Оружейникъ - Кулаков Алексей Иванович (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗

– Начали!

Всего через две минуты, заполненные постоянным движением в пределах метрового круга и частыми хлопками выстрелов, князь Агренев понял, что он опять потерпел неудачу. Что в трансе, что без – у него так и не получалось отработать по всем нужным мишеням, и злило это его просто неимоверно, иногда до дрожи в руках и зубовного скрежета. Как стрелок он уже давно состоялся и в любом состоянии даже не целился, вгоняя пули именно туда, куда и хотел. Просто знал, куда пойдет маленький, но такой смертоносный кусочек свинца, и стрелял, стрелял из любого положения и оружия, в движении, лежа и стоя, навскидку с разворота и с двух рук. Но выполнить самолично придуманное упражнение это ему никак не помогало. Вот и сегодня, совершив очередную попытку, Александр угрюмо смотрел перед собой, совершенно машинально разбирая пистолеты для чистки-смазки, и пытался понять – что, ну что он делает не так?

Май в 1891 году удался на славу: с самого начала установилась отменно теплая погода, земля быстро подсыхала, и как-то одномоментно зазеленела трава и появилась редкая молодая листва на деревьях. Вечером еще не было, а утром люди пошли на работу и разом заметили так радующую после хмурого апреля зелень кустарников и газонов. А днем в воздухе носился такой сладкий и дурманящий запах наступающего лета, что многие улыбались без видимой причины. Когда же зацвели сирень с яблоней, и вовсе причин появилось видимо-невидимо. У фабричного начальства и батюшек близлежащих церквей вообще была полная уверенность в том, что одна половина рабочего поселка при фабрике твердо решила жениться на другой. Ну или как минимум треть – уж за эти-то цифры они готовы были ручаться. А для фабриканта одна из недель этого месяца прошла иначе, если можно так выразиться – под знаком Герта Иммануила Викторовича. Едва князь приехал на фабрику, как начальник станкостроительного завода тут же организовал для беседы опытного металлурга с простой русской фамилией Грум-Гржимайло (самое то – проверять степень опьянения у подчиненных). Специалистом тот действительно оказался отменным, имел готовые наработки по многим сталям, в частности, хромомолибденовой для оружейных стволов, и Александр с удовольствием принял его на работу. Тем более что для организации «карманного» исследовательского института, вернее, лаборатории денег требовалось до смешного мало, а польза ожидалась, даже по самым скромным прикидкам, просто бешеная. Если Владимир Ефимович, как и обещал, в разумные сроки доведет до ума свою ствольную сталь – а потом, чем черт не шутит, организует и производство вольфрамовых сплавов-«быстрорезов». Девятый вал заказов для Российской оружейной компании гарантирован, причем как минимум на ближайшие двадцать лет. Как тут не вложиться в такую перспективу?

Только-только фабрикант отошел от первой встречи, как к нему на собеседование пожаловал господин Лазорев, оказавшийся даже не фанатом, а скорее маньяком – по части прецизионных станков и точного приборостроения. Аркадий Никитич почти всю свою жизнь посвятил этому вопросу, стажировался везде, где только можно: в Германии, Швейцарии, Голландии, САСШ. И впечатление производил самое что ни на есть благоприятное. Впрочем, это дело было взаимным – как только инженер услышал вопрос, справится ли он с организацией производства станков прецизионной точности в родном отечестве, он понял, что наконец-то нашел свое счастье. Контракт инженер подписал, так толком и не прочитав, и немедля засел за составление списка первоочередных покупок и мероприятий.

Не успел хозяин фабрики облегченно вздохнуть и помечтать о свободном времени – опять появился Герт, только на этот раз в качестве посредника-сводника на коммерческих переговорах. Его давнишний (уже третий по счету всего за одну неделю) приятель, отставной флотский лейтенант господин Яковлев, решил организовать небольшой машиностроительный заводик. А производить на нем хотел двигатели внутреннего сгорания, правда, в качестве топлива для них он видел только и исключительно нефть, но уже задумывался и о бензине. Однако не двигателями едиными хотел зарабатывать на икру с буженинкой Евгений Александрович – были у него планы наладить выпуск всяких дельных и статусно-дорогих вещей из нержавейки, для яхт и прочего водоплавающего транспорта. Каких вещей, Александр так и не понял. Хоть и говорил бывший мореман на русском языке, да звучало это для фабриканта сплошной тарабарщиной: талрепы, коуши, рымы. Зато стали понятны истоки появления «малого боцманского загиба» [12].

– На прежнем месте службы Иммануила Викторовича меня приняли весьма холодно, а по поводу небольшой рассрочки даже слышать ничего не хотели. К счастью, его нынешний адрес мне все же удалось раздобыть. Да-с, вот список необходимого мне оборудования, и я просил бы рассмотреть мой вопрос в кратчайшие сроки.

Даже не заглядывая в предложенный ему документ, фабрикант утвердительно кивнул и продублировал свое решение голосом:

– Мы беремся. А по поводу рассрочки – скажите, Евгений Александрович, а вы компаньонов в ваше дело принимаете?

Яковлев ненадолго задумался, а потом настороженно осведомился: на каких условиях князь Агренев хочет получить кусочек его еще не построенного завода?

– Исключительно на партнерских. Мой взнос будет состоять в станках, их обслуживании, поставке потребных материалов, если понадобятся деньги – организую беспроцентную ссуду. В управление вмешиваться не буду, так как своих забот хватает. Стоит это сорока девяти процентов паев?

На таких условиях Евгений Александрович партнерством заинтересовался, и только отсутствие в пределах досягаемости надежного юриста помешало тут же оформить все надлежащим образом. Но выход быстро нашелся – князь написал письмо-поручение в контору Лунева, а передать попросил своего почти компаньона, что тот с готовностью и пообещал.

На следующий день Герт поинтересовался у работодателя, нет ли на фабрике вакансии для очень, ну очень хорошего электротехника-гальванера, и Александр понял – станкостроитель не успокоится, пока не перетащит в его компанию всех своих знакомых. И еще он понял, что спокойной жизни на фабрике ему не дадут – надо или самому уехать, или немедля организовать командировку подчиненному.

– Иммануил Викторович, а управляющий этот вопрос решить не сможет? Так сказать, в рабочем порядке? Вот и хорошо. Задержитесь, пожалуйста, мне надо обсудить с вами небольшое дело. Вы помните, я вас спрашивал про организацию собственного порохового производства?

– Александр Яковлевич, так я вам еще тогда сказал, что не справлюсь, у меня несколько другая специализация.

– На Охтинском пороховом заводе служит человек как раз с подходящими знаниями и возможностями. Очень опытный и дельный специалист, Калачев Захар Владимирович. Я договорился с ним о небольшом сотрудничестве: он поможет нам с документальной частью, а мы в качестве благодарности подарим заводу пресс и еще какую-нибудь мелочь.

Намек был понят правильно, и инженер тут же спросил, когда ему отправляться в служебную командировку. Вот только рано князь радовался: уехал Герт – приехал Греве…

Было самое начало вечера, и двое приятелей сидели в кабинете на третьем этаже, наслаждаясь тишиной и чтением – Григорий перелистывал «Петербургские ведомости», а фабрикант сортировал внушительную стопку ежедневной корреспонденции. Что-то шло в специальную папочку, что-то – в корзину для мусора, но некоторые послания хозяин кабинета откладывал в сторонку – для последующего обдумывания или просто на память.

– Все никак не успокоятся.

– Ты о чем, командир?

– Да вот бельгийцы интересуются, не хочу ли я продать часть паев компании. Хорошую цену предлагают. Как они считают, даже очень хорошую – и ведь ни на одно такое письмо не ответил, а все угомониться не могут. Как и французы. Да и все прочие от них не отстают.

Еще минут пять в кабинете стояло молчание и звучал тихий шелест газетных страниц, изредка дополняемый треском очередного вскрываемого конверта. Теперь молчание нарушил Долгин, начавший негромко цитировать газетную статейку: