Микадо. Император из будущего - Вязовский Алексей (полные книги .txt) 📗
А наши чугунные десятифунтовки помощнее будут. Пустячок, а приятно.
Как выяснилось, канрэй ошибался. Из зеленых рядов Симадзу на правом фланге выскочил одинокий всадник. На нем были золотые доспехи и личный флаг-сисамоно. Поднятое забрало не скрывало молодого красивого лица. Копье всадника оставалось в чехле позади тела, оба меча покоились в ножнах. Слегка пришпоренный конь перешел сначала на рысь, а потом и на галоп. Выехав на середину разделявшего две армии пространства, он резко остановил лошадь, да так, что та поднялась на дыбы. Замерев на несколько секунд прямо перед первым редутом, самурай вытащил из чехла копье и поднял его высоко над головой.
— Слушайте меня, люди Сатоми! Я — младший сын князя Такахисы Симадзу, Ёсихиса Симадзу из Сацумы. Мой отец и братья — величайшие из когда-либо живших полководцев Ямато! Мои предки первыми встретили монголов и доказали, что они являются непобедимыми самураями. Теперь я пришел сюда на битву с тобой, Ёшихиро Сатоми, предатель бусидо и богов, узурпатор трона! Готовься к смерти. И вы готовьтесь к встрече с вечностью, буси!
Боевые барабаны взорвались грохотом за его спиной, и Ёсихиса, пришпорив коня, поскакал обратно к своим войскам.
— Смелый парень! — Хиро стащил с головы шлем и посмотрел вверх. Там уже вовсю палило солнце, превращая прохладное осеннее утро в жаркий полдень. — Смелый, но глупый.
Зеленые знамена качнулись и двинулись вперед. «Бумм» — рявкнула первая пушка бастиона, высунув свое жерло между валами редута. «Пуфф» — к ней присоединилась соседка. На батарее началась суета, забегали подносчики пороховых картузов и ядер.
К первому редуту присоединился второй. По всему перешейку поднялась стрельба, поле тут же заволокло белым дымом.
Я сел на лошадь и двинулся на свой наблюдательный пункт в доме старосты. Все самураи, мимо которых я проезжал, напряженно смотрели на поле боя. Их лица светились внутренней силой и кое у кого даже восторгом. На всем пути обратно в деревню я не встретил ни одной побелевшей от страха физиономии — солдаты всем своим видом демонстрировали желание драться до победного конца. Это значит, что боевой дух на высоте и мне нет смысла скакать перед войсками с рыцарскими призывами. Да и сколько человек меня сможет услышать при таком большом количестве полков и отрядов?
Проехав в дыму мимо второго и третьего редутов, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими залпами всех вокруг, я со свитой оказался в небольшой кипарисовой роще. В лесу было прохладно, тихо, сумрачно и пахло осенью. Тишину то и дело нарушали вестовые, которые догоняли нашу группу с отчетами полковников и тут же разворачивали лошадей обратно, увозя новые приказы. Уже на подъезде к Джихе стали попадаться носилки с ранеными. Ручеек увечных был невелик и тут же обрабатывался на стационарных медицинских пунктах. Все работало как часы, и мои указания никому не требовались.
Взобравшись на чердак наблюдательного пункта, я понял, что нам как воздух нужна большая штабная карта с флажочками, где можно было бы отмечать расположение войск.
Поле боя по-прежнему было скрыто пороховым дымом. Пальба пушек и ружей то усиливалась, то ослабевала, а общая картина боя никак не складывалась. Где-то, по донесениям адъютантов, врагу не удалось прорваться, и через час пальбы он отступил с большими потерями. У третьего редута мечникам симадзу почти удалось дойти до валов и вступить врукопашную. Об этом можно было судить по крикам «банзай!», с которыми самураи бросаются в атаку. Однако сразу вслед за дружным ревом раздался громкий взрыв, и тут же еще несколько — сработали мины. В небо поднялся столб пыли.
Недостаток информации начинал сильно нервировать. Пришлось сбрасывать стресс, нарезая круги сначала по чердаку, потом по двору дома. Заодно ознакомился с устройством кладовой для риса старосты деревни — удивительное строение на семиметровых сваях со скользкими железными оконцовками. По идее, на них должна поскальзываться и падать с высоты мышь. Никаких кошек не нужно. Крестьянское коварство в действии.
Ближе к вечеру стало понятно, что первая атака противника отражена, и отражена с большим уроном. Перед нашими позициями зеленеют многочисленные трупы сацумцев. Особенно густо лежат тела около редутов, где дошло дело до картечи и мин. Пулеметы «гатлинги» я приказал приберечь на черный день — как в той юморной миниатюре Винокура «Пусть сюрприз будет». Военачальники соревнуются в подсчетах трупов. Кто-то говорит о двух тысячах погибших, кто-то о трех. Наши потери — триста раненых и двести убитых. Вроде бы цифры в нашу пользу, но на душе почему-то тяжело.
Интерлюдия пятая
Двадцатый день Дзюитигацу седьмого года Тэнмона, ставка даймё Такахисы Симадзу в деревне Такоэ.
— Почему они отступают?! — Лысый как колено иезуит, по имени Педро Новаиш, размахивал руками перед лицом князя Такахисы. — Я вас спрашиваю! Срочно командуйте новую атаку! До захода солнца еще три часа.
— Успокойтесь, падре. — Князь сделал знак своей напрягшейся охране отойти в сторону и продолжил: — Это была разведка боем.
— Какая такая разведка боем? Мы договаривались покончить с Ёшихиро к Рождеству. Такими темпами мы тут год простоим. Сколько мне еще кормить блох в этой деревне еретиков?
Симадзу потер старый шрам на щеке и тяжело вздохнул:
— Так устройте аутодафе, сожгите пару ведьм, займитесь делом. А мне предоставьте возможность…
— Я уже сжег двух богопротивных девок по дороге сюда, — прервал князя иезуит. — И я к Рождеству должен быть в Киото! Я обещал Риму, что вопрос с Ниппоном будет решен к зиме.
— Вы там будете, — терпеливо принялся объяснять Такахиса. — Но нужно подождать. Посмотрите на это дьявольское отродье — Ёшихиро. Я просто не знаю, чего от него ждать. Например, сегодня выяснилось, что перед укреплениями были вкопаны мины, — подорвались сотни яри-асигару.
— Да кого волнуют эти черноногие?! Пошлите туда еще несколько тысяч. Пусть своими телами откроют путь нашим самураям. Пообещайте им… ну не знаю… райское блаженство!
— Вы правы. Разминировать крестьянами подходы — это хорошая мысль. Но этот самозваный император очень хитер, он может придумать еще что-то.
— «Посему, имея по милости Божией такое служение, мы не унываем; но отвергаем скрытные постыдные дела, не прибегая к хитрости…» — Второе послание Коринфянам, стих четвертый.
— Я очень рад, что милость Божья на нашей стороне, падре, и не сомневаюсь в победе, но требуется время. Вы слышали, что ниндзя сожгли все мосты через притоки Бива? Пушки и пороховой обоз застряли в провинции Сейцу.
— Мы уничтожим эти богопротивные отродья, когда власть над островами будет в наших руках. А пока молитесь…
— …чтобы отродья не добрались до вас раньше, — вмешался в разговор чей-то скрипучий голос.
Священник с князем резко обернулись и увидели, что к ним подходит Сё Хаси — ван Окинавы. Верховный правитель острова был маленького роста, тощ и крайне стар. Его кожа пожелтела, часть зубов выпала, волосы на голове и куцая бородка были совсем седыми.
— Я только что узнал. — Сё Хаси сделал едва заметный поклон. — Проклятые синоби устроили пожар в бухте Тачи, где стоял наш флот вторжения. Уничтожено больше ста кораблей, еще с полсотни повреждено. Погибло много моряков.
Иезуит судорожно перекрестился, а князь Симадзу схватился за рукоять меча и начал грязно ругаться.
— Только святое воинство Господне — конкистадоры спасут эту страну, — пробормотал себе под нос Педро.
Эту фразу услышали Сё Хаси и Такахиса, после чего удивленно переглянулись.
— Рюкю спасет сто тысяч коку на новые корабли, — со скрытой угрозой проговорил ван Окинавы. — Плюс еще сто за беспокойство.
— А ноги помыть вам не надо? — агрессивно усмехнулся глава клана Симадзу. — Я хочу напомнить, что вы тут ради своего сына. Да, я согласился дать вам долю в военной добыче, но никаких платежей вперед я делать не собираюсь.
