Император и Сталин (СИ) - Васильев Сергей Викторович (лучшие книги без регистрации .TXT) 📗
— А что взамен? Что государь ждёт от нас? Ещё вчера он не баловал нас своим расположением, — Андраник решился напрямую задать вопрос, который мучил всех присутствующих.
— Нефть, разведывательные данные из Османской империи и, — Манташев сделал солидную паузу, — выделение особой группы сообразительных образованных федаинов для выполнения специальных поручений Его Императорского Величества.
— Однако… — медленно произнёс, качая головой, Саркис Меграбян, — последнее предложение — самое неожиданное…
— Наоборот, вполне ожидаемое, — перебил товарища Озанян. — Я согласен… Дай Бог, чтобы тебе, Александр, хватило нефти на все эти задумки…
— Нефти хватит. Уверен, обязательно хватит, — улыбнулся Манташев, сжимая в кармане записку императора с названием никому не известного местечка в Персии — Месджеде-Солейман (**)
— Прости, отец, — подал голос младший Манташев, — но я не верю, что русский император вдруг озаботился тем, чтобы у Армении была своя нефть…
Нефтепрмышленник покачал головой.
— Я не настолько наивен Левон-джан, поэтому прекрасно понимаю, что он все это делает не для того, чтобы у нас было, а для того, чтобы у османов и англичан не было…
Последнее пожелание императора, что все вышеописанные предложения должны исходить от кого угодно, но только не от государя, — Манташев озвучивать не стал, благоразумно рассудив, что, с этой непосильной ношей — быть автором идеи национального возрождения Армении он сможет справиться без посторонних…
--------
(*) Армянский корпус в реальной истории был сформирован в ходе Первой мировой войны. К концу 1917 года существовал в следующем составе:
1-я дивизия (генерал-майор Михаил Арешев); 2-я дивизия (полковник Мовсес Силиков); Конная бригада (полковник Горганян); Западно-армянская дивизия (генерал-майор Андраник Озанян); Лорийский, Шушинский, Ахалкалакский и Казахский полки.
(**) В 1908 году в Месджеде-Солейман забил первый нефтяной фонтан, после чего Британия резко увеличила свой вес в нефтяном бизнесе, предприняла решительные меры для ликвидации в Персии российского влияния и экспансии на Бакинские промыслы.
Глава 15 Время собирать камни. Продолжение следует…
Декабрь 1900. Дом Гинцбургов в Санкт-Петербурге
Барон Гораций Осипович Гинцбург, действительный статский советник, купец первой гильдии и Ктитор Большой хоральной синагоги в Петербурге познакомился с Эдмоном Ротшильдом еще в 1880-е годы, когда неугомонный французский банкир помогал российским евреям переехать в Палестину, спасаясь от погромов. Тогда они работали бок о бок и, как продолжение этой работы, в 1892 году в Петербурге было открыто отделение Еврейского колонизационного общества во главе с Горацием. В 1899 году барон Эдмон де Ротшильд передал под «юрисдикцию» ЕКО земледельческие колонии в Палестине, основанные на выкупленной им земле. С тех пор переселение на «землю обетованную» пошло веселее, но всё это было полумерами, и бароны это прекрасно понимали.
Для развития нации требовалась не земля в чужой стране, а собственное государство. Пусть крошечное, но своё. Государственность всегда упиралась в признание её сильными мира сего, а насчёт этого бароны никаких иллюзий не питали. Требовалось в этом заборе из «нет» пробить брешь и заручиться поддержкой хоть какой-то из ведущих мировых держав. Ротшильды активно, но пока безрезультатно, окучивали правительства Франции и Британии. В американских штатах шустрил Яков Шифф. Деньги, время, связи тратились немалые, и всё пока впустую… Германию, Австро-Венгрию и Россию еврейское сообщество считало наиболее реакционными ретроградами и на их поддержку не рассчитывало даже в перспективе.
Самым большим скептиком в отношении договороспособности правителя России был Эдмон Ротшильд. И вот теперь он сидел перед Горацио в его доме и рассказывал такие вещи, в которые Гинцбург просто отказывался верить.
— Прости, Эдмон, но у меня создаётся впечатление, что вы встречались и вели переговоры не с Николаем Вторым, а с каким-то другим человеком…
— Ты не одинок, у меня сложилось такое же впечатление. Его манеры и стиль ведения беседы разительно отличаются от того описания, которое у меня было перед встречей… А этот взгляд… Знаешь, когда он смотрел на меня, мне казалось, что на меня смотрит мой отец…
Эдмон Ротшильд прикрыл глаза, вспоминая взгляд императора и свои ощущения, передёрнул плечами, потёр ладонями прикрытые веки и решительно покачал головой.
— Но факт остаётся фактом, Горацио. Именно он первым, без всякого намёка с моей стороны, предложил решить проблему евреев кардинально, провозгласив Израиль, и пообещал немедленно признать его на международном уровне.
— Предложил и ничего не потребовал взамен?
— Почему же. Потребовал. Но каждое его требование сопровождалось новыми предложениями, и каждое новое предложение было логичным продолжением первого.
— Тогда давай ещё раз про самое невероятное — про флот и армию.
— Он сказал — государство ничего не стоит, если не умеет защищаться. Регулярная армия и боеспособный флот — вот два крыла, без которых Израиль не взлетит.
— Возразить что-либо трудно. Итак?
— Наша задача сформировать армию несуществующего пока государства, да такую, которая сможет воевать и побеждать. Прошедшую боевое слаживание и обстрелянную. А это можно сделать только…
— Колонии…
— Да, Ост и Вест Индии — как пример.
— Значит, Китай?
— Значит, Китай…
— На каких условиях?
— Он отдаёт нам в концессию Квантун, а мы компенсируем казённые затраты…
— Ты же знаешь, как считались и создавались эти затраты.
— Да… И он, кажется, тоже знает. Во всяком случае, у него было такое выражение лица, когда он их перечислял, особенно 152 000 рублей за одну версту КВЖД…Но когда я попробовал возражать — предложил в качестве доплаты забрать министра финансов…
— Если речь зашла про Витте, тогда точно знает. И сколько он хочет?
— Он хочет не деньги. Он хочет железные дороги, порты и заводы.
— Не понимаю. Давай конкретнее…
— Он отдаёт ЮМЖД, а мы достраиваем дорогу вокруг Байкала и тянем ветки от Владивостока к Находке и Сучану.
— И нам интересно строить эту дорогу?
— По ней пойдут эшелоны с нашими переселенцами к верфям, на которых будут строиться наши корабли, и к углю, который они будут загружать в топки.
— Хорошо, порт — это Владивосток, но Находка… Зачем ему эта глушь?
— В обмен на порт в Дальнем и в Порт-Артуре он хочет иметь замену именно там… И не только порт — он хочет построить в Находке и во Владивостоке сразу две новые верфи.
— Подозреваю, что он и здесь нашёл, чем тебя заинтересовать.
— Да, если мы строим две верфи, то каждый второй корабль на этих верфях будет строиться для военного и гражданского флота Израиля, каждый второй мастер будет из наших переселенцев, которые затем будут служить на этих кораблях или обслуживать их уже в Средиземном море.
— Уж больно неравноценный обмен — за полтора порта Квантуна две верфи на Дальнем Востоке…
— Три, Горацио, он хотел три — еще одну на Амуре, в селе Пермское(**), но мне удалось сторговаться…
— Что и где мы ещё должны построить?
— Всё, что требуется для строительства и оборудования кораблей — металлургический и станкостроительный заводы, мастерские технологической оснастки, электротехнические мастерские и оружейно-патронное производство.
— И всё это в обмен на несколько домов в Дальнем?
— Господин Витте потратил на эти несколько домов 20 миллионов казённых золотых рублей… Две трети из них находятся по известному нам адресу, и могут быть использованы как раз на указанные цели. Всё это в обмен на оборудование и оружие, которые мы сможем сделать из этого металла на этих заводах и вывезти в Израиль на кораблях, собранных на этих верфях.
— Дешевле было бы купить всё это в САСШ или в Германии…
— Да, дешевле, но ни Германия, ни САСШ не признают Израиль и не заключат с ним союзный договор, предусматривающий вооружённую помощь…
