Журналист: Назад в СССР (СИ) - "товарищ Морозов" (онлайн книга без TXT, FB2) 📗
Когда мы удалились на почтительное расстояние, я оглянулся. Сержант все еще стоял и смотрел нам вслед. Мне это почему-то совсем не понравилось, и я сказал об этом шефу. Тот кивнул, мол, и сам вижу, но что теперь делать прикажешь?
Поселок мы проскочили насквозь с ветерком минут за семь. Он был таким, как и запомнился мне в годы студенческой юности. Малоэтажная панельная застройка, максимум в пять этажей, считанное число магазинов, ларек с мороженым и газетно-журнальная «Союзпечать» плюс пустые дворы. Но я знал, что вечером, когда окончательно схлынет летний зной, они наполнятся шумом, гамом и детскими голосами. Это в моем двадцать первом веке дети, если они не отдыхают с родителями на югах, даже летом сидят по домам за компьютерами и телевизорами, а если и во дворе, то непременно уткнувшись в свои смартфоны и прочие гаджеты. А в 1980-м в таких вот пригородах как Займище люди жили небогато, съездить на юга было весьма накладно, а о поездке за границу в СССР тех лет вообше не могло быть и речи. Вот и торчали пригородные пацаны и девчонки летними вечерами в своих пыльных дворах либо на речке, потому что на дачах в округе жили по большей части приезжие, городские.
Сотников припарковался напротив торца пятиэтажки, где жила Ольга Антоновна, велел мне подниматься, а сам остался во дворе — осмотреться. Вокруг было тихо и безлюдно, только на каком-то верхнем этаже из открытого балкона доносились приглушенные звуки классической симфонической музыки — играло радио.
Хозяйка, похоже, не находила себе места и давно поджидала нас в прихожей — открыла тотчас после моего звонка в квартиру, предварительно изучив мою физиономию через дверной глазок. Когда я вошел, она вся буквально расцвела и тотчас порывисто кинулась мне на шею.
В эту минуту я испытал то, что называется смешанными чувствами. А маленькая женщина уже тянула меня в комнату. Усадив на диван, Ольга Антоновна первым делом, не откладывая в долгий ящик, протянула мне маленькую картонную коробочку, то ли от кнопок, то ли еще каких-то канцелярских принадлежностей.
— Возьми это, пусть он будет теперь с тобой.
И поскольку я медлил в нерешительности, сама ловко запихнула эту коробочку в карман моих джинсов.
Потом на миг задумалась, словно вспоминая всё, о чем должна мне немедленно сообщить, и тут же обрушила меня скороговоркой целый град словесной информации.
— Я сегодня видела сон, всё подтвердилось, Сашенька. Если он не помог мне, пусть поможет тебе. Хотя — почему не помог? Чего это я, в самом деле, бога гневлю… ты же со мной сейчас… спустя столько лет… Значит, и у меня всё получилось.
Боже, как я хотел ей в эту минуту объявить: получилось, не волнуйтесь. Всё вышло, как Вы и хотели. Просто я пока не могу об этом сказать. Ни Вам, ни кому-то другому…
Но я, разумеется, промолчал, только благодарно улыбался. Я уже догадался, что она сейчас вручила мне, какой дар пожертвовала…
— А где Владимир Аркадьевич? Он что же, не приехал?
— Как же, как же…Туточки я, — послышалось из прихожей.
Сотников вошел в квартиру, деловито, по-свойски оглядел ее, затем быстро подошел к окну — оно выходило на окрестности дома по ту сторону двора. Слегка отдернув кружевную тюлевую занавеску, шеф пальцем поманил меня.
— Смотри, стажер. В нашем деле всегда полезно обозреть окружающую тебя местность. Хорошенечко смотри, это на случай поиска путей отступления. Смотри так, будто ты как минимум международный обозревать газеты «Правда».
Бросив взгляд из окна, я сразу оценил преимущества дома, выбранного Сотниковым для жилья Ольге Антоновне. Здание стояло, пожалуй, на самой окраине жилой части поселка. Перед ним в железных и деревянных периметрах изгородей и заборов размещался почти целый квартал разнокалиберных домищ, домов и домишек частного сектора, в лабиринте которого при желании легко можно было спрятаться и затеряться. А дальше сплошной темно-зеленой полосой тянулись займищенские леса.
Удовлетворенные их живописным видом, открывавшимся из окна, мы уселись за стол, и Сотников стал выспрашивать у Ольги Антоновны особенности внешнего вида и возможные характерные приметы ее странных соглядатаев. Их, по словам женщины, было двое. Один высокий и худой, другой напротив — среднего роста, но коренастый. Лица обоих скрывали черные очки, у того, что поменьше — вроде как фотохромные «хамелеоны».
— Что скажешь? — кивнул мне шеф.
— Странно и подозрительно, — согласился я. — Подозрительно, что они лазают на задах дома. Так больше шансов привлечь к себе нежелательное внимание окружающих. Я еще понимаю, ходишь и зыришь в окна со двора. А за домом что делать добропорядочному советскому гражданину?
Я все-таки не удержался от легкой иронической нотки, но Сотников не придал этому значения.
— Вот и мы с тобой, свет мой Александр, так же появились тут. Демонстративно появились, скажем так. Так что никак нам было не укрыться от чужих взглядов, на что я, признаться, и рассчитывал. Теперь и посмотрим, кто кого. Следующий ход за ними. Хотя…
Сотников бросил быстрый взгляд на полочку с телефонным аппаратом.
— Может, они его уже сделали…
Он подошел к телефону, снял трубку и прислушался. Затем кивнул и опустил ее обратно на рычаг.
— Так и есть. В смысле — нет.
И, постучав пальцем по трубке, пояснил:
— Сигналов нет. Значит, нарушена связь. Видимо, в полном соответствии с их планами. Дождались, когда все птички слетятся в клетку…
Сотников глянул на наши недоумевающие лица и кивнул.
— Они нас заманивают. Точнее, уже заманили. И теперь мы должны точно понять, зачем.
Мы переглянулись с Ольгой Антоновной. Ничего мне сейчас не лезло в голову, вот честно!
— На самом-то деле всё просто, — чуть ли не весело произнес Сотников. — Лучший способ разгадать планы противника — это заставить его проявить себя. Поэтому мы сейчас не спеша спускаемся по лестнице и выходим во двор. Якобы для того, чтобы усадить Ольгу Антоновну в машину и увезти в город, где шансов для обороны у нас гораздо больше, чем в этом богом забытом пригороде.
Я тут же вспомнил свою любимую комедию «Семейка Адамс» и слова Фестера: я жил в беде, в нужде и в пригороде. Невольно улыбнулся, и Сотников тотчас поддержал меня:
— Правильно, стажер, не будем вешать нос. Ольга Антоновна, вы собрали с собой все необходимое, как я вас просил?
— Сменка одежды, деньги, паспорт и другие документы — со мной, — по-военному отрапортовала эта храбрая маленькая женщина и выразительно похлопала по толстой белой сумке через плечо.
— Отлично — похвалил шеф. — Спускаемся друг за другом, без суеты и спешки. Как выйдем во двор, держитесь меня. Если кто-нибудь к нам подойдет, ни с кем не разговаривайте. Просто делайте все, что я скажу или буду делать сам. На всякий случай условимся о сигналах тревоги. Если я кашляну — «Внимание!». А если при этом еще и прикрою рот, как делают все воспитанные и интеллигентные люди — «Внимание! Опасность!»
Сотников ободрительно похлопал меня по плечу.
— Но все будет хорошо и прямо-таки расчудесно, так что не волнуйтесь.
И мы отправились не волноваться, навстречу только хорошему и расчудесному.
В подъезде никаких сюрпризов нас не ожидало, двор также оказался пуст. И все равно я сетовал о том, как жаль, что мы находимся во времени, где еще нет пока мобильных сотовых телефонов. Сейчас легко можно было позвонить куда следует и вызвать наряд милиции, например.
К моему глубочайшему изумлению, милиция уже была во дворе, секунду назад казавшемся совершенно пустым. Точнее, два милиционера, лейтенант с сержантом, которые на удивление быстро вырулили из-за угла дома, едва мы только спустились с каменного подъездного крыльца. От неожиданности я даже машинально пощупал коробочку в своем кармане. Как знать, не волшебный ли камень Ольги Антоновны уже начал исполнять мои желания? А в том, что она вручила мне именно свой камень из «купола», я нисколечки не сомневался.
