Варяжский десант - Горюнов Андрей (читать книги онлайн без .txt) 📗
Прекрасно! Это значит он успел.
А раз он успел, то теперь осталось немного – не дать успеть им.
Что у него в распоряжении, под рукой? Под мышкой, в кобуре – «марголин». Пять патронов – полная обойма. И запасная обойма. Десять выстрелов. Все.
Что против?
В поле зрения, ближе всех, стоял пожилой пират с огромным белым попугаем какаду на плече, одноногий. Правая нога – деревянный протез. Правое плечо опирается на костыль. Полноценно действовать правой рукой он не может. Попугай сидит на левом плече. Значит, левая тоже под нагрузкой. И значит, не очень ему нужна. Похоже, что он у них главный – капитан, предводитель.
Кроме Одноногого, в прямой видимости на палубе еще одиннадцать головорезов. Рассредоточены.
У пятерых пиратов и у Одноногого кремневые пистолеты. Все, кроме Одноногого, при шпагах то ли при эспадронах, бог знает, как правильно, – обоюдоострый прямой клинок, метр с хвостиком на глаз, и рубящий, и колющий. А также все они при ножах, при кортиках. Шесть стволов, одиннадцать клинков и ножи. Плюс к этому у Одноногого мизерекордия, «кинжал милосердия», – по-нашему, трехгранная заточка в двадцать сантиметров – добивать раненых.
Ага! А тут и двенадцатый – висит на вантах, наблюдая сверху за развитием событий. Замер, затаился. И тоже с пистолетом, с кортиком и с клинком. В итоге всего их тринадцать, включая Одноногого. Но это только на палубе. Вокруг барка плавает не меньше пятнадцати… нет, девятнадцать головорезов – девять по правому борту и десять по левому. Минута-другая-третья, и они будут здесь, мокрые и очень злые.
А сколько там внутри, в кубрике? Кто знает? Могли затаиться? Могли! Они не дураки: живут шпагой, пистолетом и ножом. Их жизнь зависит от этого. Каждая боевая стычка в их послужном списке уникальна. По аналогии с нами они, конечно, не армия, а морская пехота, спецназ семнадцатого века. Не дети. Не Батыевы батыры. Профессионалы абордажей, рукопашной скоротечки.
Пауза, вызванная его появлением, фактором внезапности, иссякает. Секунда-другая, и время, замершее сейчас, сорвется в галоп.
Что можно быстро предпринять? Пять патронов. Убить пятерых. Перезарядить. Одноногого – в заложники.
И что?
Пятью трупами дело не кончится. Десять патронов не хватит даже на тех, кто на палубе. А сколько еще набегут?
Взятый в заложники, Одноногий может не представлять собой никакой ценности для остальных. Кто знает, они, может, спят и видят, как от этой деревянной ноги с попугаем отделаться. У них, может, бунт, заговор на борту уже месяц зреет, а он им только поможет. Тем более что они откопали золото. А это значит, что чем больше народу он положет, тем больше золота достанется уцелевшим.
Если трезво оценить ситуацию, то мужики при шпагах, при пистолетах… Понимают, что происходит. Адекватно оценивают расклад. Мастера. Опытные.
Могут и не дать время перезарядить «марголина». А даже если и успеть, – что делать с остальными? С теми, которые выскочат? Девки привязаны к мачте – не отвязать и со счетов не скинуть. Прикрыть, откидаться стульями, откататься бочками – это получается только в голливудских фильмах и авантюрных романах. А в жизни выше головы не прыгнешь. От десятерых не отфехтуешься.
Хреново дело-то.
Не спуская глаз с Одноногого, Николай не спеша вынул правой рукой «марголина», из наплечной кобуры, а левой – штрих-кодер – из кармана пиджака.
Чувствуя, что отпущенная внезапностью пауза подходит к концу, Коля, не спуская глаз с пиратов, на ощупь нажал НС – «нештатная ситуация»…
– Ништяк ситуация! – расцвел поросенок, материализуясь на фоне голубого неба. – Ты даже их уже привязал!
Радостно хрюкая, советник-видение стремительно пронесся к задней мачте и завис в метре от привязанных девушек.
– Ну, не свиньи ли они, да… Противно, конечно, немного… Ведь для меня, Коля, с такой «невестой» перепихнуться – ну, как для тебя, допустим, скотоложество – точно, поверь! Ты чего завыла вдруг, девушка? Не плачь. Ты тоже сгодишься – каждый второй, думаю, вдуть тебе попытается, если шары до краев зальет…
– Ты что? – испугался Аверьянов. – Куда тебя несет?!
– Куда надо, не плачь. – Чтобы законспирировать свою речь, поросенок перешел на труднодоступный диалект. – Понты с копыт срывают, главное – гнездо перекосить, башни заклинить им… Волка семеро козлят, а я один сто козлов закозлю. Реально!
– Ничего не понял, – пожал плечами Николай.
– А что тут понимать? Мы им трусами ихними же рожи накроем – и вся история с географией! А можем подкуриться, колес глотнуть и трахнуть отважно в открытую: глаза страшатся, хрен работает? Ему-то что, онто без глаз! А эта, слушай, невеста, уже хрюкает от страха! Ну что заладила: «хрю-хрю»? Меня соблазняешь, красавица? Ничего, не плачь! Отчаяние – смертный грех. Я ж, глядя на тебя, не впадаю в уныние? Я рассуждаю так: узреет Господь, кого мы здесь, Коля, смиренно проперли с тобой, пошлет нам за это попозже и хрюшечек, верно?
– Пираты… – заметил Аверьянов, пытаясь верно сориентировать поросенка в потоке происходящих событий.
– Не понял, какие пираты? – Поросенок перекрутился в воздухе, окидывая взглядом общую картину. – Ах пираты! А что ты волнуешься? Я свои речи транслирую и на английский, и на испанский, и на португальский, – они меня понимают так же прекрасно, как и ты! Вот смотри, Одноногий хлебало как разинул… Да и ты, как я понял, удивлен. А ничего странного в моих речах нет. Вызвать удивленное оцепенение, ошарашить – вот была моя цель. И я достиг ее, не так ли?
В голове у Николая все перемешалось. Ощущение реальности происходящего исчезло; внезапно он ощутил себя в каком-то странном сне, участником нелепой фантасмагории. Хотелось ясности и простоты.
Внезапно он увидел, что стоящий у самой двери, ведущей в кормовую надстройку, смуглый пират медленно достает из-за пояса пистолет, одновременно открывая дверь и прикрываясь ею. Смуглому пирату тоже, наверное, захотелось все упростить…
– Ой, только не шали! – крикнул смуглому Николай и, вскинув «марголина», почти не целясь, отстрелил кончик пера с его шляпы. – А то я стреляю неплохо… – объяснил он, перебив вторым выстрелом перо пополам. – И пистолет у меня не кремневый. В нем сто зарядов, – соврал Аверьянов с целью устрашения, третьим выстрелом выбив из шляпы остаток пера. – На всех на вас хватит!
Этот фокус произвел неизгладимое впечатление на весь пиратский состав: кремневые пистолеты семнадцатого века имели всего один заряд, часто давали осечку, а о подобной точности боя и речи идти не могло: асимметричный кусок свинца, вырвавшись из ствола без нарезки, мог на таком расстоянии отклониться от директрисы на два-три метра.
Невнятно прозвучало какое-то непереводимое междометие, выражавшее, судя по интонации, то ли удивление, то ли угрозу…
«Н-да, – мелькнуло в голове у Аверьянова. – Но дальше-то что? Даже если они и поверили, что у меня сто патронов в обойме, что с того? Кто их остановит от того, чтобы выстрелить в меня? Да вот сейчас, возможно, кто-то уже целится сквозь дырку от сучка в досках кормовой надстройки?»
Он резко переместился, встав так, что обломок реи рухнувшей мачты прикрыл ему грудь.
В ответ на его движение все находившиеся на палубе пираты тоже слегка изменили свои позиции – очень осмысленно, улучшая свое положение. Замерли вновь.
«Если кинутся скопом, одновременно, то меня и сто патронов не спасут… – подумал Коля. – А они могут кинуться. Ребята, сразу видно, опытные. И перед смертью не трепещут».
Он скользнул взглядом по лицам пиратов, по их глазам, настороженно следящим за каждым его движением. Ухо его уловило вдруг отчетливый негромкий плеск. Кто-то из прыгнувших за борт, видно, уже начал подниматься обратно по якорной цепи… Еще две-три минуты, и ребята начнут десантироваться ему в тыл…
«И перед смертью не трепещут… – снова мелькнуло в сознании. – А точно не трепещут? Ведь это зависит от того, какова смерть… На миру и смерть красна, да. Это верно. А на виселице если, тогда как?»
