Белый шаман (СИ) - Лифановский Дмитрий (книги онлайн читать бесплатно txt, fb2) 📗
— Ваньша, подъем!
Он тут же вскакивает, будто и не спал только что.
— Что случилось, Мить?
— Одевайся! — командую я, — Нужны дрова, где хочешь найди!
Брат без лишних слов начинает натягивать сапоги:
— Сколько?
— Чего сколько? — оборачиваюсь я уже с порога.
— Дров сколько? — Ванька спокоен, как удав. Вот не знаю, как бы я воспринял, если б меня разбудили и велели найти дрова. Наверное, для начала все-таки поматерился. А тут просто: «Сколько?», — и всё!
— Пока вязанку, достаточно будет. Потом воз.
Он кивнул, приняв к сведению, а я рванул в ресторан. Едва я появился зале ко мне тут же быстро, но в то же время чинно подошел метрдотель.
— Что изволите? Столик? Или подать в номер? — ну так, мы недавно отсюда, и оставили тут по нынешним временам неплохие деньги. Да и одежда на нас хоть казачья, но добротная, из дорогой ткани. Так что обслуживание на уровне.
— Нужна жидкая пища. Три… Нет, шесть порций. С собой.
— Солянка деревнская, щи с телятиной, рассольник по-купечески, жардиньер, уха сборная с расстегаями?
— Давай три щей и три ухи. И прибор в счет включи, не верну, — метрдотель кивнул, — И уважаемый, как Вас звать?
— Петр Ильич, к Вашим услугам, — он с достоинством и в тоже время с долей удивления поклонился.
— Петр Ильич, я недавно в Вашем городе, где тут можно быстро купить теплые вещи. Недорогие, не для себя беру.
— В квартале отсюда, если от выхода направо пойти, будет лавка господина Бурмистрова. Думаю, там Вы найдете все необходимое.
— Благодарю, — я сунул мужчине рубль, заслужил, — Вернусь через полчаса, все будет готово?
— Непременно, — кивнул метрдотель, — В номер подать?
— Не надо, сам зайду, — я не видел, как Петр Ильич кивнул, принимая мои слова к сведению, надо было спешить. Там люди умирают.
Купить у Бурмистрова три полушубка, несколько кофт и пару шерстяных шалей заняло минут двадцать. Особо к вещам не приглядывался, просто взял, что, на мой взгляд, подошло бы по размеру. Возвращался, то и дело срываясь на бег, не знаю, чем меня зацепили эти люди. За время своего путешествия, насмотрелся всякого, да и жизнь у тюйкулов, не была беззаботным праздником. Но тут, вот эта аккуратненько, с любовью заштопанная старая скатерть и веревочка с узелками бантиком… А еще мужчина, уже не чувствующий сил подняться, но даже в бреду, пытающийся спасти своих Ниночку и Анечку…
Ваньша уже ждал меня.
— Нашел дрова?
— Нашел, — кивнул он на мешок стоящий у двери, своей серостью и равными дырами из которых торчат углы березовых полешек диссонирующий с богатым убранством мебелированных нумеров, — Что за спешка, Мить? — наконец, поинтересовался брат.
— Пойдем, по дороге расскажу.
Ваньша накинул полушубок, малахай, легко, как пушинку подхватил мешок, и мы спустились вниз. Еда была уже готова. Глиняные горшочки стояли в два рядка в корзинке, видим специально приспособленной для такого случая. Слишком уж идеально вошли туда горшки по размеру.
По дороге рассказал Ивану про умирающих людей. Парень отнесся к рассказу совершенно спокойно. Здесь, вообще, к смерти относятся не так, как в оставленном мною мире, да и в мире графа тоже. Здесь смерть что-то неизбежное, пусть неприятное, и даже страшное, но не так, чтобы очень. Все в руках Божьих. Этот религиозный фанатизм с проистекающим из него фатализмом порой бесит! Вы же люди, мать вашу! Цари природы! Бейтесь, деритесь, цепляйтесь зубами за жизнь, за будущее! Да, я пытался когда-то застрелить себя, но у меня выбор был не богатый. Или так, или дожить остаток короткой жизни безумным овощем, гадящим под себя, не нужным близким и раздражающим санитарок. Может именно этим зацепил меня незнакомый мужчина? Он до последнего, пока не упал без сил на крыльце собственного дома, сражался за своих родных.
В комнатушке, за время моего отсутствия ничего не изменилось. Разве что хозяин перестал бредить забывшись сном. Девочка тоже была без памяти. А женщина так и лупала мутными глазами. Даже непонятно, видит она нас или нет. Стол уже прогорел, и не успевшее толком прогреться помещение снова выстыло.
— Вань, ты печкой займись, — попросил я брата, — И какой-то топчан раздобыть надо что ли. Нельзя чтоб вот так на полу. Вааань…
Парень застыл, уткнувшись взглядом в девчушку. Что он там сумел разглядеть, не знаю. Истощенное, с впавшими щеками, запекшимися от жара губами лицо, горящее лихорадочным румянцем и грязные волосы колтуном раскиданные на грязном, кишащем насекомыми тряпье. Но ведь разглядел. Или его просто пробрало увиденное?
— Вань!
— А, да — он поднял на меня странный затуманенный взгляд, — Щас, брат, — он ринулся к печурке. Загрохотали по полу вытряхнутые из мешка полешки, — А топор?
— Нет топора. Забыл совсем.
— Ага, — он кивнул и выскочил из комнаты.
А я уселся прямо на пол, отодвинув так и не пришедшего в себя мужчину, и вытащил из корзинки первый горшочек. Тут же лежали простые деревянные ложки. Спасибо Петру Ильичу, догадался положить. Я как-то упустил. Здесь тоже должны быть, но где их искать? Хотя, вот же они, на окне, торчат из старенькой кружки. Интересно, а где посуда у них? Неужели продали и ее? Комната совсем пустая, тут и спрятать чего-то негде. Женщина в сознании, с нее и начну. Я подсунул ей под голову тот самый треух, и аккуратно влил в рот первую ложечку ухи. Часть бульона потекла по щекам. Она с трудом проглотила жидкость, во взгляде начала появляться осмысленность. Еще бы, я их уже второй раз поддерживаю способностями. Только толку с них с гулькин нос, люди просто до края истощены. А девочка еще и больна. Почему не заразились родители непонятно. Или у них еще все впереди? Нет! Умереть я им не дам! Я со злостью посмотрел на запыленную иконку с потухшей лампадкой перед ней. На хрен ты такой нужен, если допускаешь подобное⁈
Послышались шаги, и в комнату ввалился Иван с мужичком в тулупчике с бляхой дворника.
— Вот, дядька Никодим, сюда надо организовать топчаны или лавки, сам посмотри. Деньги есть. Заплатим.
— Найду, Вань, — кивнул тот, — Вот жеть беда какая, совсем отощали Кудимовы. А я заходил к ним, намедни, проверить хотел. Не открыли. Думал к родне, куда подались. А оно вона чё…
— Давай, дядь Никодим, — поторопил его Иван, — Топор верну потом. А ты еще на счет дров подсуетись.
— Дрова дорогие нынче, — взглянул на него дворник, — Пять рублей воз.
Ванька кинул на меня вопросительный взгляд, деньги-то мои тратим сейчас. Я кивнул и, вытащив из кармана бумажник, кинул брату.
— Давай, — он сунул дворнику деньги, — И утварь нужную раздобудь. Стол, стулья. Сам знаешь.
Дворник развернулся на выход:
— Никодим, — окликнул его я, тот обернулся, — Их бы помыть и остричь.
Тот понимающе кивнул, кинув быстрый взгляд на деньги. Похоже, Ваньша выдал с хорошим запасом, раз мужик такой сговорчивый оказался.
— Николая я обмою. А Нину с Анюткой Марфа моя.
Значит Анютка — девочка, а Нина ее мама. А хозяина зовут Николай.
— Аню не надо. Сейчас накормим и в больницу отвезем. Там все сделают.
Дворник еще раз мотнул головой и вышел. Ванька занялся печкой и через несколько минут в ней весело затрещали дрова. Женщина тем временем стала глотать лучше. Но много еды ей давать не стал. Пусть жиденькое, с давленной рыбкой и картошечкой, но видно, что голодали они долго, чтоб заворота кишок не было. Так же потихоньку, стал заливать бульончик девочке. Она или почувствовала себя лучше от теплой пищи, или стало помогать влитое в нее лекарство, но вскоре Анечка пришла в себя, распахнув огромные зеленовато-серые глаза. Ну как⁈ Как этот ухарь разглядел в ней такую красоту⁈ Ведь лежала высохшей веткой! Я с удивлением посмотрел на брата, то и дело кидающего заинтересованные взгляды на девчонку. Перед стариками с их невестами устоял, а тут с первого взгляда запал на чумазую доходяжку. Вот и не верь после этого в чудо.
Последним накормил Николая. На троих хватило одного горшочка. Ничего, не пропадет. В комнате тем временем стало гораздо теплее. Пару раз заходил дворник. Первый раз с еще одним мужиком принесли пару широких лавок, на котрые мы переложили женщин. Для Николая, спустя еще какое-то время, Никодим притащил старый матрас. Ну что же, все лучше, чем на голом полу лежать. Отравил его за извозчиком, ребенка надо срочно везти к докторам.
