«Як» – истребитель. Чужая судьба - Юров (Корд) Роман (полная версия книги .TXT) 📗
– Да це рази пробоины, – усмехнулся Кот, – це семечки.
– Получается, – протянул Сашка, – что и немцы так действовали. Пара пару прикрывала.
– Верно, – улыбнулся Виктор, – они же тоже не дураки. Просто ведущему верхней пары сильно сбить захотелось. Ему бы сперва меня с Колькой вниз прессануть, а потом уже на Серегу кидаться, а он пожадничал. Не учел, что мы разогнаться успели. Вот я его ведомого и подловил.
– Теория – это хорошо, – упрямо гнул свое Максимов, – но все равно нужно больше летать на боевые…
От КП показался Егоров в окружении летчиков эскадрильи.
– Ну вот, – протянул Кот, – начальство зьявылось. Мабуть зараз ваши мрии здийсняться.
Однако мечты не сбылись. Молодежь в небо не пустили. Егоров властным движением руки согнал их с брезента, уселся и задумчиво поглядел в небо.
– Р-разведчик зачастил, – сказал он после некоторой паузы, – в одно и то же вр-ремя ходит. Высотник. Пр-риказали сбить. – Он некоторое время смотрел на Демченко: – своего постоянного ведомого, – потом неожиданно хмыкнул и сказал: – С Саблиным слетаю.
Перед самым вылетом комэск вдруг сказал:
– Ты там, если чего… не молчи, говори сразу. – Выглядел при этом Егоров смущенным. Виктор молча кивнул.
Разведчика они ждали на семи километрах, так высоко Виктор еще ни разу не поднимался. В такую высь самолет забирался долго и вел себя здесь словно больной. Мотор явно задыхался от недостатка воздуха, истребитель сделался вялым, непослушным. Зато отсюда открывался шикарный вид, а знакомые и сотни раз изученные ориентиры казались непривычно маленькими, и оказалось их очень уж много.
В паре с комэском Виктор летал впервые и удивился, с какой точностью и четкостью тот пилотировал самолет. Его истребитель шел ровно, словно по нитке, послушный твердой руке и воле. Саблин так летать не умел– его «Як» постоянно «плясал». Он то бросал машину в крен, чтобы посмотреть, что творится внизу, то, увлекаясь осмотром, выпрыгивал чуть выше ведущего, то проваливался вниз. Видимо, поэтому первым увидел разведчика именно он. Вражеский самолет появился на горизонте едва видимой точкой и быстро начал расти в размерах. Однако, обнаружив перед собой комитет по встрече, немец развернулся и стал удирать на юго-запад. «Яки» устремились в погоню. Гнали его долго, минут пятнадцать. Немец, а судя по силуэту, это был Ю-88, шел с набором высоты, и Виктор даже подумал, что это какой-то новичок. Однако, несмотря на то что расстояние между самолетами сокращалось, разрыв по высоте рос с каждой минутой, почему-то вражеский разведчик набирал высоту гораздо лучше, чем их «Яки». Советские истребители тянули вверх из последних сил, но было тщетно.
– Хватит, – сказал вдруг Егоров, – не догоним.
Виктор был совершенно с ним согласен. «Юнкерс» оказался выше их метров на пятьсот и, казалось, совершенно не собирался останавливаться на достигнутом. К тому же они залетели в глубь территории противника километров на шестьдесят, а драться на таком расстоянии от линии фронта было чревато – одно попадание в двигатель, и вместо родного полка их мог ждать лагерь военнопленных. Обратно летели с небольшим снижением, экономя горючее. Внизу мелькали такие же балки, такие же хутора и рощицы, но земля внизу была другая, оккупированная врагом. И оказаться на этой земле было смертельно опасно.
Самолеты первым обнаружил Виктор. По привычке оглядев небо, он дал небольшой крен, чтобы осмотреть то, что творится внизу, и увидел вдруг какие-то пляшущие по снегу пятнышки. Сказал по радио Егорову, и тот тоже наклонил машину, всматриваясь.
– «Мессеры», – сказал комэск. Раскатистость в его голосе куда-то пропала.
– Давай атакуем, – предложил Виктор. Шестерка «мессеров» летела к линии фронта, и явно не видела пару идущих с тыла советских истребителей, висящих высоко вверху, со стороны солнца.
Егоров молчал.
– Командир, – Виктор почувствовал, что уплывает отличный шанс, – да такое бывает раз в год. Они же котята сейчас. Еще чуть протянем и на голову упадем. Они обосрутся…
– Атакуем. Бью левого крайнего, – выдохнул комэск. Его «Як» грязно-белой птицей скользнул через крыло и почти отвесно упал вниз. Виктор устремился следом.
Они пикировали почти вертикально, и шестерка «мессеров» словно рванула им навстречу, увеличиваясь в размерах. Ниже их, чуть в стороне, Виктор увидел еще какие-то двухмоторные самолеты, но они мелькнули в сознании размазанным эпизодом, не опасные, а значит, ненужные сейчас. «Его» «мессер» вписался в прицел, белые кресты на крыльях заскользили по прицельной сетке, Виктор чуть потянул ручку, загоняя врага под капот, и зажал гашетки. Истребитель затрясся, огненные росчерки помчались к заснеженной земле и вдруг уткнулись во внезапно вынырнувший из-под капота вражеский истребитель, прошивая его от кока до киля. «Як» просвистел от «Мессершмитта» в каком-то десятке метров.
– Драпаем, командир, драпаем. – Перегрузка вдавила в сиденье со страшной силой, истребитель вышел из пикирования и теперь, подобно молнии, мчался вперед.
– Сбит, сбит, – заорал вдруг Егоров. – Гор-рит, сука. Оба. Оба падают. – Его «Як» оказался рядом, чуть ниже.
Шестерки «мессеров» сзади больше не было. Виктор увидел лишь одинокий штопорящий самолет и траурно-черный след от другого, горящего. Остальные испуганной стаей рванули в стороны и пока пребывали в панике.
– Скорость держим и тикаем! – закричал Виктор. Он испугался, что командир, окрыленный победой, захочет погеройствовать.
Но комэск геройствовать не рвался.
– Собр-рались, – услышал Саблин его голос, – за нами тянут. Первый. Первый. – Но радио молчало, до КП пока было слишком далеко.
«Мессеры» отстали у линии фронта. Они так и не сумели догнать советских истребителей, хотя и значительно сократили расстояние. Слишком велика оказалась первоначальная фора.
После посадки Егоров достал из кармана пачку «Беломора», надорвав угол, угостил папиросой Виктора. Руки у командира тряслись.
– Р-рисковый ты пар-рень – сказал он. – Я слышал, что сир-рота?
– Сирота, – подтвердил Виктор. – Невеста есть.
– Невеста, – вдруг совсем тихо начал говорить комэск, – вот будет у тебя трое ребятишек, я посмотрю, как ты будешь рваться в бой против шестерки, – он передернул плечами, – когда до нашей территории километров сорок. Там, кстати, еще летели «Хейнкели», девять штук. Видел?
Виктор кивнул.
– А р-разведчика мы упустили. Думаю, надо было еще выше лезть и на солнце уходить.
– Можно было его на обратном пути ловить, перекрывая дорогу, или вдогон, – добавил Саблин.
– Пр-равильно, – хохотнул он, – ну как мы их пр-ричесали, а? До сих пор тр-рясет. О, Шубин идет. Да еще и с делегацией.
От штаба действительно шла толпа во главе с Шубиным. Егоров отрапортовал, и лицо командира скривилось, словно он съел лимон.
– Я думал, что вы разведчика хлопнули, а вы, тута, дурью маялись. Слышал вас.
– Не смогли, товарищ майор. До самого Сталино за ним гнались. На обратном пути атаковали шестерку «мессеров». Двух сбили.
– Двух? – хмыкнул Шубин. – Если бы не слышал ваших воплей по радио, не поверил бы.
– Так точно, двух, – подтвердил Виктор. – Мы с превышением были, атаковали. «Мессера» нас и не видели, мы почти отвесно падали.
– Хе. Хорошо, тута. Пишите рапорта, утвержу, – потом Шубин посмотрел на Виктора, ухмыльнулся. – Ну что, Витька? Что ты там про бороду говорил? Чтобы завтра, тута, никакой растительности на лице не было… Хе-хе. Пришлю тебе своего ординарца, он вроде как парикмахером раньше был. Вот и пусть потренируется…
…По полосе, разрывая винтами воздух, промчалась пара истребителей. Поднявшийся ветер обжег холодом, заставив Виктора сморщиться и прикрыть лицо рукой. Истребители оторвались и пошли в набор высоты. Сегодня охотиться на вражеского разведчика предстояло пилотам из первой эскадрильи. Виктор задумчиво поглядел им вслед. Мороза не было, но щеки все равно неприятно холодило и пощипывало. Он скривился и, оторвав от подбородка очередной клочок газеты, выбросил в снег. Парикмахером шубинский ординарец оказался откровенно хреновым и изрезал Саблина знатно. Без бороды Виктор почему-то чувствовал себя некомфортно, вдобавок обожженная щека вновь явилась на всеобщее обозрение. Правда, это перестало быть поводом для переживания. Былые ожоги уже не казались ему страшными – раньше они выглядели куда хуже.
