вздыхаю. Дед в больнице не из-за моих приключений, да и гипертонический криз - это не так уж и страшно.
Мама благодарно смотрит на Веверса, достает пудреницу.
"Мы уговорили..." Как интересно. И с чего бы это, Имант Янович, Вы принимаете такое живое участие в жизни моей семьи?! Но этот вопрос я естественно произношу мысленно. И делаю вид, что не заметил его оговорки.
- Тогда мы сразу едем в ЦКБ.
- Виктор, Григорий Васильевич распорядился сначала доставить тебя в Кремль.
- Час особой роли не сыграет. А я хочу сам убедиться, что с дедом все в порядке!
Удивительное дело, но Веверс в ответ на подобный демарш только спокойно пожимает плечами и приглашает нас с мамой в машину. Леха пытается увязаться за нами, но Веверс в приказном порядке отправляет его на одной из Волг домой отсыпаться. Все разговоры и, правда, подождут до вечера. Мы лишь договариваемся с "мамонтом", что он обзвонит народ и к восьми часам вызовет сотрудников студии на Селезневскую. Коллектив нужно успокоить, да и о премии за "взятие" Британии забывать не стоит.
А дальше, распугивая постовых, мы с мигалками мчимся в ЦКБ. В дороге почти не разговариваем. У меня хватает сил только на бутерброды и кофе из термоса, которые пришлись, как нельзя кстати. Мама же как-то очень подозрительно смущается в присутствии Веверса. Начинает рассказывать о том, как идет ремонт на даче, потом скомкано перескакивает на то, что наше выступление несколько раз показывали по Центральному телевиденью. Затем вдруг выясняется что "Имант Янович заезжал к нам в понедельник домой и любезно завез кассету с записью выступления в Манчестере". Вместе с видеомагнитофоном. А в четверг этот ...генерал притащил уже ей и кассету с Уэмбли. Короче, чем дальше, тем все "чудесатее и чудесатее", как говорила одна юная английская девица. Увидев немой вопрос на моем лице, мама окончательно тушуется и смущенно замолкает. Вот так... Уедешь на очередные гастроли, зарабатывать валюту для Родины, рискуя своей жизнью, а всякие генералы в это время так и норовят пробраться в твой дом и приударить за твоей собственной матушкой. Нет, надо срочно обсудить это дело с дедом, выяснить, куда он-то смотрел...
...А с дедулей, как ни странно, и, правда, все в полном порядке. Вид у него цветущий, настроение боевое. Дед только воюет с местными врачами, пытаясь вырваться из их цепких рук. Ага... Не тут-то было! К этим сатрапам если попадешь, быстро от них не вырвешься - это тебе не районная больница. У эскулапов из ЦКБ видно тоже есть свой "протокол", так что пока все обследования не пройдены, о выписке и разговора быть не может, дня три ему здесь еще точно придется провести. Про теракт деду естественно никто сообщать не собирается, про руку бодро докладываю, что там лишь небольшое растяжение. О "небольших неприятностях", из-за которых нам пришлось вернуться в Союз раньше времени, своим родным я уже вру практически профессионально, а Веверс с таким же профессиональным интересом наблюдает за тем, как я на ходу придумываю, за что же нас выперли из Англии. Угу... Оказывается, из зависти англичане сорвали нам концерт в Бирмингеме, а мы обиделись и уехали домой. Обидчивые мы очень. А что? Я практически и не соврал, подумаешь - не все рассказал! От дотошного допроса родственников меня спасает все тот же Веверс, напоминая, что нас ждут в Кремле. Кремль - это святое. Меня тут же отпускают, а мама еще ненадолго остается в ЦКБ.
Стоило нам оказаться наедине в коридоре, как к Веверсу возвращается его привычная жесткость
- Ви-иктор, что с распятьем?
- Ваше распятье отправилось в Америку, я подарил его конгрессмену Магнусу.
Веверс замолкает, его лицо застывает, и несколько минут мы идем в тишине. Видимо генерал обдумывает последствия моего своевольного поступка. Наконец, придя к каким-то выводам, он хмыкает и скупо улыбается.
- А может это и не самый худший вариант...
- Ну, да ...учитывая, что конгрессмен собирается поучаствовать в борьбе за пост президента США.
- Отку-уда такая информация? - Веверс застывает на месте и недоверчиво смотрит на меня
- Из первых рук, так сказать...
- Ла-адно... О таком не стоит говорить на ходу.
Не стоит, так не стоит. У меня теперь будет лишнее время обдумать, как лучше преподнести эту информацию заинтересованным лицам. Я понимаю, что в очередной раз иду по краю пропасти. Стоит лишь Магнусу при распятии сболтнуть про мое финансирование избирательной кампании - как распечатка тут же ляжет... Правильно, на стол Веверсу. Имант Янович тут же меня спросит - откуда, собственно, дровишки? То бишь миллионы из оффшорного фонда. Впрочем, я в Уорене уверен. Мы совершенно четко обговорили, что мое участие должно держаться в тайне. Ну не будет же он разговаривать сам с собой? Или будет?
---
- Тут вот какое дело, Виктор - посеревший, с красными глазами Романов по-отечески положил руку мне на плечо - У меня нервы не железные. Я войну прошел, разбомбленный Ленинград восстанавливал - но таких переживаний и волнений у меня на руководящей работе еще не было. С сегодняшнего дня ты невыездной. Сиди дома, записывай песни, на зарубежные гастроли - ни ногой
ЧТО?? Я подскочил на стуле, но хитрый Генсек придавил меня ладонью обратно. Стоит за спиной словно Сталин позади соратников. Только дымящейся трубки не хватает.
- Григорий Васильевич, мы же вас не подвели - зачастил я, поворачивая голову к Генеральному - С захватом все обошлось, Каллагену помогли, всемирный успех группы... Потом скоро чемпионат Европы по боксу в Кельне...
Романов не глядя на меня, начинает мерять шагами кремлевский кабинет. Тихоньки бьют напольные часы - четыре часа. Разгар рабочего дня, но в приемной - никого. Ну и правда, кто из чиновников сунется к ТАКОМУ главе государства. Раздраженному, не выспавшемуся... Верный шанс отправиться на Чукотку на руководящую работу к оленеводам.
Разглядывая знакомый кабинет, мне и самому не верится, что еще совсем недавно я бил током террористов, ходил "лунной походной" по сцене Уэмбли и вел переговоры на миллионы долларов. Две жизни - две реальности.
- Я не собираюсь объясняться с твоей мамой, почему тебя в следующий раз привезут в цинковом гробу.
Романов подошел к окну и начал массировать глаза. За те полмесяца, что я его не видел - он здорово постарел, осунулся.
- Никакие деньги, никакая помощь зарубежным политикам и никакие победы в спорте - не стоят всего этого - Генеральный машет в сторону рабочего стола и стола для совещаний. Я вижу, что он просто завален документами наверху которых лежит карта Лондона с пометками.
