Белое на белом (СИ) - Костин Константин Константинович (читать книги онлайн полные версии .txt, .fb2) 📗
Низенький провожатый выкатился из-за спины Вольфа:
— Детектив Рауль Римус с сопровождающим. Его преосвященство отец Райн, первый советник епископа…
Медведеподобный отец наклонил голову, рассматривая сыщика.
— … его преосвященство отец Заубер, второй советник епископа.
— Добрый день, — произнес худой священник, вцепившись побелевшими пальцами в набалдашник трости, — Благодарю вас, отец Браун, можете идти.
В сопровождении двух советников и пяти стражников — все как один низкорослые — Вольф и сыщик — а если быть точным, то сыщик и Вольф — прошли в кабинет.
Высокое окно с узорной кованой решеткой, у которого стоял массивный стол, заваленный бумагами, вдоль стен выстроились высокие резные шкафы, запертые на замки, а также несколько черных кожаных кресел, в одно из которых рухнул отец Заубер, чуть не потеряв свою трость:
— Прошу прощения, но у меня разыгрались старые раны.
Лет Зауберу, как и первому советнику, было около сорока или чуть больше, так что за свою жизнь он мог поучаствовать не в одной войне.
— Это кабинет епископа? — деловым тоном произнес Римус, — Убийство произошло здесь?
— Нет, — ответил Райн с высоты своего роста.
— Тогда зачем мы сюда пришли?
— Нам необходимо обсудить несколько вопросов, — Райн тоже опустился в кресло. Вольф, черной тенью маячивший за спиной сыщика, отметил, что присесть им не предложили.
— Мои услуги, — взмахнул механической рукой Римус, — оплачивает его величество король Шнееланда.
— Это нас и беспокоит. Его преосвященство крайне отрицательно относился к Шнееланду, и к идеям сотрудничества с ним. В свою очередь, король Леопольд был КРАЙНЕ заинтересован в привлечении нашего епископства на свою сторону. Вы понимаете, к чему я клоню?
— Да, — сыщик кивнул, но продолжать не стал, так что отцу Райну пришлось все-таки озвучивать свои подозрения.
— Его преосвященство убили агенты короля. Люди канцлера или маршала, не знаю. И я хочу, чтобы вы, невзирая на то, кто заплатил вам, нашли доказательства того, что епископ убит шнееландцами.
Римус, неслышно ступая на доскам пола, подошел к Райну и посмотрел на него сверху вниз:
— Никто и никогда, — отчеканил он, — не скажет, что Рауля Римуса купили. Я не буду искать того, кто устраивает вас или короля Леопольда. Я просто найду убийцу.
— Епископа убили шнееландцы, и любой другой ответ будет ложью.
— Если вы уже знаете ответ, то зачем пригласили меня?
— Вас пригласил я, — прохрипел из своего кресла Заубер, отчаянно пытаясь сдержать кашель, — Найдите того, кто убил отца Иоганна. Я прошу вас.
— Отец Заубер! — вскочил Райн.
— Отец Райн! — Заубер тоже попытался вскочить, но получилось это неважно. Вообще не получилось.
Шарах!!! Железная рука сыщика с грохотом ударила по столешнице. С одной из бумажных кип спланировала и опустилась на пол бумажка.
— Проводите меня, — тихо и спокойно произнес Римус, — в кабинет, где произошло убийство.
В провожатые им достался все тот же толстенький отец Браун, сменивший широкополую шляпу на плоскую шапочку священника. Он был секретарем покойного епископа, поэтому мог рассказать о произошедшем во всех подробностях.
Гаттонбергский епископ приехал в этот раз с необычно малой свитой: два советника, секретарь… И все. Остальное его окружение составляла пара десятков стражников. Их малый рост, так насмешивший Вольфа, был уходящей в глубь веков традицией, впрочем, настолько строго ее начал соблюдать только епископ Иоганн Третий, сам не отличавшийся ни большим ростом, ни могучим телосложением. Маленький и хрупкий, уже достигший семидесятилетия, гаттонбергский епископ прочно держал поводья власти в своих цепких кулачках, поэтому его распоряжения оспаривались крайне редко. Последний раз — одиннадцать лет назад.
Троица — низенький священник, сутулый сыщик в клетчатом костюме и юноша в черном мундире — поднялись по широкой лестнице со второго этажа на третий, провожаемые стражниками, стоявшими на каждой площадке, а также у каждого выхода на этаж. Затем они прошли длинным прямым как стрела коридором, мимо ряда запертых дверей, и остановились у точно такой же, как и все остальные, двери, единственным отличием которой была пара стражников, замерших по обе стороны.
Отец Браун загремел ключами и отпер дверь:
— Входите.
Вольф заколебался было на пороге, но обернувшийся сыщик, который, как казалось, уже забыл о своем безмолвном сопровождающем, взмахнул ему рукой:
— Проходите, юноша.
Кабинет ничем не отличался от того, в котором они оставили ругающихся советников: массивная мебель в староренчском стиле, сколоченная из толстых досок, стол, шкафы, бумаги… Разве что кресло было одно: вполоборота к столу, спинкой к распахнутому окну.
— Окно было раскрыто? — сыщик перегнулся наружу, рассматривая черные ветви яблонь. Или груш — ботаника у Вольфа шла плохо.
— Да. Его преосвященство всегда работал при открытом окне.
Судя по этому, а также по обстановке, его преосвященство яростно блюл священническую аскезу, превращая ее почти в монашескую.
Тем временем, Римус опустил на стол свой саквояж и щелкнул замками.
Глаза священника, — да наверное, и Вольфа — расширились. Саквояж зажужжал и начал раскрываться. Вверх из него выдвинулся лакированный деревянный прямоугольник, раскрывшийся и оказался плоским ящичком с многочисленными ячейками, заполненными прелюбопытными предметами. Две половинки ящика, как два крыла, продолжили раскрываться, пока внешние края не опустились на стол, так, что превратились в два ряда наклонных полочек.
Сыщик достал из ячейки необычные очки — вместо линз в них были вставлены окуляры, похожие на окуляры микроскопа — надел их и начал пристально осматривать подоконник. Затем переместился на стену под окном, встал на четвереньки перешел к осмотру пола.
Воль и священник наблюдали за действиями сыщика, как деревенские дети за гончаром: вроде все понятно, но… ничего не понятно.
Римус выпрямился:
— Что произошло в тот день в саду? — резко спросил он священника.
— П-простите?
— Что. Произошло. В тот день. В саду?
Священник задумался:
— Ничего. Хотя… Дети.
— Дети что?
В тот день в саду один за другим раздались два резких хлопка, похожих на выстрелы. Прибежавшие в сад охранники не обнаружили ничего, кроме тряпочных обрывков, резко пахнущих порохом. Подобные шутихи делали дети: плотно скручивали несколько щепоток пороха в тряпицу, вставляли масляный фитиль, поджигали и бросали во двор — а особо вредные и в окно — к соседям, которым хотели досадить.
— Мы решили, что это дети… А потом нашли епископа…
После смерти епископа всем стало не до глупых шуток. Две тряпочные шутихи не имели никакого отношения к смерти старика: в конце концов, тот не был застрелен или взорван. Его задушили.
Римус положил очки в карман костюма, сложил обратно механический саквояж:
— Покажите мне спальню, где нашли тело.
Спальня находилась на четвертом этаже, так, что им опять пришлось пройти мимо стражников на площадке и на входе на этаж. Разве что у входа в спальню не было стражи. Тем не менее, сыщик, по каким-то своим приметам, безошибочно определил, какая из одинаковых дверей длинного коридора принадлежала покойному. По дороге он еще успел попытать отца Брауна на предмет того, кто где находился от момента входа епископа в кабинет до момента обнаружения его мертвого тела.
Узкая комната, похожая на келью. Сундук у стены, узкая дощатая кровать, прикрытая серым шерстяным одеялом. Сыщик долго пытал священника, как именно выглядела багрово-синяя борозда на шее епископа: действительно под наклоном или же все-таки прямо. Если верить священнику — именно он обнаружил тело — то епископ был задушен собственным поясом, точно таким же, как и те, что остались лежать в сундуке. Римус не преминул заглянуть в сундук и осмотреть лежавшие сверху пояса, свернувшиеся как клубок змей из джунглей Перегринских островов — удавов.
