Дерзкие дни - Матейчик Наталия (е книги TXT) 📗
Ферт на мгновение закрыл глаза, прислушиваясь то ли к себе, то ли к тому, что, по его мнению, могло быть началом конца.
– Кутам, ты меня презираешь? – тихо спросил лешан, поднимая глаза на друга, но, прежде чем Лал успел что-либо ответить, глаза Ферта закатились, он судорожно дёрнулся, пытаясь приподняться, и мёртвым упал на подушку.
Лал постоял несколько минут над телом друга, а затем позвал в палату целителей, которые должны были констатировать смерть.
Эльф шёл к воротам клиники, думая о том, что он обязательно придёт на похороны Кесса – если, конечно, останется жив. «Экскурсия» в Алитер была чрезвычайно опасной задачей, и, не желая подвергать этой опасности кого бы то ни было, Лал решил отправиться на поиски «Абильярии» сам.
Вернувшись в Греаль, эльф тут же написал письмо Великому Магистру и отослал его с вороной. В письме Лал сообщал обо всём, что рассказал ему Ферт. Конечно, это было неосторожно – доверять такую важную тайну пергаменту, но у Лала не было времени на личный разговор с Магистром. Он хотел не теряя времени отправиться в Алитер, пока ещё есть хоть малейшая возможность первым найти «Абильярию», а письмо эльф отослал для того, чтобы Вар в случае его смерти знал всё и попытался выкрасть книгу у Призраков или уничтожить её.
– Хитор, позови ко мне лока Ютт и лока Чернова, – попросил Лал элементаля, надевая тёплую серую тунику с глухим воротником, закрывающим шею до самого подбородка, и тёмно-зелёный дорожный плащ. – А потом спустись, пожалуйста, в трапезную и попроси Крина и Ала, чтобы они собрали мне что-нибудь из еды, – продолжал он, протягивая Хитору небольшую кожаную заплечную сумку.
Элементаль выскочил за дверь и тихо прикрыл её за собой, а Лал приладил на поясе любимый обоюдоострый меч, потуже затянул кожаные ножны с кинжалами и спрятал ещё два кинжала в рукава плаща, под специальные эластичные повязки, сшитые из несгораемого горного шёлка и надёжно фиксирующие оружие.
Затем он открыл небольшой шкафчик, висевший на стене, и вынул оттуда стеклянный флакон, наполненный какой-то тёмной жидкостью. Это была «Феррика», – одно из лучших противоядий. Противоядие это часто называли «Эликсиром жизни» – оно содержало в себе выжимки из двухсот семи редчайших трав, нейтрализовывало почти все известные яды и очень высоко ценилось. Лал сбросил лёгкие остроносые матерчатые туфли, расшитые золотом, и всунул ноги в высокие – по колено – сапоги из мягкой чёрной кожи. «Жарко в них будет в конце норали, – подумал он, – но ничего не поделаешь. В чащобе без них никуда».
Ютт и Чернов явились один за другим через несколько минут, и, войдя в кабинет, молча уселись в кожаные кресла.
– Несколько дней меня не будет, – сказал им ректор. – Я думаю, дня три-четыре. Вернусь двадцать третьего – двадцать четвёртого норали… если вернусь.
Саита Ютт вздрогнула.
– В случае моей смерти ты возглавишь Греаль, – сказал ректор валькирии. – И не особо зверствуй на экзаменах, – с улыбкой добавил он.
– Куда вы направляетесь? – спросил Лала Чернов. – И почему в одиночку?
– Не на увеселительную прогулку, – коротко ответил старый эльф. – А в одиночку потому, что одному легче остаться незамеченным там, где это необходимо, – добавил он. – Большего пока сказать не могу. И ещё, – продолжал Лал, глядя прямо в глаза Чернову, – Савит Тор ни при каких обстоятельствах не должен покидать территорию крепости. Ты меня понял?
Ян Чернов бросил на ректора быстрый взгляд и молча кивнул. Он больше ни о чём не расспрашивал Лала – не хочет эльф вдаваться в подробности – и не надо. Будучи сам решительным и смелым, алхимик прекрасно умел ценить эти качества в других.
– А теперь давайте простимся, – сказал Лал. – На всякий случай.
С этими словами он протянул руку сначала Ютт, а потом – Чернову. Саита и Ян встали и молча вышли за дверь, а Лал ещё раз окинул взглядом свой кабинет, снял с полки походную серебряную флягу в кожаном чехле и тоже направился к выходу.
Элементали, как оказалось, набили ему полную сумку продуктов. Лал любил путешествовать налегке, и поэтому выложил половину, оставив лишь самое необходимое.
Эльф телепортировался к глухому лесу, в чащобах которого и находился Алитер. Дальше предстояло идти пешком, и, по возможности, соблюдать осторожность – это была территория, полностью контролируемая Призраками.
Определяя направление движения по солнцу, Лал медленно продирался сквозь дремучий лес. Ему то и дело приходилось перелазить через стволы поваленных деревьев. Огромные деревья-гиганты сменялись редколесьем, зарослями ели, белого дуба и дикой акации, то тут, то там в молодой зелёной траве виднелись розовые, голубые и белые маргаритки. Дорогу перебежала рыжая лисица, на мгновение оглянулась, недовольно тявкнула и исчезла между деревьями.
Стемнело. Лал прошёл за день порядка двадцати пяти агдаров, и, уставший, уже собирался перекусить и устроиться на ночлег на мягком мху под лапами вековой ели, как вдруг интуитивно ощутил притаившуюся рядом опасность и, незаметно оглядываясь, положил руку на рукоять спрятанного в рукаве плаща кинжала.
В следующее мгновение на него спрыгнули сверху сразу три вайдера. Резко отпрянув в сторону, Лал метко метнул кинжалы и убил наповал двух нападавших, но третий дотянулся до его горла и стал душить.
Эльф упал на землю, увлекая за собой противника, и оба покатились по траве. До кинжалов в ножнах было уже не дотянуться, но Лал, задыхаясь, сумел отстегнуть меч и вслепую ударить им наполовину задушившего его вайдера. Карлик с криком отскочил – удар пришёлся по руке, и она бессильно повисла. Вскочив на ноги, эльф прислонился спиной к стволу растущей рядом исполинской сосны – и вовремя: к нему, размахивая длинными кривыми ножами, подступало сразу с десяток вайдеров.
Карлики были одеты в длинные куртки и короткие – до колен – штаны из плохо выделанных шкур. Их грязные тёмные волосы болтались, как спутанные гривы. На уродливых, с грубыми чертами лицах и в узких, как щели, жёлтых глазах, испещрённых красными прожилками, читалось лишь одно желание – убивать.
Очень скоро, однако, вайдеры поняли, что они встретили более чем достойного противника – Лал не зря считался одним из лучших фехтовальщиков Валии: почти каждый его выпад достигал цели и разил наповал, обоюдоострый меч двигался с удивительной быстротой, и вскоре четверо убитых карликов лежали на земле, а остальные, среди которых было двое раненых, скрылись в ночи.
Эльф тоже был ранен в бок, в ногу и в руку. Присев под сосной, Лал на всякий случай принял противоядие – кто знает, может, вайдеры натирали лезвия своих кинжалов каким-нибудь растительным ядом. Затем он осмотрел и промыл свои раны. Две из них оказались скорее царапинами, но раненая нога не на шутку кровоточила и сильно болела. Очень хотелось растянуться на мягком мху и поспать, но Лал понимал – вскоре вайдеры наведут на его след Призраков – это дело всего лишь нескольких часов. А значит, прямо сейчас нужно уходить. Нужно продолжать путь. Эльф остановил заклятием кровь, слегка затянул рану, немного поел, затем отвинтил крышку фляги, ополовинил её и поднялся на ноги. Из браслета брызнули золотые лучи, вырывая из темноты то огромную сосну, то – исполинский дуб. Закинув на плечо сумку, Лал двинулся в путь.
Он шёл, не останавливаясь, всю ночь и достиг замка к середине следующего дня. Прячась за стволами деревьев, то и дело оглядываясь, эльф очень осторожно приближался к зданию.
Алитер стоял в кружевной тени деревьев, на высоком холме, полностью окружённом лесом. Одна из его высоких ажурных башен наполовину обвалилась, и на её вершине росла низенькая чахлая сосёнка. Когда-то, похоже, вокруг замка был разбит большой ухоженный парк, окружённый красивой кованой решёткой, насквозь проржавевшие остатки которой всё ещё виднелись кое-где на земле, но после смерти последнего хозяина лес перешёл в наступление и, вытеснив парк, подступил к самым стенам. К подножию замка по склону холма поднималась крутая каменная лестница с растрескавшимися от времени ступенями.
