Сэнгоку Дзидай (СИ) - Вязовский Алексей (прочитать книгу txt) 📗

Глава 23

«Сижу за решеткой в темнице сырой» — вот, теперь вспоминается отнюдь не Высоцкий, а Александр Сергеевич, который наше все Пушкин. А что! Атмосфера располагает. Решетка есть, даже пять штук из бамбука, четыре врыты вокруг меня домиком — одна сверху. Сырость? Тоже не извольте беспокоиться. Сижу в воде. Вернее стою, ибо пенал из решеток так узок, что ни лечь, ни даже сползти вниз по стеночке не получится. Хорошо, что между ног есть жердочка. Вот на ней как петух в курятнике и вишу. Садизм? Это еще мягко сказано. Так с пленниками-американцами не обращались даже доблестные вьетнамцы. Рядом в пруду вкопаны еще несколько решетчатых пеналов, в одном из которых торчит бритая голова пожилого японца. Похоже, что он спит или без сознания и даже мои протесты в процессе погружения меня тремя синоби в это узилище не смогли разбудить товарища.

Пообщаться не с кем, Хандзо, сразу, как только сдал меня своим гэнинам, тут же куда-то убежал, вот теперь третий день сижу и вспоминаю стихи Пушкина. А еще страдаю когнитивным диссонансом. Это такой психологический эффект, открытый американским ученым Леоном Фестингером, который заключается в том, что нормальный человек хочет думать о себе в положительном ключе. На этом базируется его самооценка (ясень пень, желательно высокая). Если возникает какая то ситуация, которая угрожает нашей самооценке, то психологический дискомфорт заставит индивида трактовать эту ситуацию таким образом, чтобы сохранить самооценку. Классический пример — курильщики (на которых собственно и был открыт когнитивный диссонанс). Фестингер, занимавшийся попутно преподавательской работой в университете, собрал в аудитории курящих студентов и предложил им оценить отчет главного врача США, в котором рассказывались об ужасах курения (никотин вызывает больше сотни заболеваний от слепоты, рака, до импотенции и выпадения зубов). Для чистоты эксперимента в контрольной группе находились не злоупотребляющие смолением студиозы. И тоже писали эссэ о главвраче. Так вот, как оказалось, курящие студенты в разы больше поносили медика (да, «он не в чем не разбирается», «да мой дедушка дымил до ста лет»…), чем некурящие. Оно и понятно — лучше принизить профессионализм главного врача, чем признаться самому себе, что ты вредишь собственному здоровью, а значит не так хорош и правилен, как привык думать о своей персоне.

Вот и меня корежило не по детски — я такой умный, весь из себя прогрессор и так облажался! Нет, поймите правильно. В основе моей мотивации спасти Хандзо был вполне меркантильный интерес. Даже два. Во-первых, я не был уверен, что выберусь живым из этих мест самостоятельно. Дело даже не в том, что в этих горах можно блуждать годами. Крупных и опасных для человека хищников в Японии — за исключением медведей — нет, поэтому я бы рискнул поискать дорогу домой. Благо в корзине была и еда была, и оружие. Дело в другом. Насколько я помнил из истории, синоби окружали места обитания «полосой отчуждения» — ловчие ямы, отравленные колючки и другие прелести для незваных гостей (а откуда при такой жизни званные возьмутся?). Вполне возможно, что шатаясь по округе, я бы огреб неприятности на пятую точку.

Во-вторых, мне позарез нужна была профессиональная служба безопасности. Ибо Мураками «не тянул». Под носом моих мацукэ действовал хорошо замаскированный шпион (или шпионы??), который а) подвел под монастырь моего отца б) украл дайме клана (одна штука — я). А это извините, ни в какие ворота уже. Опять же если почитать исторические учебники, то половину побед дайме Японии приносили на блюдечке именно синоби. Своими глазами видел в музее ниндзя в Токио благодарственное письмо первого сёгуна династии Токугава — Иэясу Токугава в адрес предводителя ниндзя из Кога Бан Ёситиро. Похвальную грамоту вроде тех, которых в СССР давали передовикам производства, сохранила семья Ёситиро, живущая в городке Исибэ. За что же выражал признательность синоби Токугава? За помощь в осаде замка Гамагори. Крепость, принадлежащая клану Имагава, была крупным опорным пунктом на пути в провинцию Суруга, которую хотел захватить будущий сёгун. Осада как водится затянулась, войска Токугавы пали духом и Иэясу предложил нанять ниндзя Кога-рю. Дайме сказал — дайме сделал. 300 синоби прибыли в лагерь Токугава, провели разведку, после чего воспользовались традиционным методом захвата замков гэссуй-но дзюцу — «луна в воде». Переодевшись в форму врага, ниндзя ночью проникли внутрь охраняемого периметра, устроили пожар и в свете огня начала убивать самураев Имагава. Поднялась паника, крепостные военачальники подумали, что начался мятеж и обратились в бегство. Токугава почти бескровно захватил Гамагори.

Был еще один случай из ряда вон, о котором нам рассказал экскурсовод. Во время битвы при Сэкигахаре отряды синоби Кога-рю действовали так эффективно, что Токугава лично отслужил торжественный молебен духам погибших ниндзя, а выживших возвел в ранг «преданных и достославных воинов»! Т. е. фактически сделал отверженных синоби своими личными самураями-хатамото.

Спрашивается, почему бы и мне не попытаться привлечь на свою сторону несколько кланов синоби? Только вот как завоевать доверие ниндзя с их специфичной моралью? Нужно предложить что-то помимо денег (сегодня взяли у меня, завтра у врагов). А для этого мне надо посмотреть на их жизнь, разобраться в их потребностях. Но это в теории. А на практике я сижу в клетке, страдаю самооправданиями и матерю себя за неуместный гуманизм — так мне и надо, идиоту. Полез спасать ниндзя, решил, что умней всех, вся Япония у твоих ног — теперь получай пытку москитами, водой (в которую, извиняюсь за неделикатность, приходится делать все дела) и жарой (на солнце все сорок градусов, я так полагаю). Слава богу, пруд, где я тяну, а вернее тону срок — проточный и все нечистоты смываются на поле, засеянное рисом. Очень удобно, когда пленники одновременно работают производителями удобрений.

— Ёшихиро! — слева шепчет мой товарищ по несчастью. Ого, да он мое имя знает!

Я оборачиваюсь и разглядываю своего очнувшегося «сокамерника». Точнее сопенальника. Кожа японца посерела, вздулась язвами. Под глазами огромные мешки, губы толстые, как две лепешки.

— Не узнали? Неужели так плохо выгляжу? Это же я, Цугара Гэмбан — мацукэ вашего батюшки.

Опа! Америка, Европа. Главный шпион Сатоми, пропавший с миссией в землях Яманоути.

Разговорились. Как бы мне проверить, что мужичек в клетке — это действительно, Цугара? Спросил о приемном сыне. Вроде все сходится, Гэмбан сразу же переключился на Мураками, рассказал о том, как нашел талантливого паренька, обучал его… Сразу посыпались вопросы — как я попал в деревню синоби, куда смотрела охрана, что с родственниками… Пришлось поведать Цугаре краткую историю жизни клана за последние два с половиной месяца. Гэмбан впечатлен. Гэмбан потрясен. А тот факт, что Эмуро Ясино оказался прославленным дзенином

[56]

Хандзо, организовавшим убийство Сатоми Ёшитака, вогнал Цугару в такие эмоции, что он даже начал биться головой о прутья бамбука.

— Мой недогляд, господин — попытался униженно поклониться Цугара — Этого Ясино привел к вашему отцу Сатоми Ёшитойо…

Тра-та-та (это я выругался про себя) — и тут дядя успел!

… хвалил его, просил взять в личную охрану — продолжал каяться тем временем мацукэ — Я конечно, начал проверить его по обычной схеме — послал письма предыдущим нанимателям ронина, установил слежку… Пока ждал результатов, пришлось срочно съездить на встречу с агентом в клане Яманоути — нашего человека взяли младшим поваром в замок дайме. Впервые за несколько лет мы могли устроить покушение — отравить еду Норикуи Яманоути. Я лично повез яд из шипов моллюска в Такасаки. У этой отравы нет вкуса и запаха, а смерть выглядит, как будто у человека от полнокровия разорвалось сердце. Наш повар бы остался вне подозрений и мог бы устроить покушение и на наследников Норикуи. Я не мог упустить такого шанса и поехал лично проконтролировать эту операцию. Но, увы, в тот же день, в гости к Норикуи приехал Дракон Идзу, вместе с ним в Такасаки прискакали десятки шпионов во главе с этой девкой-обортнем, Кико Ходзе. Она то меня и раскрыла! Я был среди монахов-поломников, мацукэ проверяли всех недавно прибывших в замок. Нас построили во дворе и Кико велела каждому прочитать молитву Сегаки