Бульдог. Хватка - Калбазов Константин Георгиевич (книги бесплатно txt) 📗
Всплытие производилось посредством выпуска сжатого воздуха из специально предназначенных для этого баллонов в балластные цистерны. Кстати, благодаря им же удавалось провести под водой сколь-нибудь значимое время, так как воздух в невентилируемой лодке расходовался довольно быстро. В немалой степени этому способствовало освещение отсеков керосиновыми лампами. Ну и при вращении маховика экипаж дышал подобно загнанным лошадям. Так что подпитка воздухом из баллонов была очень даже не лишней.
Забор воздуха для вентиляции отсеков и закачки в баллоны осуществлялся через вентиляционную шахту. Она выступала над корпусом лодки на те же пять метров, что и выхлопная труба. Использовались для этого два воздушных насоса, один из которых был высокого давления. Оба приводились в действие и машиной, и ручным приводом.
И наконец, обзор при движении в подводном положении осуществлялся с помощью специально разработанного перископа. При всплытии, конечно, можно было пользоваться окошками рубки, выступающей над палубой лодки почти на метр. Однако все же перископ был предпочтительнее и в этом случае. Во-первых, он находился гораздо выше над уровнем воды. Во-вторых, он был настоящим оптическим прибором, хотя и с незначительным приближением.
Все шло относительно гладко до той поры, пока испытания проводились на реке. Несчастье случилось, как только лодка оказалась в море. Каспий встретил подводников легким волнением и вскоре потопил дерзнувших изведать его глубины. Причина крылась в выхлопной и воздухозаборной трубах. Попытки экипажа спастись не увенчались успехом. Пришлось подумать над усовершенствованием конструкции труб.
В связи с гибелью подводников было принято решение о дальнейшем комплектовании экипажа лодки из числа пловцов. И именно это решение побудило саглиновцев устроить шлюзовую камеру для выхода экипажа за пределы лодки. Вообще-то Никонов предусматривал подобную камеру для водолазов. Вот только идея с водолазным костюмом оказалась неосуществимой, а о наличии тренированных боевых пловцов конструкторы новой лодки не знали, потому и не рассматривали подобную возможность.
Но все изменилось, как только они узнали о тренированных пловцах. С одной стороны, подбор экипажа из их числа повышал шансы команды на спасение, а с другой – значительно увеличивал боевые возможности лодки. Судно планировалось вооружить двенадцатью ракетами с зарядом греческого огня. Но коль скоро на борту окажутся боевые пловцы, то они могли бы минировать корабли непосредственно в акватории вражеского порта. При этом решался вопрос с доставкой и пловцов, и подрывных зарядов.
Второй раз несчастье случилось в результате нарушения герметичности топливопровода. Экипаж задохнулся из-за отравления парами фласа. Лодка продолжала брать свою кровавую дань и учить людей тому, что в таком деле, как подводное плавание, не бывает мелочей. Как показало следствие, экипаж лодки обнаружил запах и даже легкую течь еще перед учебным погружением, но никто не придал этому особого значения.
К тому моменту удалось установить, что корпус, выполненный из стали, никуда не годится. Несмотря на то что он прекрасно выдерживал все нагрузки, его недостаток заключался в сложности ориентирования. Если на перископной глубине можно было хоть как-то ориентироваться, то в подводном положении ни о чем подобном не приходилось и мечтать. Не помогал и компас, который в окружении металла начинал показывать все что угодно, за исключением реального нахождения сторон света.
Выход был найден в том, чтобы полностью делать лодку из бронзы. Надо заметить, весьма кардинальное решение, а главное – дорогостоящее. Постройка лодки длиной в двенадцать метров и наибольшим диаметром в два обходилась казне в ту же сумму, что и полностью снаряженный современной артиллерией фрегат. Да и сама лодка вышла несколько тяжелее из-за того, что бронза значительно уступала стали в прочности.
Но Петр без раздумий пошел на этот шаг. Конечно, стальная лодка была в разы дешевле, но тоже стоила далеко не копейки, а вероятность ее потери в отсутствие возможности подводного ориентирования увеличивалась многократно. Как многократно же падала ее боевая эффективность. А именно это он ставил на первое место. Но в настоящее время иного решения никто предложить не мог.
В командование именно третьей лодкой, с гордым именем «Дельфин», и вступил успевший дослужиться до подпоручика КГБ Притула. В связи с новым назначением ему присвоили звание поручика, что соответствовало флотскому лейтенанту. Благодаря своей службе на корабле он имел право на морское звание, без каких-либо ограничений. И именно в таком звании он отправился в свой последний зимний отпуск, а теперь присутствовал на мостике лодки, пробиравшейся между кораблями брандвахты Портсмута.
В течение целого года лодка проходила довольно успешные испытания под его командованием. Экипаж освоился настолько, что чувствовал себя внутри ее вполне комфортно. Хотя слово «комфорт» последнее, которое можно было отнести на счет «Дельфина». Условия жизни экипажа были далеки даже от удовлетворительных.
Теснота, постоянная жара, несмотря на теплоизоляцию машины, и невозможность отдыха на всем протяжении боевого выхода – вот что ожидало подводников в походе. Автономность лодки составляла только сутки, да и то это был предел для экипажа. После этого люди покидали лодку измотанными до последней степени и минимум сутки приходили в себя.
И все же достижения подводников и конструкторов воспринимались как несомненный успех. Командование решило начать боевое применение лодки в реальных условиях. Уж кто-кто, а глава КГБ Туманов точно знал, когда именно начнется война с Англией, а потому «Дельфин» начали готовить загодя, как и корабль-матку.
Под последний переоборудовали один из пароходофрегатов. Освободив место между фок- и грот-мачтами для установки подводной лодки и устроив подъемные механизмы, дабы лодку можно было поднять на палубу. Кстати, последнюю пришлось дополнительно укреплять, уж больно серьезным оказался груз.
Боевое крещение «Дельфина» должно было состояться в Борнхольмском сражении. Однако как ни маневрировал Притула, ему так и не удалось выйти на дистанцию уверенной атаки ракетами. О применении пловцов не могло быть и речи, тем более что в их роли должны были выступать члены экипажа. Людей едва хватало, чтобы управлять лодкой.
Он хотел использовать ракеты с дальней дистанции, но не успел. Два ракетных фрегата показали всю несостоятельность ракетного оружия на сколь-нибудь значимых дистанциях. Дело в том, что, имея преимущество перед обычными гладкоствольными орудиями по дальности примерно в полверсты, ракеты значительно уступали в точности.
И это при том, что сравнение делается даже не с русскими орудиями, где выдерживается строгая стандартизация по калибрам и используются тщательно выделанные оперенные снаряды. Сравнивается точность иностранных орудий, где ядро зачастую попросту болтается в стволе. И именно у них точность гораздо выше, чем у ракет. Так что если и можно было использовать эти снаряды, то только по такой цели, как город, или же сближаться с противником минимум до трехсот метров. Да и то о стопроцентном попадании не могло быть и речи.
Правда, одна-единственная установка, располагавшаяся на корме, была способна в короткий промежуток времени выпустить сорок ракет. И это уже было более чем серьезно, в чем удостоверился один из вражеских фрегатов. Английский отряд как раз нацелился на два русских корабля, отходящих от места схватки. Причем англичане действовали весьма эффективно и успели сблизиться с русскими кораблями почти вплотную.
Русские довольно споро отбивались от противника, используя свою артиллерию. Однако то ли англичане наловчились справляться с зажигательными снарядами, то ли те давали чрезмерный процент несрабатывания, но факт остается фактом: один из английских фрегатов приблизился к русскому на опасно близкое расстояние, всего-то в пару сотен метров. Еще немного, и он дал бы бортовой залп. Именно в этот момент русские и ударили из ракетной установки.
