Младший научный сотрудник 3 (СИ) - Тамбовский Сергей (книга читать онлайн бесплатно без регистрации TXT, FB2) 📗

— По-моему это оно самое, — сказал я, озираясь по сторонам. — Радиосвязь с остальным миром.

— Знать бы ещё только, — добавил Ираклий, — как ей пользоваться, тогда вообще цены ей не было бы. Что тут написано-то, расшифровал бы…

Я с каменным лицом обследовал все приборы по очереди и ни черта не понял… если вы не знали, то скажу вам такую вещь — у корейцев в письменности используются не иероглифы, как у китайцев, а самый что ни на есть обычный алфавит (похожий внешне на иероглифы, это да). Называется он хангыль на Юге или чосонгыль на Севере и состоит из 51 символа, из коих собственно буквами являются 24 штуки, а остальные это слоги, сочетания 2–3 букв… получилась этакая переходная форма между китайской и европейской манерой письма. Китайские, кстати, слова, которые целиком заимствованы в корейский язык, обозначаются натуральными иероглифами.

Так вот — отец научил меня устной речи, а до письменной мы как-то не успели дойти, поскольку он умер, когда мне три года было. В дальнейшем я конечно немного углублялся в эту тему, но постольку-поскольку — не было задач, в которых оно могло бы мне понадобиться. Поэтому читал я корейские тексты примерно, как ребёнок… не трёхлетний, но где-то из начальной школы.

— А хрен его знает, товарищ майор, — честно признался я Ираклию, — что здесь написано. Речь-то я понимаю, но читаю с большим трудом.

— Ну хотя бы с трудом прочитай, — посоветовал он мне. — Мне сдаётся, что нам нужна вот эта вот штука, с наушниками которая, — и он показал направо.

Я взял эти наушники, надел на голову — ничего в них слышно не было. Затем покрутил верньеры на приборе, куда втыкались наушники, ничего не изменилось.

— Слушай, — сказал я капитану, — может нам твой помощник что-нибудь скажет?

— И точно, — задумался тот, — он же у нас бортинженером числится, радиосвязь это его забота. Давай пригласим. Или ещё может кто из пассажиров радистом работал…

Я без слов прошёл в кубрик, где наш народ уже расположился на чём смог, а один из пассажиров даже включил телевизор, прикрученный к полу в углу. Но там на всех каналах шла сплошная рябь.

— Ну чего там? — спросило у меня сразу несколько человек. — Где корейцы?

— Нету корейцев, — односложно ответил я, — а нам нужен человек, имеющий понятие о радиосвязи — может есть такой?

— Я, — немедленно встал со своего стула Виталик, — полгода отработал штатным радистом на прииске.

— Ну тогда пошли, — махнул я ему рукой (помощник Ираклия заснул, лёжа на трех состыкованных стульях, я его трогать не стал), а потом добавил остальным, — а кто готовить умеет, пусть пройдёт на камбуз и что-нибудь сделает на всех.

— Ну я умею, — подняла руку толстая пожилая женщина с зеленой куртке, — а куда идти-то?

Я показал ей направление, а мы с Виталиком вернулись в радиорубку… ну или в ту комнату, которую мы посчитали таковой. Я сказал капитану:

— Виталий вот говорит, что работал радистом, а помощник твой спит — его я будить не стал.

— Отлично, — отозвался Ираклий, — на какой технике-то работал, Виталик?

— Р-108Д Астра, — чётко доложил тот, — приемо-передающая, с частотной модуляцией, диапазон частот 36–46 Мгц, шкала через 50 Кгц, возможность работы от батареи или от сети.

— Молодец, — одобрил его доклад капитан, — а теперь попробуй разобраться с примерно такой же штукой иностранного производства, — и он жестом пригласил его к наушникам.

— Хм… — задумался Виталий, — тут всё позаковыристее будет, чем у нас на прииске… но попробую. Это вот скорее всего переключатель диапазонов.

И он щёлкнул пару раз тумблером слева от основной шкалы.

— А это плавная подстройка частоты… здесь наверно фиксированные настройки… а это что ещё за хрень?

И он внимательно начал изучать все оставшиеся кнопки и рычажки управления.

— Это похоже с шифрованием связано, — сообщил он нам по истечении некоторого времени, — трогать поэтому мы его не будем. Значит так, — и он решительно взял в руки наушники, — ты частоту, на которой передаются экстренные сообщения, помнишь? — спросил он у Ираклия.

Тот покачал головой:

— У нас в АНе она жестко была закреплена за отдельной кнопкой — частоту называли когда-то, но я её не запомнил.

— Может ты знаешь? — обратился он ко мне.

Я включил глубокий поиск по своим мозговым отсекам. По обоим периодам моей длинной и бестолковой жизни, до переноса в 80-е и после. И вытащил таки оттуда две цифры, только не спрашивайте, как и зачем они в мою память попали.

— Их две, эти частоты, — ответил я, — одна килогерцовая, 500, кажется, кГц, вторая мегагерцовая — 156 МГц, но это неточно…

— А 500, значит, точно? Прищурился Виталик.

— Да, цифры круглые, вот и запомнил почему-то…

— Ну давай попробуем, — он посмотрел на меня с большим сомнением, но перещёлкнул диапазон и подкрутил верньером частоту, так что на красном индикаторе в центре прибора загорелось 500,00.

Затем он подкрутил регулятор громкости, так что даже мы за пределами наушников услышали шум и треск.

— А что говорят в таких случаях? — спросил Виталий, — ну не СОС же в самом деле… и как оно расшифровывается, это СОС, я так и не выяснил?

— Якобы на английском, — вспомнил обрывки знаний я, — это Save Our Souls или Ship — спасите наши души/судно. А на русском так и вообще Сигнал Особой Срочности. Но это уже народные переделки, а так вроде никак оно не переводится.

— А на английском, — добавил капитан, — СОС не говорят.

— А как же? — удивился Виталий.

— Mayday, говорят, майский день, — дополнил свой ответ Ираклий, — причем три раза подряд. А на русском и СОС сойдет. Может, ты знаешь, как это по-корейски будет? — обратился он ко мне.

— Боюсь, не справлюсь я с таким переводом… а при чем тут май? — не выдержал уже я.

— А этого я не знаю, — огрызнулся капитан, — мы сейчас чего, про лингвистику будем спорить или сигнал бедствия передавать?

— Конечно, передавать, — спокойно ответил Виталий, надел наушники и начал, — СОС, СОС, СОС, терпим бедствие. Mayday, Mayday, Mayday, we are drowning.

— Смотри, накаркаешь, — указал я Виталию на несоответствие его слов действительности, — мы ж пока ещё не тонем, — но он пропустил мою шпильку мимо ушей.

— Повторяй это дело в течение получаса хотя бы, — наставительно сказал ему капитан, — для надёжности.

— Ещё бы координаты свои знать, — вставил я свои пять копеек, — для этой надёжности.

Ираклий было дёрнулся идти в ходовую рубку, но не успел — плафоны под потолком вдруг начали резко бледнеть, пока совсем не погасли. Одновременно и наша радиостанция сдохла, издав напоследок прощальный писк.

— Зашибись, — сказал Виталий, снимая наушники, — вот и думай теперь, успел нас кто-то услышать или не успел.

— Надо поискать, где у них тут электричество вырабатывается, — спокойно предложил я, — может поправим ситуацию.

— А ты в этом что-то понимаешь? — спросил капитан.

— Что-то понимаю, — не стал вдаваться в детали я, — и мой напарник Сергей тоже

— Ну тогда бери напарника и вперёд… а я и Виталий с ходовой рубкой пока разберёмся.

И я вернулся в кубрик — повариха там сумела сделать из съедобного только два десятка бутербродов с сыром, я взял один, обрисовал Серёге проблему и мы вместе отправились на поиски генератора электрического тока.

— Это должно быть где-то недалеко от машинного отделения, — начал я размышлять вслух, — там у них двигатель работает, наверняка он и генератор крутит. Далеко эти две вещи разносить не с руки, верно?

— Да похоже, — односложно отвечал мне Сергей, — ты мне лучше вот чего объясни, друг ситный, куда все эти пограничники делись и почему мы одни-одинешеньки остались на этом корыте?

— Давай эту загадку на потом оставим, — предложил ему я, — не знаю я ничего о погранцах… а для успокоения можешь считать наш случай ещё одним вариантом «Летучего голландца».

— Это ж легенда какая-то, — возразил Сергей, — чуть ли не семнадцатого века, что-то там с проклятием небес, которое наложилось на нехорошего голландского капитана.