Пес в колодце (ЛП) - Вольский Марчин (читать книги онлайн бесплатно полные версии .TXT) 📗
- Я хочу это исправить.
- Пиздеж!
- Мы можем заключить с ним сделку, - Тото показывает полученные от меня бриллиантовые сережки. – Он желает заплатить за то, что мы его спрячем.
- Давай лучше пришьем его…
- Спокуха, ragazzi, не надо дергаться! – Из темноты появляется Лино, и нищие затихают, увидав своего гуру. – Ну, если он желает заключить с нами сделку…
- А ему хватит бабла расплатиться со всеми теми, которых он сам и его СМИ уничтожили, которым промыли мозги и лишили идеалов.
- Я думаю над этим, - импульсивно ответил я.
- И как ты хочешь это сделать? Раздашь все имущество, словно какой-нибудь святой?
- Возможно, я начну с того, что перестану травить мир продуктами SGC, меняя программную линию.
- Шутишь, парень?
- Говорю абсолютно серьезно.
- Не верю. – Глаза Рикко излучали ненависть. – С каких это делов, после трех десятков лет распространения разврата Альдо Гурбиани превратился в святого Франциска?
- Может быть потому, что я не Гурбиани.
- Заливаешь! – Все трое одновременно вскакивают. – И кто же ты тогда, черт подери?
Я задумался, следует ли рассказать им историю про Деросси. Сдерживаюсь – ведь не поверят. Тут же выдумываю историю про клона, пару дней назад я что-то читал по этой теме. Выдаю версию, что пятнадцать лет назад Гурбиани, желая обеспечить себе бессмертие, приказал провести клонирование собственной личности.
- И мы должны поверить, что тебе всего пятнадцать лет, пиздежник?
- А что, никто из вас не слышал, что клонированное существо чуть ли не молниеносно доходит до возраста прототипа?
- Ну ладно, перебивает меня Лино. – А потом?
- А потом так же молниеносно стареет. Так что у меня, самое большее, лет пять.
- Кислое дело. - Впервые в их голосе я чувствую какое-то сочувствие. – Теперь понятно, почему ты все хочешь повернуть назад. А что с настоящим Гурбиани?
- Его убили. Бросили в Колодец Проклятых.
- А ты сам, карась, откуда взялся?
- Альдо вызвал меня на парад во время Festa d'Amore. Я сопровождал его, загримированный под негра-невольника. И не отступал от него ни на шаг. В определенный момент он желал смыться с праздника, я же, после снятия грима, должен был заменять его до утра. Я сам был свидетелем похищения и убийства. Все видел, когда же эти фанатики избавились от тела, мне пришло в голову заменить Альдо…
- Блин горелый!
- И ведь все могло пройти как по маслу; у нас с Альдо абсолютно одинаковые родинки, папиллярные линии, голос… Для храбрости залил в себя с поллитра, избавился от одежды и грима. Ну, немного поцарапал лицо и лоб камнями колодца. И, похоже, головой бил слишком усердно, потому что, когда вас встретил, сам не знал, на каком живу свете.
- Ну, блин, и хохма! – бормочет Рикко.
- Единственное, чего я не принял во внимание, что заговор против Гурбиани возник в его ближайшем окружении. Что "друзья" не допустят его воскрешения. Поначалу они пытались переработать меня на вторсырье, потом ликвидировать… Теперь же впутали меня в убийство. И я один-одинешенек. Кроме вас у меня никого нет.
- Спокуха, дружбан. – Я чувствую на плече лапищу Лино. – Быть может, что-нибудь удастся и придумать. Тем более, если все, что ты нам тут рассказал – правда.
- Вы мне не верите?
- Ведь всего ты нам, похоже, и не говоришь. Например, кто твой основной враг, и как ты собираешься с ним выиграть?
- Сам не знаю.
На рассвете Лино выползает на разведку. Вернувшись, бросает на ящик, заменяющий шкафчик, еще связанную стопку утренних газет, которые он свистнул возле какого-то киоска.
- Все тебя разыскивают, паря, - с уважительной ноткой говорит он. – А кстати, хлопец, почему ты в первый раз не сказал нам, что ты только двойник Гурбиани?
- А разве тогда вы бы мне помогли?
- На верху ты просто шмат паршивой свинюки, на которую не стоит даже плюнуть, - морализаторским тоном заявляет Рикко. – А здесь ты всего лишь человек, который удирает, один из нас.
Заголовки всех газет сообщали о моем преступлении. Имелись фотографии, биографические заметки, комментарии. Несмотря на различия в названиях, тон статей совпадал. Медийный магнат в результате переживаний, перенесенных в ходе недавнего похищения, впал в параноидальное состояние, что очевидцы (в этом месте практически все издания поместили снимки лестничной клетки на Виа Эмилия с накрытыми простынками телами Вольпони и Матеотти) подтверждают, и в приступе безумия застрелил безоружного служащего полиции и стал причиной смерти нескольких человек, в том числе, вице-министра юстиции, который пытался ему помешать. Ни слова о попытке покушения на меня, об убийстве Закса, о нападении на меня в Монтана Росса. Сообщение о подрыве моего мерседеса помещено только в рубрике городских новостей: речь идет об автомобиле, в котором, в результате взрыва паров бензина умер один человек. Даже инициалов Луки Торрезе не поместили.
Все сообщения заканчиваются описанием моей внешности и обращением к общественности с просьбой помочь схватить опасного безумца.
- Врут, - с трудом удерживаясь от того, чтобы не порвать газетенку в клочья, кричу я . – Здесь нет ни слова правды.
- А чего же ты ожидал, - усмехается Рикко. – Что, веришь в гарантируемую конституцией свободу прессы?
- Я верю в журналистскую жадность к деньгам. Ведь моя афера для привыкших к сплетням средств массовой информации – громадная лафа, возможность увеличить тиражи и заработать еще большие деньги. Так что логично предположить, что одни должны писать так, а другие иначе. Откуда в таком случае такое единомыслие? Почему все пишут одинаково лживо?
- Похоже, дело тут в значительно больших бабках, - предполагает Лино.
- Но ведь эта вот газета – это правительственный орган, а вторая – это из концерна Хайнеманна…
- Быть может, в твоем конкретном случае гешефты власти, финансистов и мафии совпадают.
- Все они одна шайка-лейка, - сплевывает Лино. – Одни только мы находимся вне этого дерьма, сидя в дерьме по шею. А теперь, скажи-ка честно, зачем ты пришил всех тех типов?...
Голова трещит, вечером мы выпили банку медицинского спирта, едва-едва разведя просроченным соком. Душа болит еще сильнее. Я вернулся к исходному пункту – снова являясь добычей, на которую ведется охота. И я не знаю, что делать. Очередные вылазки, осуществляемые моими приятелями-клошарами, приносят только плохие вести. Полиция следит за моей находящейся в госпитале супругой. Они же не отступают от Проди. На чрезвычайном заседании наблюдательный совет SGC передал полноту принятия решений Управляющей Группе, и это решение должно положить конец борьбе фракций; триумвират образуют: Розенкранц, Бьянки и Кардуччи.
А вот в это последнее имя я никак не могу поверить. Кардуччи, на которого вместе с Сальваторе мы возлагали столько надежд… Понятное дело, теперь уже не имеет особого значения купили ли его, запугали или же он всегда работал на два фронта. Кардуччи – это четкий сигнал для меня (никаких мечтаний, Альдо!) и вместе с тем – важная информация. Приготовления к внедрению "Психе" ведутся на полную катушку. Если бы я еще знал, в чем суть этой программы…
Я чувствовал, что он представляет собой ключ к пониманию всего, что произошло в SGC. Уже начинала формироваться наиболее вероятная концепция течения событий, хотя мне в этой конструкции не хватало пары-тройки существенных элементов. Понятное дело, вся штука была в "Психе". По непонятной причине, совершенно неожиданно, возвратившись из своего таинственного путешествия в Швейцарию, Гурбиани меняет отношение к своему любимому предприятию. Похоже, именно это и вызвало принятие решения о его отстранении. Было решено воспользоваться христианскими фундаменталистами, чтобы все выглядело правдоподобно. А тут Альдо взял и вернулся. Какая же паника должна была начаться среди заговорщиков. Было решено ликвидировать его еще раз, порезав на трансплантаты. Не удалось. Альдо выжил и вернулся на давнее место. Правда, с огромными дырами в памяти… Только ведь через какое-то время он мог все вспомнить. И что тогда? Так, события складывались в логическую последовательность. Вот только мне, может, не нужно было искать небольшую группку заговорщиков: против Гурбиани могли быть все – обе фракции SGC, Амальфиани, коррумпированная юстиция. Тех немногих, у которых было иное мнение – просто ликвидировали.
