Шеф-повар Александр Красовский (СИ) - Санфиров Александр (книга жизни .TXT) 📗
За столом она с нарастающим удивлением опробовала мою стряпню.
— Алекс, ты знаешь, когда я тебя увидела в первый раз, то подумала, что
наш президент ошибается, не может этот молодой парень так хорошо готовить. Наверно, кто-то другой занимался этой работой, а тебя просто показали для вида.
Но сейчас я поняла, что ты настоящий повар. Твой рыбник из палтуса получился вкуснее, чем когда-то у моей мамы.
Старушка, несмотря на то, что пироги ей нравились, клевала, как птичка, поэтому всю выпечку я уложил в пакет, чтобы она увезла его с собой. Ведь живот Армаса надо чем-то поддерживать.
На этот раз бабуля интересовалась, как долго я буду работать в посольстве, что планирую делать после того, как уеду обратно в Союз.
Я понятия не имел, установлена ли прослушка в нашей квартире, поэтому, на всякий случай, старался язык не распускать. Да и к чему прослушка? Ведь в соседней комнате сидит Петрович и якобы смотрит телевизор, наевшись от пуза моих пирогов.
Когда мы вышли во двор, уже у машины бабушка спросила:
— Алекс, а ты бы не хотел после работы в посольстве остаться в Финляндии?
Мы бы помогли тебе с документами, работой. Так получилось, что детей у нас с Армасом нет, будешь жить с нами. С женой твоей тоже проблем не будет, ты же сам говорил, что она из вепсов.
От бабушкиного предложения веяло таким простодушием, что я с трудом удержался от смеха.
Конечно, у нас уже не сталинские времена и если у меня будет на руках официальное приглашение от родственников на переезд в Финляндию, то особых санкций не последует. По крайней мере, в тюрьму не посадят. Но возникнет столько бюрократических препон, что с ума сойдешь их преодолевать.
Проше всего попросить политическое убежище в Финляндии, пока я тут. А это чревато проблемами для родителей и прочих родственников. Но мы же не ищем легких путей.
Объяснять все это Ритте я не стал. Сообщил только, что думаю над этим вопросом, но пока ни какому определенному решению не пришел.
Моим словам та явно обрадовалась, но тоже благоразумно заявила:
— Правильно, серьезные решения надо принимать, обдумав все их плюсы и минусы.
После этого пожаловалась, что ей тяжело дается дорога, поэтому она сможет приехать за мной только в конце сентября.
— Ритта, не беспокойся, я ведь и сам могу приехать к вам. Автобусы ведь еще никто не отменял.
Бабушка обрадовано закивала головой, наверно, ей такой вариант в голову не приходил, и попыталась сходу вручить несколько марок на билет.
Деньги я не взял, несмотря на укоризненный взгляд Петровича. Тот, услышав, что я провожаю гостью, тоже вышел из своей комнаты попрощаться.
Когда я вернулся с улицы, он еще продолжал стоять в коридоре.
— Вот смотрю на тебя и в который раз думаю, ну почему дуракам так везет? — сообщил он мне. — Вот чего ты деньги не взял? Для старой перечницы двадцать марок не деньги, а тебе бы хватило на упаковку жвачки.
Отправил бы родственникам в Союз, сто процентов они у тебя, ее клянчат. Все не на свои покупать.
Не желая вдаваться в дискуссию, я гордо промямлил что-то вроде того, что не хочется быть попрошайкой.
Петрович ехидно улыбнулся, на его лице явно нарисовалась мысль:
— Молодой пацан, глупый еще.
Именно такой реакции от него я и добивался, поэтому сразу отправился на кухню, надо было разобраться с грязной посудой и остатками еды.
В это время в посольстве в очередной раз говорили обо мне.
Сам посол, военный атташе, второй и третий секретари сидели за вечерним кофе и обсуждали животрепещущие проблемы современности.
— Владимир Северьянович, выслушайте меня, — обратился третий секретарь посольства к послу. — Вроде бы неудобно вас в эти дела вовлекать, но не получается иначе.
— Ну, чего еще, вы, Сергей Геннадиевич накопали, говорите уже, видимо, дело не секретное, раз в такой кампании начали говорить.
— недовольно пробурчал посол, догадывающийся, на какую тему будет разговор.
— Владимир Северьянович, вы ведь в курсе, что у нашего молодого повара нашлись родственники в Финляндии.
— Ну, да, вы меня, Сергей Геннадиевич и информировали. Так что вы хотите от меня услышать?
— Я считаю, что парня надо отправлять домой. Уж очень родственники вокруг него вьются. Как бы он не сбежал? Нам такое ЧП не желательно.
Троица внимательно слушавшая безопасника понимающе переглянулась.
Посол хмыкнул, задумчиво потер подбородок и сказал:
— Я вполне понимаю, Сергей Геннадиевич ваши трудности. Но кому сейчас легко? А вы могли бы поинтересоваться, как изменилась работа нашего посольства за последние четыре месяца. Вы вообще в курсе, что мы смогли подписать почти в два раза больше выгодных договоров на поставку финских товаров, чем в прошлом году на это же время? Торгпредство все в восторге. И как вы думаете почему?
Третий секретарь несколько задержался с ответом, и за него ответил военный атташе.
— Серега, да дело в том, что финских бизнесменов в последнее время за уши не оттащить от наших обедов. Они рвутся сюда, как будто им тут медом намазано, ха-ха-ха!
— Вот видите, — продолжил посол. — А вы хотите, нас лишить такого специалиста. Уж если на то пошло, и у меня в этой стране родственников полно, так может, мне тоже пора уезжать?
— На такое решение у меня нет полномочий, — хладнокровно ответил Никодимов. — Вы же знаете, что это пророгатива МИДа.
— Послушай, Сергей, — вступил в разговор второй секретарь посольства. — Мы, конечно, понимаем твои проблемы, но и ты пойми нас. На ровном месте улучшились показатели работы посольства, Министерство в восторге, а ты хочешь все зарубить. Парень, повар-самородок, нам здорово повезло с ним, спасибо Владимиру Северьяновичу. Пусть работает.
Насколько я знаю, он в свободное время никуда особо не ходит, разве, что по магазинам. Не пьет, не курит. Как все наши озабочен дефицитом, письма жене пишет раз в неделю. Не трогай ты его, пожалуйста.
Ему по контракту еще почти два года работать. Если он продолжит готовить, как сейчас, у нас в посольстве дипломаты всех стран отметятся.
Вкусно поесть любят все, даже американцы.
Никодимов хоть и играл роль туповатого служаки, на самом деле им не являлся. Именно поэтому он завел разговор о поваре. Все доводы, которые ему приводили собеседники, он прекрасно знал. Поэтому и завел разговор в кампании, чтобы все могли, открыто высказать свое мнение.
Свое же мнение, он оставил при себе.
Почему-то Никодимов нисколько не сомневался, что этот молодой парень с глазами старика рано, или поздно предпочтет жизнь при загнивающем капитализме. Но уж очень полезен, оказался этот повар на своем месте. Поэтому при всем своем неприятии, Никодимов не стал настаивать на отправке молодого парня домой, ведь ему тоже хотелось получать плюшки за отличную работу посольства и консульского отдела.
Ничего не подозревая о тучах, сгущающихся над моей головой, я в конце сентября вновь отправился к родственникам в Йоэнсуу.
На автобусе поездка оказалась гораздо комфортней, чем в Жигулях. Все места были заняты, стоя никто не ехал. У водителя играла тихая музыка, навевающая сон. Мерное гудение кондиционера ему тоже помогало. Я заснул, когда мы даже не выехали из города.
По дороге я все же несколько раз просыпался на остановках. Но когда выходил в Йоэнсуу чувствовал, что уже вполне выспался.
Оглянувшись, я увидел, как мне машет рукой Ритта, стоявшая рядом со своей машиной.
Подхватив небольшой баул, я быстрым шагом направился к ней.
Сегодня бабушку было не узнать, она явно нервничала.
— Алекс, ты меня прости, но я не смогу тебе уделить много времени, мне надо разобраться с делами на работе.
— А что случилось, возможно, смогу чем-нибудь помочь? — поинтересовался я.
Некоторое время старушка колебалась, сомнения ясно были написаны на ее лице, но потом призналась:
— У меня неприятности, заболели сразу две работницы. Одна простыла, а вторая сломала ногу. Замену им сразу не найти, поэтому мне придется работать самой, но ничего я справлюсь, дело знакомое, и Армас мне поможет.
