Я спас СССР! том 2 (СИ) - Вязовский Алексей (книги полные версии бесплатно без регистрации .txt) 📗
– Так точно, товарищ 1-й секретарь! – отбарабанил военный.
В каждом взводе был пулеметчик и гранатометчик с РПГ7 за плечом. Все серьезно. Не хватает только авиационной и артиллеристской поддержки.
На руки я получил бумагу-индульгенцию в стиле Ришелье из романа Дюма: «Все, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства». Только на бланке с гербом СССР было от руки написано следующее: «Приказываю. Всем советским учреждениям и партийным органам, структурам МООП и КГБ, армии и местным властям оказывать полное содействие тов. Русину А. и тов. Литвинову А. при исполнении ими возложенного на них поручения государственной важности. 1-й секретарь ЦК КПСС СССР, председатель Совета Министров СССР, Н.С. Хрущев». Документ украшала размашистая подпись Никиты и сразу несколько печатей.
– Надеюсь на тебя, Русин. Не подведи – Хрущев отвел меня в сторону от солдат, хлопнул по плечу.
– Нешто я-то не смогу – при моем-то, при уму! – шутливо цитирую я ему Филатова.
Хрущев смеется, но как-то не весело, качает головой. Потом смотрит в голубое небо, на котором ни облачка. Жарковато уже. Припекает.
– Да… Слетал в Свердловск… – Никита тяжело вздыхает – Ладно, пойду собирать Пленум ЦК. Дадим теперь товарищам послушать твою пленочку.
Я возвращаюсь к бойцам, показываю Северцеву индульгенцию. Веснушчатое лицо капитана становится еще серьезнее.
– Все сделаем, товарищ Русин. Только приказывайте.
– Сначала на Старую площадь. Литвинов, не тормози.
Под улыбки бойцов, мы пытаемся сначала забраться на броню БТР, хватаясь за скобы. Но в узких брюках это делать крайне неудобно, да и штатские в костюмах на броне – это выглядит несуразно. Так что, махнув рукой, забираемся вовнутрь БТРа. Едем сначала в главное здание ЦК, по дороге с интересом поглядывая вокруг в боевые щели. Пригород живет своей жизнью, народ лишь удивлено оборачивается вслед БТРам. Первый танк мы встречаем только на въезде в город, на том самом пересечении Ленинского проспекта со МКАД. И в столице на улицах тоже спокойно, горожане кажется вообще не в курсе происходящего в стране, стоят себе на остановках, спешат куда-то по своим делам, улыбаются. На наши БТРы смотрят с любопытством, но без страха. Ближе к центру, на перекрестках появляются военные патрули и машины, у некоторых уже крутятся стайки восхищенных мальчишек. Уж их-то точно военные в городе не пугают – такое развлечение! «Дядя дай покататься».
В районе Китай Города, рядом с танком, преграждающим въезд на Старую площадь, нас останавливает пост военных инспекторов дивизии Дзержинского. Показываю бумагу, нас тут же пропускают.
– Эх… Сфотографироваться бы сейчас! На память и для мемуаров – Литвинов чешет затылок, пока танк откатывается назад и открывает нам въезд на Старую площадь.
– Один такой уже написал мемуары… – хмыкаю я в ответ.
Но мысль о фотках меня теперь тоже не покидает. А еще было бы неплохо переодеться во что-то более удобное и подходящее к случаю. Мы подъезжаем к главному входу, солдаты высыпаются на асфальт из БТРа, разминают ноги. Еще не успели войти в здание, а к нам уже спешит пожилой мужчина в аппаратном костюме.
– Начальник охраны, полковник Звягинцев. Вы товарищи Русин и Литвинов?
– Мы.
– Паспорт ваш можно?
– Этого – капитан приподнимает автомат – недостаточно?
– Подожди, Северцев – я достаю паспорт, в него вложена «индульгенция».
Звягинцев внимательно ее читает, с прищуром сравнивает меня и фотографию в паспорте. Ну, да – там я без бороды. А что теперь мне – паспорт менять? Потом проверяет служебное удостоверение Литвинова. Наконец, кивает головой.
– Приказано оказать вам любую помощь. Был звонок с Лубянки.
Быстро там Мезенцев взял все в свои руки! Так даже не интересно. Неужели и не постреляем в ЦК?
– Ведите нас к Шелепину.
Всей толпой мы входим в здание, топаем по коридорам, устланными ковровыми дорожками, и лестницам. Из кабинетов выглядывают головы испуганных сотрудников и тут же исчезают. На 4-м этаже проходим через большую приемную, мимо побелевшей секретарши, без стука вламываемся в кабинет. На дубовом паркете лежит шикарный белый ковер, вдоль стен дубовые книжные шкафы, современный иностранный телевизор на низкой тумбе. Стильненько так…
– Сталина на вас нет… – ворчит Северцев, разглядывая окружающую роскошь.
– Что вы себе позволяете?! – из примыкающей комнаты выходит Шелепин. Губы упрямо сжаты, глаза сердито мечут молнии. Теперь понимаю, почему его за глаза «железным Шуриком» называют. Такой действительно мог принять решение о расправе в Новочеркасске.
– «Которые тут временные?» – не могу я удержаться от сарказма, смотря на его грозное лицо – «Слазь! Кончилось ваше время».
– Ты, бл№%дь, понимаешь с кем вообще говоришь, сопля… ой-ё..! – я без замаха бью кулаком в «солнышко», и «Шурик» складывается на ковер. Ерзает от боли ногами.
– Ботиночки-то тоже иностранные! – неодобрительно резюмирует Северцев – А простой народ в кирзачах ходит.
– Кирзачи – это еще хороший вариант. Так, забирайте этого барина и грузите его в БТР.
Я выхожу в приемную. Молодая, привлекательная секретарша вытирает слезы. Обширная грудь под белой блузкой учащенно вздымается от девичьих рыданий.
– Как тебя зовут?
– Лена.
Пухленькие губки Лены полностью отключают мой мозг.
– Ровно в полночь…
– Что в полночь? – Девушка перестает плакать и растерянно смотрит на меня.
Беру девушку за руку. Чувствую, как она дрожит.
– Приходите к амбару, не пожалеете. Мне ухаживать некогда. Вы – привлекательны, я – чертовски привлекателен, чего зря время терять? В полночь. Жду.
– Гхм – раздается сзади. Это кашляет Звягинцев.
Мозг включается обратно, я отпускаю руку девушки.
– Шучу…. Леночка, дозвонись до приемной комиссии МГУ и найди мне там к трубке Дмитрия Кузнецова, 3-й курс журфака.
– Да, конечно. Вам на городской телефон в кабинет вывести?
– Давай туда.
Пока жду звонка, обращаюсь к Звягинцеву.
– Сейф немедленно опечатать, выставить у кабинета охрану. Документы из ящиков и со стола изъять, сложить все в коробки, тоже опечатать и вместе с ключами от кабинета и сейфа отправить под охраной генералу Мезенцеву в Комитет. Вопросы есть?
– Никак нет – начальник охраны здания по-военному выпрямляется.
Наконец, раздается звонок. Беру трубку белого телефона – Приемная комиссия? Русин говорит. Да, то тот самый. Кузнецова позовите…. Димон, ты? Никуда не пропал, работаю. Нет, не в Известиях. Что за работа? Прополка овощей. Из того анекдота, помнишь? Нет, не шучу. Кузнец, слушай меня. Бери мой Зенит в тумбочке, собери в сумку мою форму, в которой я на прием недавно ходил, и бегом по адресу Ленинские горы, дом 11. Конечно, я знаю, что там правительственные особняки. Что будет? Метеорит упадет. Кое-кому на голову. Заснимем это для истории.
Подмосковье, Внуково 2
18 июля 1964 года, пятница, 14.00
И в этот раз рассадка Президиума произошла ожидаем образом. Охрана сдвинула в депутатском зале несколько диванов друг напротив друга, поставила журнальные столики посередине. Справа сел в центре Хрущев, рядом с ним – Микоян, апоплексичный, с трудом дышащий Козлов, хмурые Косыгин и Кириленко. Напротив разместились Подгорный с Полянским и Воронов со Шверником.
– Где Суслов? – жестко произнес Хрущев, раскладывая на коленях какие-то бумаги.
– Я звонил ему – тихо ответил Подгорный – Он заболел.
– Заболел? От страха обосрался! – хмыкнул Никита Сергеевич.
– Что с Леонидом Ильичем? – твердым голосом поинтересовался Воронов – Он мне звонил с утра…
– Еще разок предлагал тебе поучаствовать в заговоре? – Козлов наклонился вперед, вперил в четверку напротив тяжелый взгляд.
– Какой заговор?! – тут же взвился Полянский – Не было никого заговора! Да, вели разговоры. Но о том, что ты, Никита, зазнался, потерял связь с реальностью. Мнение товарищей ни во что не ставишь и единолично принимаешь важные решения. В каждой бочке – затычка!
