Третий прыжок с кульбитом и портфелем (СИ) - Сербский Владимир (книга жизни .TXT) 📗

— Не изменяет, хотя в последние годы эта партия получала чуть больше — 350 тысяч долларов. Впрочем, это не столь уж большие вливания по сравнению с другими партиями.

— Это как посмотреть. Что такое 300 тысяч долларов для компартии Дании, где всего-то числится две тысячи человек, и которая даже не представлена в Датском парламенте? Думаю, здесь важен еще один аспект — компартия Дании была образцом конформистской партии, верно следовавшей заветам Ильича. Уж не знаю, которого из двух — Ленина или Брежнева в большей степени.

— Может быть вы, Михаил Петрович, хотите что-нибудь уточнить в описанной технологии передачи средств?

— Нам обычно звонили из Международного отдела ЦК КПСС и говорили: «Михаил Петрович, приезжай за «табаком». Так на условном языке мы называли валюту для зарубежных компартий. Так вот, я нахожу свободного человека, и он едет на Старую площадь. Правда, ездили одни и те же люди. Мы — организация конспиративная и свое участие в «табачных операциях» не афишировали даже друг перед другом. Этот человек и привозил обычно мешок валюты, количество которой зависело от числа получателей.

— Так что, этот человек и отвозил деньги за кордон, был «инкассатором»?

— Нет, тут вы ошибаетесь. Иногда, конечно, делалось и это. Я сам как— то вез 30 тысяч долларов из Москвы. Но это так, попутно, мне просто сказали: «захвати с собой табачок для друзей». Ну, я и захватил. Но, как правило, валюта сортировалась в ПГУ по направлениям, и шла с дипломатической почтой. Она прибывала в резидентуру, и резидент так же, как это делал я в Дании, вручал ее адресату.

— А где она вручалась?

— По-разному. Иногда все было, как в детективе. В 1968 году, например, когда я был в Дании еще заместителем резидента, мы довольно крупную сумму вручали их коммунистическому Генсеку за городом. Можете себе представить: ночь, я за рулем, едем около леса. И вот появляется машина датского Генсека. Тушатся фары… Я тогда подумал: «Боже мой, какой риск, в лесу, в темноте, а по шоссе могли вдруг проехать полицейские машины». В общем-то, датская контрразведка знала о такого рода операциях. Поэтому, когда меня назначили резидентом, я от этой ненужной конспирации отказался, и вручал деньги прямо в нашем посольстве. Обычно спрашивал у посла: «Когда у вас будет Генсек?». А он бывал часто. Я его приглашал к себе в кабинет — он у меня, как и у посла, был «защищенный», мы выпивали по рюмке, и я ему вручал его, как вы пишете, «стипендию». Он давал расписку и предлагал выпить еще по одной — за пролетарский интернационализм.

А как вы, Михаил Петрович, относились к такому интернационализму в душе, что думали обо всем этом?

— Знаете, участвовать во всем этом мне было просто тошно. Ведь я слишком хорошо знал этих коммунистических лидеров, видел, как они, будучи людьми ограниченными, научились фарисействовать, кичиться пролетарским происхождением, а на самом деле под прикрытием высоких слов лично обогащаться за чужой счет.

— Одним словом, вы уверены, что ни на какую партийную работу переданные вами деньги не шли и уж, конечно, между рядовыми коммунистами не делились?

— Да о чем вы говорите? Для рядовых членов партии существовали иные привилегии — типа поездок в Советский Союз, в санатории, на отдых и лечение. А верхушка просто жила на широкую ногу. Все это трудно доказать, но я совершенно убежден, что награбленные у нашего народа деньги, просто присваивались руководством датской компартии для личного благосостояния.

— В таком случае возникает резонный вопрос. В отличие от датских коммунистов, вы хорошо знали подлинную ситуацию. С учетом этого, не пытались ли вы каким-то образом проинформировать свое руководство или руководство КПСС, о том, что деньги «фонда помощи левым рабочим организациям» используются лидерами компартий на личные нужды?

— Пару раз мы такую информацию посылали. Это произошло, когда один из коммунистических лидеров Дании за наш счет развернул откровенную коммерческую деятельность. Но на информацию такого рода никто не реагировал. Да и писать об этом, признаться, не хотелось. Откуда мне было знать, какие отношения у датского Генсека с советским партийным руководством? К тому же я имел довольно горький опыт информации о делах, связанных с КПСС. Когда в начале семидесятых годов в Англии была разоблачена и фактически разгромлена вся наша резидентура, мы пытались почерпнуть информацию хотя бы в британской прессе. И вот однажды я натолкнулся на великолепную статью Зорзы «Расстановка сил в Политбюро ЦК КПСС». Я сделал перевод и отдал его Крючкову, а тот передал Андропову. Сижу и жду реакции. Она явилась в виде резолюции Андропова: «Уничтожить». С тех пор я твердо усвоил, что зарубежная информация, касающаяся наших внутренних дел, от нас не требуется.

— Михаил Петрович, это более или менее ясно. Не ясно другое: почему передавать средства за рубеж должны были именно сотрудники разведки?

— Это сложный вопрос. Прежде всего, наверное, считалось, что тайные операции лучше всего поручать профессионалам. А потом этот вопрос имеет давнюю историю. При Сталине наши спецслужбы вообще работали с зарубежными коммунистами напрямую. Каждый коммунистический Генсек в любой стране по линии наших спецслужб имел задание — подбирать для разведки кадры. После войны компартии оказались скомпрометированы. Что ни процесс на Западе по делу о шпионаже, то непременно замешаны коммунисты. Поэтому после смерти Сталина ЦК КПСС принял решение о том, чтобы КГБ больше с зарубежными компартиями не работал. Однако это решение оказалось половинчатым. Неприятная и не свойственная разведке функция — передавать валютные средства зарубежным компартиям — осталась. Более, того мы даже обучали их Генсеков конспирации.

Добавить к этому интервью нечего, кроме одной цитаты. В свое время святитель Николай Сербский заметил: «Вы крадёте не просто у какого-то человека, вы крадёте у миллионов людей. Поэтому этот грех — грех казнокрадства — намного серьёзнее. Вы крадёте у предков, вы крадёте у поколений, вы на себя навлекаете гнев божий».

Помимо экономической помощи, Советский Союз занимался и военной. А в Индокитае, кроме поставок техники и вооружений, армия СССР лоб в лоб столкнулась с США. Янки здесь умылись — одних самолетов потеряли пять тысяч штук, а издержки Соединенных Штатов на Вьетнамскую войну составили триллион долларов.

Воевали наши ребята и в Египте, и в Сирии, и в Африке. Потери Министерства Обороны и КГБ покрыты тайной, но они были. А множество материальных ресурсов в те годы просто списали, поскольку бывало так, что эшелоны техники передавались без всякого учета.

Тем временем назревала война в Афганистане.

Глава тридцать пятая, в которой новая жизнь преподносит новые сюрпризы

День катился к ночи. И, когда у Антона последние силы сидеть над учебником уже были на исходе, во двор вошла Тамара Карапетян.

— Тоша, могу я с тобой поговорить? — усаживаясь за стол напротив, она твердо взглянула на Веру, млеющую под рукой парня.

Дремоту с той как ветром сдуло.

Я тоже встрепенулся. Вот это да! Томка набралась смелости, чтобы пройтись вечером по нашей улице. В это время все лавочки под забором заполнены кумушками. Одинокая девушка, заходящая в чужой двор — отличная тема для сплетниц, способных добела перемыть косточки любому. А ведь Томе еще обратно идти… После этого визита злые языки заставят Антона икать всю ночь.

— Поставишь чайник? — ласковым тоном, но с некоторой долей металла попросил парень.

Вера встала и, сверкнув глазищами, молча удалилась на кухню походкой царственной павы.

— Как дела? — вежливо спросила Тамара. — Готовишься к экзамену?

Подготовка к экзаменам не мешала Антону участвовать в репетициях, которые теперь проходили на веранде. И вчера Тамара вдруг объявила, что покидает нашу группу. Хотелось добавить «в связи с переходом на другую работу», но злость на Кима Назаретова шутить не позволила. Переманил-таки мэтр нашу звездочку к себе оркестр. И прицепом с ней, ясное дело, пойдет Сеня. Ничего не поделаешь, «мы с Тамарой ходим парой». Он и к нам прибился, собственно, из-за нее.