Сайберия. Том 2 (СИ) - Василенко Владимир Сергеевич (книги онлайн .TXT, .FB2) 📗

Велесов снисходительно хмыкнул, сверкнув клыком. Но, кажется, тоже задумался.

— Может, ты и прав. К тому же Орловы из Демидова, и в Томске особых связей не имеют. Но они сейчас и не главная проблема.

— Да я уже понял. Стая. Но что, если и там получится как-то договориться? Что ты вообще не поделил с ними? Может, настала пора забыть о старых распрях? В конце концов, даже вступить в эту самую Стаю? Хотя бы формально. Может, там не так уж и плохо?

Демьян откровенно расхохотался. Я же, наконец, расслабился и даже прошёлся из стороны в сторону, дожидаясь, пока и Велесов чуть остынет.

— Вступить в Стаю… — наконец, продолжил он. — Да, в общем-то, я из неё и не выходил. Мало того — я её и создал.

А вот это явилось для меня полной неожиданностью.

— То есть как? Ты глава Стаи?

— Ну, теперь-то нет. Но начиналось всё с меня. Да и до сих пор они волчью голову на гербе сохранили. Хотя молодняк, похоже, даже не понимает, что этот символ значит.

Он снова сел на колоду, задумался, явно погрузившись в воспоминания. Рассказ, впрочем, начал почти сразу.

— Давно это было, ещё при Петре. Болтают, что на таких, как мы, с самого начала гонения были, но это не так. Поначалу нефилимы с Аспектом Зверя ничем от других не отличались. По-моему, нескольким Пётр даже дворянство успел пожаловать. Но потом всё изменилось. По слухам, покушение было. И почти удачное.

— На самого Петра?

— Да. Тогда-то другие нефы сообразили, чем опасны Дети Зверя, умеющие чужую силу поглощать. И начали избавляться от нас.

— И Стаю ты основал, чтобы объединиться и дать отпор? — спросил я.

Заодно про себя отметил, что Демьян, выходит, даже старше, чем я думал. Раньше он упоминал об участии в войне с французами, которая в этом мире, кажется, состоялась примерно в те же годы, что и в моём — в начале девятнадцатого века. Но история со Стаей наверняка произошла значительно раньше. Вот только на сколько? Лет на пятьдесят? На сто?

— Не совсем. Я просто считал, что у Детей Зверя свой путь. Да и сейчас считаю. Мы не просто хищники. Наш Дар делает нас ближе к нашим корням, к дикой природе. Тайга — это наша стихия, нужно только понять это и принять свою суть. Стать настоящим волком. В конце концов, когда Око Зимы охватит весь мир, именно мы придём на смену человечеству. Потому что мы одни из немногих, кто сможет жить в этом новом мире.

— Хм… Тут ты, наверное, прав. Но ведь еще пара столетий у человечества есть? Может, успеют что-нибудь придумать против Ока Зимы?

— Может быть. Тут выбор-то невелик — либо до последнего сопротивляться Оку, либо принять его и готовиться жить по-новому. Какому пути следовать — дело каждого. Но в любом случае, я не хотел вражды с нефилимами, и тем более с обычными смертными. Считал, что Стая должна уйти в дикие земли. Туда, где мы будем редко пересекаться с людьми. И жить в единении с природой.

— И как, получилось?

— На какое-то время да. Для нас это был единственный шанс на выживание. Пожалуй, если бы мы, волки, не ушли тогда подальше от обжитых мест, то нас бы истребили всех до единого. Священная Дружина тогда была куда злее и зубастей, чем нынче.

— А потом?

— После смерти Петра гонения понемногу начали слабеть. И многие из наших задумывались о том, чтобы вернуться к людям. Далеко не всем пришлась по душе жизнь в мерзлоте. Нашлись те, кто стал убеждать братьев, что мы — высшая раса, и достойны не просто жить среди людей, но и повелевать ими. А люди для нас — лишь добыча. Корм.

— Что ж, не удивлён. Честно говоря, всегда думал, что вампиры считают себя выше обычных смертных. Этакой вершиной пищевой цепочки.

— Да, таких немало. И как раз из-за этого в Стае и случился раскол. Дар ведь тоже можно по-разному развивать. Кто-то стремился к звериным корням вернуться. А кто-то — половчее из других соки высасывать. Все мы — Дети Зверя. Но звери-то разные бывают. И хищники. И падальщики…

— И ты допустил это? Почему не подавил бунт в зародыше? Достаточно было перебить зачинщиков.

Он презрительно фыркнул.

— Как это… по-людски. Задавить, выгнать, убить… Я задумал Стаю, как братство. Мы все были равны перед лесом. Да, я был вожаком. Ко мне прислушивались. Но я не стремился повелевать остальными. За мной шли те, кто верил в то, что я говорю.

Ох, сдаётся мне, этот его пацифизм его и погубил. Да и вообще, рассчитывать на то, что разумные хищники будут довольствоваться жизнью в глуши и единением с природой… Это каким же идеалистом надо быть?

— И что же, когда случился раскол, никто не встал на твою сторону? Или как вообще у вас там всё было устроено?

— Сумрак, нынешний глава стаи, бросил мне вызов, — неохотно отозвался Демьян. — Оспорил моё старшинство, стало быть. Схватка закончилась вничью — нас отвлекли. Может, я и одолел бы его позже, но он начал действовать хитрее. Ушёл. Тайно собирал вокруг себя всё больше приспешников. Убеждал их в том, что они достойны большего… Я не хотел резни внутри Стаи, поэтому позволил им мирно отделиться. Но потом они вернулись. И застали врасплох.

— И ты не пытался мстить?

— Да плевать мне на месть! — отмахнулся он. — После того, как все решили, что я погиб… Я и правда начал новую жизнь. Вернулся в мир людей. Мы встретились с Аскольдом. Я стал его стольником, многие годы сопровождал на службе и в странствиях… Впрочем, это долгая история.

— А Стая?

— Те, кто был верен старым заветам, ушли ещё глубже в тайгу и основали свои поселения. Некоторые и вовсе одичали так, что их не отличишь от обычных зверей. Ну, а остальные присягнули Сумраку, и тоже начали жить по-новому, хотя и сохранили часть прежнего кодекса. Правда, какие из них теперь волки… Им плевать на законы леса. Они грезят лишь властью, богатством и кровью.

— Значит, не так уж и неправы те, кто называет их упырями? — невесело усмехнулся я.

— Может быть. Говорю же — каждый сам решает, каким Зверем быть. Кому-то вот больше нравится быть кровососом.

— Но и всё-таки… Что делать-то с ними будем? Думаешь, бегство — это единственный выход? И что, так и будешь прятаться всю жизнь?

— А ты что предлагаешь? — огрызнулся он.

— Драться, — пожал я плечами.

— Молод ты ещё, Богдан… — вздохнул он, отвернувшись и с какой-то затаённой тоской вглядываясь в небо. — Всё-то у тебя кулаки чешутся…

— Просто я не пойму, с какого перепугу нам отступать перед какими-то там упырями. Надо дать им отпор!

— Нам? — насмешливо переспросил он.

— Нам, — с нажимом повторил я. — Сам же недавно говорил Варваре, что надо вместе держаться.

— Да так-то оно так… — пробормотал он, уже куда менее уверенно. — Но…

— А что «но»? По одиночке нас точно раздавят. А вместе… Вместе мы вон, целую ледяную ведьму в бараний рог скрутили. А эта хреновина, думаю, пострашнее твоего Сумарокова будет.

Демьян усмехнулся и, наконец, обернулся на меня. Прищурился, окидывая внимательным взглядом, будто только что разглядел во мне что-то.

— Ох, и упрям же ты, Богдан! Весь в отца. Но, кажется, мне этого и не хватало.

Я тоже улыбнулся и крепко хлопнул его по плечу.

— Ну, так и что, старый волк? Ты со мной? Не передумаешь?

— Я ещё и не решил ничего окончательно, — покачал он головой. — Ты же знаешь — за Раду я беспокоюсь. Она… не такая, как все.

— Знаю. Не такая, как все. Она такая, как я.

Старик нахмурился, и в глазах его снова блеснули недобрые искорки. Но я продолжил.

— Шрамы у неё на спине. Круг, рунами расписанный. Только не притворяйся, что не видел. Раз уж растишь её с малолетства, то точно должен был заметить.

Он помрачнел ещё больше, и хотел было отвернуться, но я крепко придержал его за плечо.

— Кто она, Демьян? Точно не твоя дочь, это понятно. Но откуда взялась? Учти — в этот раз не отвертишься. Ты должен мне рассказать!

— С чего бы это?

— С того, что у меня на спине — точно такой же рунный круг.

Велесов, поначалу напрягшийся и снова начавший на меня скалиться, как раздражённый пёс, после этих слов замер и взглянул на меня совсем по-другому — со странной смесью страха и жалости.