Аргентинец поневоле (СИ) - Дорнбург Александр (читаем книги онлайн без регистрации TXT, FB2) 📗
За год наш длинноухий труженник-ишак заработает — 3360 помножить на 12 — получится 40 320 рублей. При этом из тех денег, которые буквально сыплются на ослиную голову, Валет, понимая, что советскому народу отчаянно нужна колбаса, пусть даже ослиная, берет лишь столько, сколько нужно на небольшую охапку сенца или на малую толику овсеца (по праздничным дням), остальные же денежки идут на неизвестно куда. За те деньги, которые ишак получает с детишек за год, можно отлить его фигуру из чистого золота в натуральную величину и поставить посреди парка в назидание всем финансовым гениям настоящих времен и будущих.
Оно, конечно, заманчиво, что и говорить! А как говорят в Кишиневе:«Лучше маленькая рыбка, чем большой черный таракан».
И скоро папаша договорившись по душам с администрацией культурного объекта, что в народе назывался «Захотел выпить дешево, быстро, со смаком, культурно, без драки — получай за рубль сто граммов „Столичной“ и бутерброд», проинвестировал деньги на приобретение второго осла. Так сказать внештатного. Лиха беда начало.
Замутив волну и потом удачно оседлав ее, далее Хуарец сумел организовать на базе мощностей нескольких краснодарских колхозов производственно-кооперативный трест. Занимающийся консервацией овощей и фруктов. И разливом соков. Оформили бумаги — и вперёд. И в этом тресте мой папочка тоже стал юрисконсультом. По совместительству.
Но поскольку у нас в СССР сезон овощей и фруктов занимает два-три месяца, а хранение продуктов почему-то не задается от слова совсем, то этот трест работал на давальческом сырье только три месяца в году. Чему пайщики из числа колхозных руководителей и прочий, примазывающий к ним люд, были весьма недовольны.
Следующим этапом неизбежно стал мухлеж. Так трест начал разливать круглый год «березовый сок» в трехлитровые баллоны. Их, движимые исключительно милосердием, идя, как говорится, навстречу потребителю, кооператоры-коммерсанты развозили сперва в кооперативные магазины, а потом и в советскую торговую сеть. Вот только берез у нас в Краснодарском крае раз- два и обчелся. Но это не беда если делать «сок» по нехитрому рецепту из водопроводной воды из под крана, сахара и лимонной кислоты из пакетиков. И пошло, и поехало по раз заведенному шаблону!
А когда снабженцы сумели получить «фруктовые эссенции», которые в СССР получали химическим путем и использовали, к примеру, для производства дешевого фруктового мороженного в пропорции щепотка на цистерну, то ассортимент круглогодично производимых соков серьезно расширился. Это производство быстро превратилось в золотое дно. Попёрло так попёрло!
Впрочем, мой папаша, находился в стороне от финансовых потоков треста, ограничившись только дополнительной сотней рублей в качестве зарплаты. Но его навыки быстро стали востребованными так как новыми олигархами очень заинтересовалась ОБХСС. А в милиции у нас, как известно, собрался народ неряшливый, подозрительный, придирчивый, мрачный. Вот тебе, как говорится, и на!
И тут Хуарецу и пришлось тяжко потрудиться. Впрочем, не бескорыстно.
У ОБХСС были несколько связаны руки. Так как никаких хищений «социалистической собственности» не наблюдалось в принципе. Вся собственность была колхозно-кооперативной. Милиции приходилось работать якобы защищая права потребителей, так как происходили явное отступление от рецептуры из-за чего и образовывались «излишки».
Мой папаша сумел устаканить это дело. У нас же в СССР было как? Нагрянут органы, всех скопом арестуют и начнут давить на сознательность. Ища слабое звено. И агитируя «за Советскую власть» в стиле киношного майора Знаменского, стараясь пробудить в закоренелых преступниках добрые чувства и действуя по-дружески деликатно. Уповая исключительно на банальность и сусальность. Расследование и экспертизы — ничто, а добровольное признание — все. К тому же «добровольное признание» якобы «смягчает наказание».
А между тем профессиональный уголовный элемент никогда не ведется на такие разводки. В отличии от случайных людей. Слово, как сказал один древний философ, — серебро, а молчание — золото.
По факту происходила следующая картина. Раз в пять лет милиция ополчалась на трест, выпускающий «Сок веселый искрометный». Арестовывая руководство. Дергали, так сказать, с корнем. Прихлопывали, словно муху. Подчистую, как говорится.
Далее, кто поверил милиционерам и подписал признание — тот и виноват. Он и отвечает за все. А нечего поддаваться на сладкое пение, так как следователь тебе не лучший друг, а просто выполняет свою работу как может. А кто не признавался, те на суде проходили в качестве свидетелей. Мол, я — не я, и лошадь не моя. А хорошая культурная наливайка-рюмочная это Вам не рассадник пьянства, а своеобразный форпост против него. Главное чтобы там были фруктовые соки в ассортименте. И к ним раки, вобла, моченый горох, ржаные сухарики и соленые орешки. И молдавский рислинг «Алкадар».
А мой папаша осуществлял юридическое и процессуальное сопровождение со стороны треста за хорошие деньги. И как известно, из каждого положения всегда отыщется выход. Либо через верх, либо через задницу. При этом у милиции к Хуарецу никогда никаких претензий не было. Во-первых, формально он был «не при делах». Это Вам не на Жору, который хапнул двадцать вагонов строевого леса и тридцать тонн цемента и свалил все на мышей, наезжать.Тут все гораздо тоньше…
А во-вторых, если у нас в стране «дети лейтенанта Шмидта» всегда были желанными гостями в высоких кабинетах и имели от этого свой «хлеб с маслом», то родственник Че Гевары был вхож в круги начальственной номенклатуры, дружил с краевыми чиновниками и с выражением глубокомыслия на лице пламенно выступал на митингах, где неизменно сидел в президиуме.
А там из него оптимизм и энтузязизьм пер со страшной силой. Это же даже проще, чем яичницу себе сделать. Там еще разведи огонь да яйца раскокай, а тут мели языком, не особенно утруждая себя выбором слов…
У отца от вынужденного краснобайства в речи даже появились собственные излюбленные поговорки, а именно: «Грохнем во все барабаны», «Всем шишек наставим» и «Давай, давай».
Кроме того, Петр Хуарец стал членом КПСС и был «как жена Цезаря» вне всяких подозрений. Наш человек. Не хрен собачий! А «полководец человечьей силы».
После суда все успокаивалось на следующие пять лет. ОБХСС, не одобряющую местную привычку пить боржом, так как считала, что для всех полезнее было бы пить водку, не удавалось запугать колхозников мозолями.
В сущности государство даже поощряло выпуск продукции для трудящихся из воздуха, больно уж цифры в отчетах получались красивые. Идут, как говорится, люди навстречу потребителю. А на остальное начхать. Не стоит подгрызать дерево на котором все и держится.
Вот только то, что деньги за эту продукцию оседают в чьих-то конкретных карманах для советского государства было категорически неприемлемо. Оттого часть средств власти пытались вернуть путем конфискаций.
Таким образом, мы жили хорошо. Лучше многих. Лучились довольством. Двухкомнатную квартиру получили в одном из провинциальных городов края очень быстро. Ее обставили модными абажурами, сервантами, торшерами, подушками (вот где подлинная эмблема мещанства), кисейными занавесками, кактусами, деревянными орлами и медведями, репродукциями картин с видом «Василия Блаженного», хрусталем и книгами с красивыми корешками. Одну такую книгу за 83 копейки Вы будете читать всю жизнь. Еще и детям и внукам оставите.
Были у нас даже купленные на рынке глиняные расписные коты, на которых так любили яриться наши советские фельетонисты. А почему? Ведь такие коты — яркие, красивые звери…
К тому же, такая статуэтка какой-никакой, а предмет культуры. Можно выразиться высокого искусства. Это же не кило мармеладу, а вещица, так сказать, отрада для глаза, которую не засолишь в кадушке, не съешь с горчицей, не запрячешь в скрыню. И никому от этого — никакого вреда. Только польза!
Но были у нас в семье и подводные камни. Горячая южная кровь папаши сказывалась и он, как «О боже, какой мужчина!» иногда ходил «налево». Когда это становилось известным, то мамочка, не терзаясь гамлетовским вопросом «может ли женатый мужчина полюбить замужнюю женщину и современно ли это?», била супруга смертным боем. Не стесняясь. Так как характер у нее был не сахар. Естественно, такой брак не мог долго существовать по определению.
