Ванька 10 (СИ) - Куковякин Сергей Анатольевич (книги онлайн полные версии .txt, .fb2) 📗
Прошёл час, второй, третий…
Темнеть уже начало.
Часть народа на перроне рассосалась. По домам, наверное, люди разошлись. У кого они есть и близко.
Людей в железнодорожной форме я вообще уже больше двух часов не видел. Когда до Люберец добрался, они тут были. Как из административного, так и из технического персонала. Сейчас, их как корова языком слизнула. Спрятались, похоже, надоело им на наши вопросы отвечать.
Тут дверь станционного здания распахнулась и в её проеме человек появился. То, как он был одет — кто-то из местного железнодорожного начальства.
— Поезда сегодня не будет… Нас национализировали. Работает ликвидационная комиссия…
Народ на перроне загалдел. Кто, и ненормативно.
Да, что за счастье у меня такое! Не одно, так другое!
Железнодорожного служащего уже за грудки трясли, когда я отправился искать ночлег. Не на улице же мне ночевать.
Может, к Илье Ильичу вернуться? Нет, не стоит старика беспокоить.
Глава 9
Глава 9 Социальная аномалия
— Не желает ли господин женского тела?
Как черт из табакерки из темноты на меня выскочила дамочка.
Мля!
Напугала. Так и заикой сделать можно!
Сексуальная коммерсантка недобитая… Социальная аномалия.
Как я только эту дамочку про себя не назвал. Немного я задумался, а тут она откуда ни возьмись.
Кстати, почему она ещё не выловлена и в лагерь не отправлена? Или, вообще, не расстреляна в рамках массового террора? Может, первый раз сегодня на промысел вышла?
Про проституток я сейчас много знаю. Ими в настоящее время Комиссариат внутренних дел и Комиссариат здравоохранения занимаются. Ребята из подотдела борьбы с социальными родимыми пятнами на нашем этаже сидят и частенько ко мне заглядывают.
На нашем… Уже — нет. Не являюсь я теперь работником наркомздрава…
Отбегались ко мне ребятки, некому теперь им тексты постановлений править, стихи на тему борьбы с венерическими заболеваниями сочинять. Не стало в штате наркомздрава поэта со всероссийской славой и известностью, автора «Мойдодыра» и прочей пролетарской классики. Это я о себе, если ещё кто не понял.
Буквально ведь на прошлой неделе я им текст решения Всероссийского совещания работниц до ума доводил. Такого работницы понаписали… Впрочем, с ними всё понятно и объяснимо.
Этот текст, его окончательный вариант, мне самому даже понравился. Как там, я написал — «… исходя из того, что корни проституции зарыты глубоко в капиталистическом обществе, совещание призывает бороться с проституцией не только закрытием домов терпимости, не только наказанием сводников и продавцов живого товара и устраиванием домов для спасения падших девиц, а революционным искоренением всех остатков капиталистического общества при переходе к коммунистическому хозяйству, введением обеспечения материнства, осуществлением государственного воспитания детей и заменой буржуазной семьи свободным браком…»
Во как я тогда завернул…
Тютелька в тютельку на высоком текущем идейном уровне.
Кстати, сейчас проблема проституции свою былую актуальность почти утратила. Если верить имеющимся в распоряжении наркомздрава результатам исследований, из-за голода и социальных неурядиц спрос на сексуальные услуги резко упал вследствие почти полной импотенции у мужчин. С картофельного крахмала только воротнички стоят, мужикам мясо требуется.
Новая российская власть врачебно-полицейские комитеты ликвидировала, «Положение об организации надзора за городской проституцией в империи» отменила, решила, что коммунизм — это могила проституции.
Я за это советской власти минус поставил. Как-то так она быстренько-скоренько проституцию и проституток объявила социальной аномалией и предложила взамен врачебно-полицейского надзора массовый террор и расстрелы проституток. Впрочем, до массовых расстрелов дело всё же не дошло. Проституток пока только вылавливали и отправляли в лагерь на трудовое перевоспитание. Там и перековывались эти дезертиры труда…
— Как зовут?
— А, что меня звать? Я сама прихожу…
Мля… Ещё и юмористка…
— Имя, какое у тебя?
— Мадлен.
Мадлен… Анфиса или Василиса, скорее всего… Впрочем, какая разница?
— Так, Мадлен, комната или квартира у тебя имеется?
— Квартирка отдельная, чистенькая, с кроватью мягонькой… — начала загибать пальцы кандидатка в женский трудовой лагерь строгого режима. — Ещё и я по-всякому умею…
— Так, считай, денег ты сегодня заработаешь, но не за свои услуги, а за сдачу жилья. Я у тебя сегодня только переночую, а заплачу по полному прейскуранту. Устроит тебя такое?
В гостиницу мне соваться не с руки, по улице ночью шляться — патруль загребет. Переночую у дамочки, их прейскурант сейчас не велик.
Мадлен, или как там её, долго не думала. Башкой своей кудрявой так замотала, что велика была вероятность того, что она отвалится.
— Пойдёмте, пойдёмте, господин-товарищ. У меня всё чистенько, никого постороннего нет. Тут недалеко.
— Смотри, только без глупостей, — предупредил я. — Неприятности мне не нужны.
Глава 10
Глава 10 Стакан воды
Обещанное недалеко оказалось далеко.
Тут ещё и дождь усилился. Небо по полной программе прохудилось.
Днем, и правда, парило, душно было. Тучки, то набегали, то их развеивало. Когда я со станции только пошел, пара капель уже упала. Сейчас же — просто поливало. Я уже весь промок. Не до трусов, но почти.
— Долго ещё до твоей квартирки? — я вытер воду с лица.
— Скоро совсем, скоро. Тут рядышком…
Рядышком… Четверть часа, не меньше, уже идём. Дома такое место я бы назвал частным сектором. Деревня деревней, вот тебе и Люберцы…
— Вот, сюда пожалуйте, господин-товарищ.
Дамочка растворила калитку. Сама чуть в сторону отступила — проходи мол, гость дорогой.
Стоп. Она же про квартирку говорила, а тут — дом. Что-то не вяжется.
— Проходите, проходите, — поторопила меня назвавшаяся Мадлен. — Что, мокнуть-то…
Мокнуть, и правда, не было никакого резона.
— Ну, пойдём.
В окнах дома было темно. На улице — тоже. Я чуть не запнулся пару раз по дороге от калитки до дверей — во дворе под ногами какой-то мусор валялся. Не хозяйственная, видно, бабенка, хлам прибрать не может.
— Сюда, сюда…
Дамочка обогнала меня, потянула за ручку на двери.
Точно — деревня. На дверях дома замка даже не было — заходи кто хочет.
Мадлен, или как там её, прошла вперёд, а я у дверей задержался. Пусть она хоть керосинку зажжет, а то так и шею свернуть не долго.
— Тихо…
Что-то уперлось мне между лопаток.
Мля… Переночевал у дамочки!
Время замедлило свой ход — так всегда в плыне бывает. Я сделал шаг в сторону и в спину мне уже больше ничего не упиралось.
Зрение моё, так я для себя это его состояние в плыне называю, моментально перешло в «ночной режим». Впрочем, ничего долго разглядывать я и не собирался. Со скоростью, невероятной для обычного человека, я развернулся в сторону дверей к которым ещё секунду назад стоял спиной.
Почти в дверном проеме, в шаге от него, находился мужик. В руке, что протянута вперёд была, он держал нож.
Подельник Мадлен ещё не понял, что его оружие уже в спину мне не упирается, как его голова с моим кулаком встретилась.
Бил я во всю силу. Без всякой жалости. Не сдерживал себя.
Ещё и на себя я был зол. Попасть на такую элементарную разводку! Мля…
Мадлен только-только начала в сторону дверей разворачиваться, а я уже перетекал в её направлении.
Тут я себя сдержал. С трупом не поговоришь, но я не из-за этого в полную силу дамочку не ударил. Женщина она, по этой причине. Ну, ещё и пару вопросов, суке, задам.
Мадлен ещё падала на пол, а я уже присел и замер. Весь в слух превратился — нет ли здесь ещё кого? Ну, а почему присел? В бузе бой вприсядку — самое то для темного помещения. Вот и присел…
