Боги не дремлют - Шхиян Сергей (читать книги полные TXT) 📗
Глава 16
Мы не спеша ехали рядом, чтобы можно было разговаривать.
– Скоро выпадет снег, – сказала Матильда, отирая мокрое от секущего дождя лицо. – Ненавижу слякоть и осень!
Я не ответил, внимательно вглядываясь в подступающий к самой дороге лес. Мы подъезжали к месту, очень удобному для засады и, хотя никаких признаков ее заметно не было, внутреннее чувство подсказывало, что там может скрываться опасность.
– Ты любишь зиму? – не дождавшись ответа, спросила француженка.
– Я больше люблю лето, – машинально ответил я, придерживая поводом лошадь. – Смотри, кажется, там кто-то есть!
– Где? – спросила она, тоже приостанавливаясь.
– Впереди, слева в кустах, – ответил я и натянул поводья. – Не смотри туда! Спокойно слезь с лошади и сделай вид, что подтягиваешь подпругу! Быстрее!
Матильда повела себя самым правильным образом. Остановилась, соскочила на дорогу и встала так, что между ней и подозрительным местом оказалась лошадь. Только после этого негромко спросила:
– Что там?
– Похоже, что прячутся какие-то люди, – ответил я, хотя сам толком ничего не успел рассмотреть. Какие-то серые силуэты мелькнули и тут же исчезли за стволами деревьев.
Пока Матильда подтягивала подпругу, я неспешно, спокойно осматривался, особенно не задерживая взгляд на подозрительном месте. Пока там ничего необычного не происходило, и я решил, что засада мне померещилась. В свете недавних событий, ничего удивительного в этом не было, после наших последних переживаний вздрагивать можно было и у пустого куста.
– Вернемся или поедем дальше? – тихо спросила подруга, заканчивая осматривать и поправлять сбрую.
– Лучше вернемся, – ответил я, – не стоит лезть на рожон!
– Ладно, назад так назад, – без возражений согласилась она, – Мне тоже кажется, что впереди нас ничего хорошего не ждет.
– Теперь уходи, – попросил я, – а я попробую посмотреть, кто там есть! Если начнется, меня не жди и сразу уезжай.
По-хорошему, нам можно было обойтись и без рискованной разведки, но мне захотелось проверить собственную интуицию. Матильда пошла назад, а я двинулся вперед, уже не сводя глаз с леса. Наконец увидел, что из-за одного дерева торчит русская крестьянская шапка и я с облегчением вздохнул. Похоже, что там были, всего-навсего, прячущиеся от французов крестьяне. Я уже собрался их окликнуть, как раздалось несколько ружейных выстрелов, и вокруг головы засвистели пули. Только тогда я вспомнил, что на мне надета неприятельская форма и пока я буду объяснять, кто такой, меня могут сто раз убить.
– Держи его, ребята! – закричали в кустах по другую сторону дороги.
Не ожидая пока снова начнется стрельба, я развернул лошадь, припал к холке и поскакал назад. К сожалению Матильда успела отойти совсем немного и теперь пыталась сесть на испуганную выстрелами лошадь. Пришлось задержаться возле нее и помочь взобраться в седло.
– Бей их, ребята! – надрывался в кустах командир и опять кто-то выстрелил.
На наше счастье крестьяне стреляли так плохо, что свиста этой пули я даже не услышал. Мы поскакали по дороге, а вслед неслись ругательства и угрозы.
– Кто это был? – спросила Матильда, когда мы отъехали на безопасное расстояние.
– Партизаны, – ответил я, – мы ведь во французской форме!
– Какие еще партизаны? – не поняла она. – Первый раз слышу. Лесные разбойники?
– Нет, патриоты. Не нравятся русским людям иноземные захватчики, вот они и нападают на неприятеля, – объяснил я. – Мы с тобой тоже, вроде как партизаны.
– Так они же нас могли убить! – с чисто женской логикой, возмутилась она. – Они что не видят…
– Поехали скорее, – перебил я, – вдруг у них тоже есть лошади. Нам только не хватает воевать со своими!
Мы пришпорили своих жеребцов, и перешли с рыси на галоп, но далеко ускакать нам было не суждено. Где-то впереди на дороге раздался негромкий залп из нескольких ружей, и мы не сговариваясь, остановились.
– Давай свернем в лес, – сказал я, направляя лошадь под деревья, – переждем там.
Мы, сколько было можно, проехали верхом, потом, когда началась непроходимая чаща, спешились и дальше вели лошадей в поводу. На дороге продолжалась стрельба, служившая нам ориентиром направления. Вдруг, неожиданно громко и близко выстрелила пушка. Похоже, дело на дороге начинало принимать серьезный оборот. Кто с кем воюет, было непонятно, да меня это и не занимало. С нас хватило и собственных приключений.
Наконец мы отошли на безопасное, как мне казалось расстояние, и остановились.
– И что мы теперь будем делать? – спросила Матильда.
– Ждать вечера, похоже, французские войска начинают расползаться вдоль дороги.
– А чего нам их бояться? Опять обманем, – пренебрежительно сказала она.
– Нет, с меня хватит быть немым поляком, давай лучше зря не рисковать. Или ты больше не хочешь разыскать нашего помещика? – спросил я, прислушиваясь к бою на дороге.
Стрельба там все усиливалась. Опять невдалеке выстрелили из пушки. Это уже не было похоже на локальную перестрелку с крестьянами.
– Давай уйдем отсюда, – попросила Матильда. – Вдруг в нас попадет пушечное ядро!
То, что это невозможно, я не сомневался, мы уже отошли от дороги метров на триста, но возражать не стал и пошел вглубь леса. Матильда шла следом, проникновенно беседуя с лошадью на французском языке. Неожиданно мы наткнулись на узкую лесную дорогу, совершенно, до состояния черной грязи, раздолбанную лошадиными копытами. Я предупреждающе поднял руку.
– Что случилось? – негромко спросила Матильда.
– Тише ты, – попросил я. – Смотри, тут совсем недавно кто-то проехал на лошадях.
– С чего ты это решил?
– Следы от копыт не успели заполниться водой, – объяснил я. – Интересно, кто бы это мог быть?
Вопрос был праздный, но совсем неожиданно нашелся правильный ответ.
На дорогу из-за ближайших деревьев выскочило несколько человек в мохнатых шапках с обнаженными саблями, и окружили нас. Испуганные лошади начали вырывать поводья.
– Попались, голубчики! – радостно закричал здоровенный малый с казацкой саблей и веселыми разбойничьими глазами. – Андрюха, смотри в оба, если дернутся, руби!
– Не бойся, не дернемся, – стараясь казаться спокойным, сказал я. – И нечего здесь саблями размахивать, вы не на параде!
То что, французские уланы вдруг заговорили по-русски, не столько удивило, сколько расстроило казаков. Они сразу поскучнели.
– Так вы, что, выходит, свои? – разочаровано спросил здоровяк. – Тот-то я думаю, чего это французы такие, если вдвоем в лес сунулись!
– Свои, – подтвердили. – А вы кто, партизаны?
– Точно, – подтвердил тот же казак.
– Это ваши там с французами бьются? – кивнул я в сторону затихающего боя.
– Капитан обоз отбивает, а мы тут в резерве, – подтвердил он. – А вы почему в чужой одежде?
– Так получилось, пришлось переодеться, – туманно объяснил я. – Говоришь, капитан в бою? Как бы нам с ним повидаться?
– Думаю, скоро сам здесь будут, тогда и повидаетесь. Он у нас орел! – похвастался он.
Я начал вспоминать все, что помнил о партизанах 1812 года. Первым на память пришел самый известный из них, Денис Давыдов.
– Капитана вашего случайно не Давыдовым зовут?
– Нет, – вместо здоровяка ответил красивый парень с кривой турецкой саблей, которого здоровяк назвал Андрюхой, – нашего капитана кличут Александром Никитичем.
Это имя мне ничего не сказало, и я назвал еще одного известного партизанского командира:
– А фамилия его случаем не Фигнер?
– Так вам Александр Самойлович нужен? – образовался здоровяк. – Он тоже здесь в этих лесах. Мы вчера с его людьми целый обоз с золотом и серебром отбили! Лихие рубаки, всех хранцузов вырезали!
Теперь я узнал имя отчество Фигнера, осталось узнать, к кому попали мы.
– А Александра Никитича как прозывают? – вмешалась в разговор до сих пор молчавшая Матильда.
– Так Сеславин же, – охотно подсказал Андрюха. – Он у самого главного командующего адъютантом был!
