Красавчик. Книга шестая. Аустерлиц (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович (читать полностью книгу без регистрации .TXT, .FB2) 📗

— Развернуть орудия, шрапнелью, взрыватель на тысячу метров, огонь по готовности! — Заорал он на своих артиллеристов и отвернулся снова к приближающемуся концу егерей. Хоть отомстит.

Бабах. Первая пушка всего через минуту послала в кирасир шрапнельную граната. Бабах. Это почти в упор сделали последний в своей жизни выстрел отважные воины.

И тут Алексей Петрович понял, что было за спинами плотно стоящих цепью егерей. Конечно, там овраг, на краю которого он остановился, делает небольшой прогиб на восток. Туда, сметя жиденькую чёрную цепь, и ухнули сотни всадников тяжёлой французской кавалерии.

Бабах. Бабах. Бах. Это остальные его двенадцать орудий отправили по французам шрапнельные гранаты.

В это время из-за спин несущихся к своей смерти всадников жиденьго пукнули французские пушчонки малокалиберные. Но дымами своё место указали.

— Огонь по батарее. Шрапнелью, запал на полторы тысячи метров, беглым огонь.

Долго, долго как. Французская батарея ещё раз успела выстрелить. Но это всё было ерундой по сравнению с тем массовым самоубийством, что совершала сейчас элитная французская кавалерия. Прямо целыми полками они ухали в овраг и калечились там, да чего там калечились, они там сотнями гибли. А следом летели и летели следующие. И при этом противоположный пологий спуск в овраг каждые десять секунд окутывался новыми клубами дыма. Егеря и гренадёры дорого мстили за своих погибших товарищей.

— Огонь, сукины дети! Огонь! — подогнал своих полковник.

Нет, быстрее не забегали. Его крик им не нужен. Пушкари торопились, как могли. Бабах. Пусть чуть и не стройный залп, но все тринадцать его пушек, а не пушчонок, послали шрапнельные гранаты по французской батарее. Бах, бах, защёлкали взрывики в небе, и Ермолов представил как сотни свинцовых пуль выкашивают канониров, наводчиков и прочую обслугу у врррррагов. Бабах и через минуту второй залп.

Надо отдать французам должное. Его заметили и посчитали угрозой, от далёкого ещё хвоста колонны в его направлении отделился полк вместе с командиром и знаменосцем. Карабинеры в огромных чёрных медвежьих шапках. Скорее всего — 1-й карабинерский полк 1-й дивизии тяжёлой кавалерии. Ерунда, человек двести их.

— Батарея, прямой наводкой картечью по карабинерам, дистанция тысяча метров, беглым, огонь!

Пока всадники в мохнатых шапках и тёмно-синих с алым мундирах приблизились на триста метров батарея успела сделать два залпа по ним. Из двух сотен до этого рубежа добралось не более пятидесяти. Они вообще на что надеялись, что при виде их медвежьих шапок тут все обделаются и разбегутся?!

— В ружьё. Беглый огонь. — Четыре сотни его артиллеристов прекратили заряжать орудия подбежали к установленной чуть поодаль пирамиде с заряженными ружьями Бейкера и, проверив порох на полке, стали стрелять по приближающимся карабинерам «Великой армии». Ну, да себя не похвалишь, как обдристанный ходишь. Одного залпа и хватило. Каждый всадник по несколько пуль словил.

— Батарея! — не дал своим насладиться победой Ермолов, — Шрапнелью заряжай, огонь по хвосту колонны.

Ситуация на поле боя за то время пока они уничтожали полк конных карабинеров изменилась. Овраг полностью наполнился французами и нашлись видимо генералы, что смогли, теперь уже поняв, что попали в ловушку, развернуть коней и уменьшившаяся в три раза колонна французской кавалерии, чуть не доезжая до рядов чёрных егерей и гренадёров, стала заворачивать на север.

Наивные албанские юноши, — как говаривал Пётр Христианович. Слонобои бьют на семьсот метров, и уйти из-под обстрела не так-то просто. Да ещё и не вышли они с дистанции эффективного огня и ружей Бейкера. Те, на три сотни метров, попав в человека, ранят его или убивают. Две минуты, два залпа его пушкари сделали, десяток залпов произвели егеря с немцами. И от пары тысяч всадников осталась одна. И тут мимо Ермолова с его батареей пронеслись, визжа и улюлюкая, сначала лезгины, а потом и казаки. Тысяч пять. Разорвут эти жалкие остатки «Великой армии» в клочья. «Напрасно старушка ждёт сына домой»! Какие ёмкие образы иногда выдаёт хан Петер.

Мюрат со своим ординарцем уходили на север. Всё, нет у него больше кавалерии, проклятые варвары заманили его в ловушку, да ещё какую. Его кавалеристы не принимая участия в сражении, просто погибли, задавив друг друга на дне оврага, а остальных застрелили с недоступного для них расстояния. Нужно уносить ноги. Маршал оглянулся, за ним следовала пара десятков улан. Бой затихал севернее, даже северо-западнее. Иоахим вдруг понял, что повернул сильно на восток и решил взять западнее, когда впереди увидел сотню всё тех же чёрных. И понял, что это конец, на их запалённых лошадях, еле живых после стремительного галопа, не уйти от чёрных на высоких арабских скакунах. Нужно принимать последний бой. И как можно дороже продать свои жизни.

Бах. Чёрные впереди окутались облачком грязно-белого дыма, и Мюрат вылетел из седла. Острая боль обожгла грудь. Обидно. Эти чёрные воюют не как рыцари, они убивают французов издалека. Дикари.

Событие пятьдесят восьмое

Этими жалкими побрякушками можно управлять людьми! (Об орденах и медалях)

Наполеон I Бонапарт

Князь Мудар со своей сотней лучших стрелков и хотел бы поспешить перебраться на ту сторону оврага, но не мог. Более того, пройдя с полкилометра медленным осторожным шагом, вся земля в каменюках была, и в больших и в маленьких, самое то — лошадям ноги ломать, пришлось вообще спешиться и вести коней в поводу. А овраг всё не кончался и не кончался. Позади стреляли, грохотала со всех сторон артиллерия, а они шли себе по краю оврага и впереди никого, и с другой стороны оврага пусто, и на опускающихся здесь уже Праценских высотах ни души. Словно все решили дать его сотне спокойно добраться до конца этого оврага. Впереди понятно были разведчики, их Мудар отправил сразу, как они спешились. И от них никаких вестей.

Когда овраг чуть более пологим стал, князь послал пару человек проверить, смогут ли кони подняться по западному склону, но люди пришли и головами замотали, дальше надо идти. Только тронулись, и вернулись, наконец, разведчики, впереди метрах в трёхстах есть возможность перебраться на ту сторону оврага. Вот только там совсем недалеко идёт бой.

Не новость. Бой и так слышно.

— Видно оттуда кого? — поинтересовался у командира разведчиков князь.

— Всё в дыму, но белые и синие мундиры иногда мелькают.

— А что делать? Всё в руках Аллаха. Пошли.

Они прошли эти триста метров, бой впереди продолжался. Только пушки смолкли, зато усилилась ружейная пальба. Отряд по одному, придерживая лошадей, а некоторым, более пугливым, и помогая взбираться на крутой довольно склон, перебрался на другую сторону. Никакие другие лошади на эту кручу бы не полезли, это всё же лошади, а не козы.

Выбравшись на равнину, глупостей делать не стали, не вскочили на коней и не заорали во всю глотку, восхваляя Аллаха. Так же тихо, ведя в поводу коней, повернули в противоположную сторону и молча пошли на соединение с основными силами. Оказалось, что зря. Нужно было, как раз вскочить и с улюлюканьем, пришпорив лошадей нестись галопом. Но нет. Шли, ведя коней в поводу.

Французы показались неожиданно. Это были пехотинцы. Какая-то меховая шапка на них. Зелёная кургузая короткая форма. Было их человек сто пятьдесят, и шли эти пехотинцы походной колонной, по четыре человека, с коротким штуцерами на плече. Медлить было нельзя, у Мудара были тоже короткоствольные штуцера и, значит, расстояние становились критическим, французы, открыв огонь, могли залпом одним перестрелять его сотню.

— Огонь по противнику, — закричал своим Мудар.

Опасались, а потому шли с заряженными ружьями. Всего пару секунд хватило его вайнахам, чтобы вскинуть карабин и прицелиться. Бабах. Пехотинцы, очевидно, всё ещё раздумывали, кто перед ними, людей в такой форме они не видели. Опять же непонятка, кавалерия, а идёт пешком, ведя коней в поводу. Растерялись командиры у батальона лёгкой пехоты иначе ещё именуемыми «застрельщиками Альп». Залп сотни князя Мудара уменьшил сразу их число вдвое, и тут эти чёрные вскочили на коней и понеслись к ним.