Пес в колодце (ЛП) - Вольский Марчин (читать книги онлайн бесплатно полные версии .TXT) 📗
- Но как же я могу вас узнавать, раз никогда вас не видел, - выкрикнул я. И проснулся…
"Дайте мне точку опоры, и я переверну землю" – хвастался Архимед много столетий назад. Я мог ему только завидовать. В том мире, в котором я очутился, у меня никакой опоры не было. Я был как тот, описываемый в древнем египетском папирусе потерпевший кораблекрушение Синухет, один на неведомом острове, среди диких зверей и жестоких туземцев.
Понятное дело, страх подсовывал относительно простое решение: а именно, пользуясь богатствами Гурбиани, сбежать куда-нибудь, укрыться в какой-нибудь дали, там предаваться исследованиям нынешних времен, оставаясь в надежде, что меня никто и никогда не найдет. Но, мог ли я поступить таким образом? Я не был трусом, который уступает перед первым-встречным вызовом. Не был я и агнцем, покорно подставляющим шею под нож. Помимо всего, будто читателю криминальной новеллы, мне было интересно, кто же за всем этим стоит, и как эта история закончится.
Утром, в компании Матеотти и Торрезе (мне хотелось не спускать глаз ни с того, ни с другого), на собственном вертолете я полетел в госпиталь. Моника уже пришла в себя и, увидав меня, легонечко улыбнулась. В своей постели, бледненькая, со своими покрытыми ресницами глазками, она была такой хрупкой, такой несчастной, такой моей… Врачи не разрешали ей разговаривать, но полагали, что лечение закончится удачно.
Рядом с Моникой я провел около четверти часа и пообещал заскочить к вечеру. Меня подгоняли обязанности. В полдень у меня была назначена встреча с Липпи и Кардуччи в офисе Проди. Это я готовил веселую штучку для органов власти SGC. Желая избежать неприятных неожиданностей, до девяти утра я забрал адвоката из его пригородной виллы и привез в его контору на Пьяцца д'Эсмеральда. Матеотти обеспечил присутствие пятерки своих лучших охранников. Лука прибавил к ним троих своих.
- Шеф, что вы задумали с этим Проди? – спросил меня Торрезе.
- Я собираюсь составить некий документ.
- О, завещания – это моя специальность, - обрадовался Проди, узнав о том, что я имею в виду.
Его гладкие и розовые щеки еще больше покраснели при виде здоровенных супермужиков, которые должны были охранять его бюро.
- Завещание? Лично я суеверен, - признался Матеотти, - и потому завещания никогда составлять не стану.
Я не видел причины, чтобы выявлять моим опекунам, что совершенно не собираюсь прощаться с жизнью. Совсем даже наоборот. Завещание должно было защитить меня от последующих покушений. Я закрылся с Проди в его кабинете, оставляя охранников снаружи. Базовая запись была простой: В случае неожиданной смерти Альдо Гурбиани, фирма SGC должна была быть ликвидирована, а мои личные активы следовало незамедлительно вывести. В соответствии с положениями предбрачного договора, Моника Гурбиани должна получить четвертую часть состояния, в том числе, всю мою недвижимость, мою океанскую яхту, владения на Сейшелах и в Белизе. Все оставшееся доставалось католическому благотворительному фонду "Tertio Millenio".
Проди нервно сглотнул слюну.
- Ты уверен в своем решении? – с трудом выдавил он из себя.
Я не был ни в чем уверен, возможно, лишь в том, что основанный отцами доминиканцами фонд "Третье Тысячелетие", которому – помимо хосписов и убежищ для бездомных – подчинялись многочисленные католические университеты, теле- и радиостанции, религиозная пресса, был объектом, подвергавшимся наиболее яростным атакам со стороны средств массовой информации, подчиненных SGC. Эпитеты типа: "заговор святош", "братство белых катабасов [20]", "новая инквизиция" или "педобратцы" были наиболее мягкими из тех, которыми фонд обзывали. Один из епископов, которого репортеры Консорциума буквально затравили, покончил с собой после того, как пара активисток-феминисток обвинила его в их изнасиловании.
- Я не имею права задавать вопросы, - промямлил адвокат, - но почему ты решился на именно такую вот запись последней воли?
- А потому, чтобы никому не пришло в голову лишить меня жизни, - ответил я на это. - Надеюсь, что, зная о таком завещании, всем было бы важно, чтобы я жил долго и счастливо.
- Тебя объявят невменяемым.
- А пускай попробуют. Лично я готов пройти все обследования.
- И ты опубликуешь информацию о своих намерениях в средствах массовой информации?
- Нет, пока что о них узнают лишь те, которые должны это будут узнать. Сколько времени займет у тебя подготовка документа?
- Обычно это требует…
- Не "обычно", а для меня?
- На завтра.
- Я хочу все закончить сегодня, к полудню. Три часа – это же куча времени.
Проди лишь кивнул.
Не знаю, каким образом, но эту мою беседу с адвокатом сумел подслушать Торрезе. Возможно, в кабинете Проди у него был установлен клоп… во всяком случае, как только я вышел из кабинки туалета, он насел на меня.
- Альдо, ты с ума сошел. Считай, что только что ты совершил самоубийство.
- Наоборот, Лука. Только что я как раз подписал замечательный полис страхования жизни. Не понимаешь? Подумай, только без эмоций. После подписания завещания, если кто-нибудь из SGC или наш дорогой Амальфиани захочет устроить мне гадость, он раз пять подумает. В случае моей кончины, практически все бабки переходят в руки самого худшего противника Империи.
Тот понял идею, рассмеялся и, расслабившись занял место у соседнего писсуара.
- Если я все хорошо понял, все это завещание – сплошная липа.
- Естественно, я собираюсь жить очень долго, и последнюю волю изменить еще не раз.
- Ффу, тогда мне стало легче, - сказал мой охранник, застегивая ширинку.
На обратном пути в мой небоскреб я провел краткую телефонную конференцию с Липпи. Сальваторе согласился приехать в канцелярию точно в полдень. Я же предупредил и Кардуччи. Ему я про завещание ничего не вспоминал, но подтвердил свое желание, чтобы тот реформировал SGC.
- В каком направлении?
- В приличном. Да, Сальваторе, еще одно. Я много размышлял над тем, что ты мне в последний раз сказал. Ты упомянул, что в ходе последней беседы перед моим похищением у меня и самого были сомнения относительно программы "Психе".
- А мне показалось, что это было нечто большим, чем только сомнения. Как раз сейчас мне вспомнилось, что же меня удивило сильнее всего.
- Что же?
- Твое спокойствие. Ведь последние пару месяцев ты был самым настоящим клубком нервов. И только после поездки в Швейцарию…
- Я был в Швейцарии?
- Два дня. Вернулся ты на третий день, в полдень. Впрочем, можешь спросить у Лили. Или у Торрезе. Он же был с тобой.
- Короче, я лечу в контору, поговорим на месте.
Я отложил мобильный телефон на полку. Торрезе, занимавший в кабине вертолета кресло рядом с моим, глянул на него.
- Шеф, тут имеется непринятое сообщение.
Снова я взял телефон в руки. Честно говоря, я не знал, как прослушать записанные сообщения, к счастью, аппарат сам высвечивал соответствующие команды. Сообщение было принято еще вчера, в шесть вечера. Я услышал возбужденный голос Габриэля.
- Альдо, у меня для тебя масса любопытных вещей. Я связался с коллегой из полиции, который разнюхивал про ПА. Так эти твои красавчики, за исключением Вука Ивановича, к движению, в принципе, и не принадлежали. Твое похищение было их первой операцией. И, что самое интересное, в последние дни, что не слишком похоже на идейных деятелей, которым деньги не важны, они слишком разбрасывались бабками. Что-то тут подванивает, Альдо. Ладно, позвоню вечером.
- Больше новых сообщений нет, - закончил голосовую информацию телефон.
- Планы меняются, - крикнул я Матеотти, когда очередная попытка созвониться с детективом не удалась. – Летим на виа Эмилия, рядом с Венецианской Лестницей.
- Там нет площадок, плотная застройка. Ближе всего можно сесть возле реки, неподалеку от эстакады, - ответил охранник.
