В ожидании осени 1977 (СИ) - Арх Максим (читаем книги онлайн TXT) 📗
— Да, требования простые. Человек должен быть порядочным, а также знать «всех». Во всяком случае, так сказать, в музыкальной или около музыкальной тусовке… Знать, как сделать правильно, к кому и как «подрулить» и если нужно, то кому и как дать…
Папá покачал головой… в смысле: «Ну ты пионер блин даёшь. Сам от горшка, два вершка, а о каких-то взятках, так просто рассуждаешь.»
Так, как мне было пофигу я продолжил:
— Также, он должен быть, более-менее честным человеком, как бы не странно, это звучало. Но самое главное, он должен понимать, что мы ему, нужны не меньше, чем он нам, а может быть даче и больше. То, что вы прослушали на этих плёнках, была лишь маленькая толика — мизер, только маленький кусочек того «вкусного торта», кусочек творчества, которое я планирую пустить, что называется, «в массы». В будущем, там будет, не то, что «торт», там будет, как минимум — «кондитерская фабрика»!
Я, посмотрел на усмехающегося Аркадия Львовича и проговорил уверенным, серьёзным голосом:
— Поверьте и помяните моё слово! Там будет, не только кондитерская фабрика, там будет «всё». Просто, «всё»!
— Дожить бы, — весело сказал папá, не поведясь на пафос.
— Доживете, какие ваши годы. Насколько я понимаю, месяца через два — три, вы ведь не планируете умирать? — взяв со стола миндальное пирожное, задал я риторический вопрос и улыбнулся. — Вот и славно. Тогда, вы всё увидите сами. Именно тогда, это «всё», о чём я вам говорил, скорее всего и станет реальностью.
— Ого, так скоро?! Ну надеюсь, что не помру… Надеюсь доживу… Целеустремленность, это, молодой человек — хорошо. Песни — это прекрасно, тем более настолько хорошие песни. Конечно же, у меня есть знакомые и конечно же, я постараюсь помочь…
Он, пошевелил рукой «копны» волос и задумался…
— А не позвонить ли, Яше? — размышлял он, бурча себе под нос, а затем произнёс: — Есть, хороший и честный человек — это, Яков Моисеевич. Сейчас он работает преподавателем в институте, но тяготиться этим. Безусловно, он знаком со многими известными композиторами, певцами и артистами. Давайте, я с ним переговорю… Если он заинтересуется, то вы с ним встретитесь и всё обсудите.
«Что ж, Яков так Яков,» — подумал я и поблагодарил «папу» за участие.
Посидев с минуту в тишине и глядя на меня, как бы, «через меня», папá вдруг встал и произнёс:
— Молодые люди, что же вы не пьете чай, вот бутерброды… Кушайте, кушайте… Ну а я, пожалуй, позвоню прямо сейчас. Чего, тянуть то?.. — сказал он и вышел коридор.
— Хороший, у тебя папа Сева. Весёлый!..
— Извини, — засмущался тот. — Я, не думал, что он такое учудит. В первое время я совсем растерялся и остолбенел. Даже не мог сообразить, что вообще происходит, что нужно делать.
— Прикольно, «чего» … Ладно… Вытащи плёнки из магнитофона и давай их сюда.
— А, может мне перепишем? — с жалостью в голосе проговорил Савелий, посмотрев на меня с надеждой.
— Перепишем, но только, через две недели. Я же всё объяснял вчера. Сейчас, это секрет. Он должен хранится у одного человека, чтоб не возникло никак двусмысленностей и лишних подозрений, которые могут разрушить любое, даже очень хорошее и перспективное начинание.
Сева отдал мне катушки…
— А какие у тебя планы на сегодня? — поинтересовался фельдмаршал у расстроенного ординарца.
— Вроде никаких. Думал тебе позвонить и на базу поехать. Всё равно делать нечего… а там, — он зажмурился, — там музыка!.. Ты не представляешь, как она мне, в последнее время, нравится. Я последнюю неделю только о ней и думаю…
— Теперь становится понятно, чтой-то, папá забеспокоился, — вздохнул я.
Сева хотел что-то возразить, но не решившись, лишь махнул рукой.
— Короче, я тоже хотел тебе предложить поехать на базу и записать вокальную партию песен, которые пою я.
— Так ты же говорил, что стихи ещё не написаны.
— Уже написаны.
— Так, когда же ты успел?
— Да сегодня ночью, не спалось вот и дописал.
— Врёшь?! — раскрыв меня спросил следователь.
— Вру, — легко признался, пойманный на месте преступления преступник.
— Давай! Конечно поедем! А, почему вчера не записали?
— Не хотел песни всем показывать. Мы с тобой вдвоем знаем … и достаточно. Ребятам о них знать, пока не нужно. На эти песни у меня большие планы. К тому же, вчера я не знал, что у нас будет «худрук». Для более ошеломляющей демонстрации, лучше пусть у нас будет семь песен, а не четыре.
— Думаешь, папа договориться?
— Мне. кажется да. Я, практически уверен. Иначе, какой смысл, был во всем этом разговоре? Ну, а если ответ будет — нет, так запись лишней не будет, тем более действительно, делать-то, особо не чего. Я у мамы отпросился, так что «гоу» на студию.
В том, что Аркадий Львович договорится о встречи я не ошибся. Завтра, на своей квартире после обеда и до восьми часов вечера нас будет ждать — Блюмер Яков Моисеевич, 54 лет от роду.
Я поинтересовался:
— Есть ли у него дети?
— Да. Есть. Две девочки. Одной, по-моему, восемнадцать, она учиться в институте, а другой двадцать… Но, я не совсем понимаю, при чём тут…
— Большое спасибо, за гостеприимство, но нам пора, — не дал я закончить фразу задумавшемуся дирижёру.
Пожал его руку, попрощался и позвав Севу вышел.
— Саша, а зачем ты про детей спрашивал? — поинтересовался в машине шофёр.
— Ну, как зачем? Их двое и нас двое… Да и не дети они уже… Тебе молоденькие нравятся? Значит тебе 18-летнюю, ну а я буду довольствоваться, 20-летней старухой.
Сева, аж дышать перестал и только вылупив глаза смотрел на дорогу.
— Ну, чего ты распереживался-то?.. Нормально, на бл***и сходим. Хоть девах пощупаем, не всё ж целыми днями на базе сидеть, да на гитарах «мундыкать»! Тут живые люди, и даже возможно симпатичные люди… Эх, гульнём… — успокаивал я друга.
— Нет, Саша!.. Я, не могу!.. Я, не буду!.. Ты, лучше без меня сходи. Один. Я тебя в машине подожду, — отмазывался, уже без пяти минут грешник.
— Нет! Так не пойдёт! Пойдёшь со мной! Мне одному, не в тему, сразу двух ублажать. Может быть я и не против, только боюсь, они могут этой «фривольности» не понять. Так, что не ерепенься, идём вдвоём! Хочешь забирай себе старуху, а мне младшенькая достанется, — настаивал я.
— Пойми, Саша! Я, не могу! Не могу! Я, не буду! Я, не буду изменять! Пойми, у меня Юля!..
«Оо, да тут роман. Драма. Безответная любовь?.. А мне казалось, что она с Иннокентием, крутит.» — удивился я про себя, а в слух произнёс:
— Ты чего?! — возмутился совратитель юных душ. — Это ж, для дела нужно! Для всех нас! Для всего ВИА! Ты что, известным стать не хочешь? Знаменитым и богатым, не хочешь быть? Ты не хочешь, так другие хотят! Юля твоя, хочет! Она мечтает петь на большой сцене, а из-за тебя она может и не стать звездой мировой величины! И всё это произойдёт, лишь потому, что ты деваху «оприходовать» не хочешь! Тебе нестыдно?! Эх ты, комсомолец… Не подводи коллектив! Там делов то на десять минут, не больше…
— Нет-нет! Лучше ты, без меня!.. Вон, Антона на пример, с собой возьми… Хотя у Антона семья, жена… Но, всё равно… Лучше, взять его! Он умеет…. И…, и, если он один раз изменит жене, ничего страшного не случится, — выпалил он, «древнюю мудрость» и надежде посмотрев на меня. — Один раз и изменой-то, можно не считать?! Ведь, это нужно для ансамбля… Правильно я говорю? — попытался уцепится за соломинку и найти в моих глазах поддержку своей «мало вразумительной отмазке» страдалец.
— Нда…И действительно, какая может быть измена, если всего один раз?! — констатировал я и уже не сдерживая смех и заржал.
База.
— Пожалуй, попробую я разными голосами сначала попеть. Включай фонограмму, будем записывать, пробные варианты, потом покрутим частоты и прикинем, какой вариант, подойдёт нам больше… Ну, а после, на клавишах, не много аранжируем…
Савелий согласился с предложенным мной вариантом действий, поставил «минусовку» в магнитофон, и приготовился нажимать кнопку «воспроизведение» по команде солиста.
