Там алеет заря (СИ) - Ефремов Александр (книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Витте посидел, внимательно глядя на Агренева, и постукивая пальцами по столу.
— Ваши предложения, Александр Яковлевич?! Но учтите. Переработку драгоценных металлов казна из своих рук выпускать не будет, если таковая возможность имеется в наличии. Вы — подданный Российской Империи в отличии всяких англичан и французов. А поэтому… Ну вы понимаете.
Это было именно то, что и предполагал Агренев. А поэтому даже и не собирался подгребать под себя аффинаж сырой платины. Просто не дадут. И никакие добрые отношения с Государем и самим Витте тут неважны. Это государственные интересы страны. И государственные секреты Империи.
— Полагаю, казна не откажется от небольшого заводика в Екатеринбурге? Я готов его построить, передать технологию аффинажа и отчасти снабжать завод необходимыми химикатами…
Сентябрь 1902 года
Калашников отложил карандаш с угольником и отошёл в сторону от чертежной доски. Да, вот так будет правильно! И теперь сюда нормально встанет холодильная машина.
Он около года работал в Николаеве в компании Россуд и уже многое успел сделать. Над переездом в Николаев Калашников размышлял довольно долго. Не хотелось переезжать с Сормовского, которому он отдал столько лет. Однако количество заказов в начале века из-за кризиса все убывало, а доходы главного инженера впрямую зависели от количества и суммы произведенного заводом. В итоге он дал себя уговорить. И похоже не прогадал. А вместе с ним в Николаев переехали две дюжины рабочих и мастеров из Сормово. После них ещё приехала большая группа с Воткинского завода. Там дела с заказами в 1901 году тоже были не ахти. Да и потом люди приезжали и приезжали. Правда не такими большими группами.
Ранее он проектировал и строил только речные суда. А вот здесь пришлось заняться морскими. Требования к ним были совсем другие, но с этим Василии Иванович свыкся быстро. Тут пока не слишком широко применяли сварку при изготовлении корпусов, в отличии от того, что было в Нижнем Новгороде. Ну да и причины понятны. Но как главный инженер судоверфи он сразу получил задачу внедрения сварки. Там, где можно. Для остального пока в дело шёл уже знакомый пневмоинструмент и более древние способы типа кувалды.
Судоверфь в течении ближайших лет пяти-шести предполагала строить суда только в двух корпусах. Водоизмещением в 8 и 4.5 тысячи тонн. Но вот предназначение у судов должно было быть разным, — товаро-пассажирские, наливняки, чистые сухогрузы, угольщики… Сейчас он проектировал рефрижератор. Были и ещё задумки, до которых пока не дошли руки. А двигатель! Сейчас у достроечной стенки стоял наливняк, который должны ввести в строй месяца через два. И ещё один его брат близнец недавно был заложен. А вот второй эллинг занимал тоже восьмитысячник, но товаро-пассажирский. На нем собирались установить комбинированную силовую установка. Паровая турбина и два ДВС Тринклера. Причём работать последние должны не напрямую на единственный гребной вал, а через одетый на этот вал электродвигатель. Да ещё была хитрая система понижения оборотов и реверса на валу для турбины, поскольку крутиться она могла только в одну сторону. Систему разрабатывала немецкая компания «Блум унд Фосс». По мнению Василия Ивановича немцы, эти аккуратисты излишне усложнили механизм. Он бы сделал немного не так и главное проще. Самой машины ещё в металле не было, но чертежи немцы уже прислали. Ну да и ладно. Посмотрим, как оно работать будет, когда судно войдёт в строй. А там, глядишь, и свою конструкцию можно будет придумать. Тем более, что для судов в 4.5 тысячи тонн все ещё предстояло проектировать заново, поскольку начальство решило, что паровыми машинами заниматься завод сам не будет. Если судно закажут с ними, просто отдадут заказ на изготовление машины соседям. На территории верфи был ещё один цех, где делали какие-то небольшие катера, но они Василия Ивановича не особо интересовали. Да и руководили там всем отставные военные моряки. Так что Калашников заходил пару раз в тот цех, посмотрел на работу, да потом и забросил это дело. Ему даже с чертежами тех катеров ознакомиться не дали. И это главному инженеру завода! Ну да и черт с ними. Потом на воде посмотрим. Никуда они от нас не денутся.
Дверь в кабинет отводилась нараспашку вместе со стуком в неё и в комнату ввалился бригадир Петрович.
— Василий Иванович, сил моих больше с этим засранцем Епифановым нет! Уволил я его. Опять, зараза, кувалдой болты заколачивал. Ничего до него не доходит…
— Знаешь Иван Петрович, ты меня не сильно расстроил. Уволил, так уволил. И жинку его, на проходной скажи, чтоб больше не пускали. Нечего тут мне сопли разводить. Не первый раз уже. Все, хватит. Пущай вон в грузчики идёт. Там его силушка богатырская в самый раз будет.
— Ну дык она не через проходную, видать, приходила прошлый раз. Там сейчас мышь не проскочит. На лодке похоже приплывала. С воды то от соседей на завод завсегда попасть можно, если сторожа проглядят.
— Ладно, с этим пускай начальник охраны разбирается. Что у вас пробным пуском машины на «Первенце»? Все готово?
— Заканчиваем, Василий Иванович. К завтрему должны управиться.
— А ну, пойдём. Сам все гляну. А то закопался я что-то с этим рефрижератором. Непорядок! Сейчас только переоденусь в рабочее.
Проходя по заводу и отвечая на приветствия встречающихся по дороге рабочих, Калашников заметил открытые ворота того самого цеха, который собирал катера. Не иначе, как катер спускать на воду собрались.
— Ну да и ладно, — решил он, — после осмотра машины и поглядим, что они там такого насобирали. А вообще цех то не самый маленький. Вполне можно буксиры портовые в нем наладить. Ежели вот пару Тринклеров на буксир поставить, то вполне себе неплохой такой буксир выйдет. А если взять шестицилиндровый, так и вообще одного хватит. Но его Василий Иванович ещё не видел, хотя управляющий рассказывал, что такой уже пытаются делать в Коврове.
Ноябрь 1902 года
Александр сидел перед камином и потягивал великолепный шустовский коньяк. Надежда уехала к сестре. Вернётся видимо поздно. Делать было собственно нечего. Только размышлять, чем он и занимался, сидя в кресле.
Что ж, этот раунд борьбы за будущие нефтяные земли Персии можно считать ничейным. А где-то даже выигранным. Естественно, игра далеко не закончена, но пока статус-кво сохранен. Конечно, британцы при случае не откажут себе в удовольствии подставить ему подножку, но до начала войны с Японией крупных неприятностей с их стороны наверно можно не ожидать.
Полученная в самом конце 1899 года от персидского шаха концессия на поиск и добычу нефти в двух юго-западных провинциях страны, а также на организацию различных торговых и прочих заведений крайне не понравилась британцам. Британский посол в Персии в ультимативной форме потребовал от шахского правительства аннулировать её. Да и здесь в Петербурге, как удалось узнать, реакция британцев была крайне резкой. Но русское правительство явно не для того так постаралось с добычей этой концессии, чтоб просто так отступить. Момент был выбран идеально. Островитяне терпели на юге Африки одно поражение за другим, а европейская пресса топила британцев в нечистотах. Собственно, похоже верхам в России эта концессия была изначально интересна просто как ещё один козырь в Большой Игре. А если концессионерам и вправду удастся там закрепиться, так это просто отлично. Концессию удалось получить не на три провинции, как это намечалось, а только на две, но это Александра совсем не расстроило. Дипломатическую атаку на шаха русским дипломатам удалось отбить. А британцам просто предложили взять подобную же концессию, что через год одна из английских компаний и сделала. За тот срок, пока бушевали дипломатические страсти, удалось быстро сколотить консорциум из желающих приобщиться к ближневосточному рынку купцов и заводчиков, действующий под сенью компании Русско-персидское партнерство, на которую была получена концессия. Но поскольку в возможность добычи нефти в районе Персидского залива мало кто верил, то поиск оной был возложен на плечи князя, что и было отражено в учредительных документах. А поскольку правительство обещало членам консорциума поддержку в их не лёгких делах, то на юго-запад Персии была направлена представительная делегация дабы ознакомиться с местом и наметить точки размещения причалов, складов, торговых домов и прочих необходимых сооружений. Причём отправилась сразу на двух судах вместе со своим товаром. Правда без самого Александра, который в тот момент отправился в совсем другой конец Азии. В консорциуме были и те, кто до этого в Персидском заливе раньше не работал, и те, кто уже имел там свои интересы. По результатам посещения компаньоны констатировали, что работать там хоть будет и сложно, но в перспективе место чрезвычайно интересное и прибыльное. А потому единогласно было утверждено начало работ по постройке инфраструктуры для ведения дела. Правда на первых порах решено было дело с размахом не ставить, а развивать постепенно. Все-таки кризис, да ещё и опаску люди имели. А ну как англичанка гадить активно начнёт. Что вскорости и началось. Англичане начали отказываться бункеровать русские торговые суда в Заливе. И зафрахтованные с товаром и материалами для строительства тоже. Пришлось срочно договариваться о бункеровке углем с османскими и персидскими чиновниками. Выходило сначала накладно, но постепенно подтянулись арабские, персидские и португальские купцы, и дело наладилось. Хоть уголь и выходил немного дороже, чем на английских угольных станциях в Персидском заливе. Но одними проблемами с углем англичане не ограничились. Начали возникать проблемы и у русских судов, идущих через Суэцкий канал вокруг Азии на Дальний Восток. Русские власти отреагировали на это довольно быстро. Для начала в порту Батума начались проблемы у танкеров компании Shell. Их могли мурыжить неделю и больше, не давая стать под погрузку. А потом не выпускать из-за каких-нибудь бюрократических проволочек. Владельцам грузов в русских портах негласно начали рекомендовать воздерживаться от фрахта английских судов, а выбирать транспорт под другими флагами. Но и этим власти не ограничились, а продолжали выдумывать все новые препятствия. Так сразу нескольким нефтедобывающим компаниям в Баку, перешедшим под контроль британцев, начали чинить препятствия. Британцы также не сидели сложа руки. Но добила англичан идея, поданная самим Александром. Причём осуществлена она была в лучших традициях информационных войн будущего. Сергей Юльевич объявил о том, что правительством страны рассматривается проект сооружения керосинопровода через Персию в Персидский залив. И что якобы предварительные переговоры с шахом на эту тему уже проведены. Причём это было правдой. Единственно, что они пока ни к чему обе стороны не обязывали. Было также объявлено, что в Министерство финансов можно подавать заявки на участие в сооружении трубы с указанием предполагаемой суммы вклада в денежном выражении. А так как было заявлено, что казна собирается покрыть недостающую долю собственным участием, то все это выглядело весьма серьёзно. Получалась прямая последовательность. Русские намерены построить керосинопровод, которым не смогут воспользоваться британцы, потому как им нечего через него качать. А поскольку это не просто труба, а весьма с ценным содержимым, то её будут охранять. То есть русские военные появятся в Персии. И особенно в конечном пункте. А так как дальше керосин должен будет развозиться танкерами, причём по-видимому русскими и какими-то ещё, то в Персидском заливе на постоянной основе появятся ещё и русские боевые корабли. Пусть и не в сравнимом с английским количестве, но ведь это как пойдёт… И это рядом с Индией! А то, что русские военные просто так сидеть в устье Шат-эль-араба не будут, было очевидно. В сочетании с планами строительства Германией железной дороги до Багдада, а возможно и дальше, это произвело эффект. Ко всему прочему страдали перспективные планы по захвату нефтяного рынка в Азии компанией Шелл. И хотя конкурентные преимущества она имела очевидные из-за владения нефтеносными участками в голландских колониях, но вот большими объемами добычи похвастать явно не могла. В общем британцы пошли на переговоры с русским правительством. И ситуацию вернули к изначальному состоянию. То есть русские не строят трубу, а британцы с русскими не гадят друг другу. Правда британцы выторговали условие, что концессионеры не могут начать продажу нефти и нефтепродуктов, если нефть таки будет в Персии найдена, раньше 1907 года, но Агренев не возражал и против подобного условия. Впрочем об этом его никто особо и не спрашивал. Все равно он пока к добыче нефти в тех краях был не готов. Да ещё и поменяться может многое до седьмого года.
