И пришел с грозой военной… - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
За сердцем бронепоезда шел стальной вагон такой же приземистой конструкции, только покоился он на большой четырехосной платформе, имея две двустворчатые двери. По стенам проходили бойницы, не иначе как под пулеметы, и опять же с башенкой, вот только перископ наблюдался лишь на командирской. Далее опять две орудийные платформы с маленьким вагончиком между ними. Да, то, что он сейчас видел, сильно отличалось от видимого раньше, но все же уважение внушало.
– А что это за вагончики между орудиями?
– Вагоны погреба. На сами платформы в боеукладку умещается только сотня выстрелов, так что посчитали – запас будет не лишним. Всего по три сотни выстрелов на орудие. Опять же две дополнительные огневые точки: там по одному пулемету с борта будет располагаться.
– А сколько всего?
– Считай сам. По два на каждую платформу плюс четыре в десантном.
– Шестнадцать пулеметов. Солидно, ничего не скажешь. А дальномер намертво приделан?
– Нет. Он в случае надобности может быть выносным, на этот случай и полевые телефоны есть, и два связиста предусмотрены. Плюс телефоны на каждую платформу.
– Я вот смотрю, а что же, орудия будут только по оси работать, с незначительными отклонениями? Непонятно, как в такой тесноте они будут разворачиваться.
– Да просто все, как мычание. Борта, что будут с тылу, откидываются и превращаются в пол, по которому и перемещается обслуга.
– А экипаж?
– Сто семьдесят человек, из них десанта сотня, офицеров четверо. Командир, два артиллериста, на каждом по два орудия и я, командир десанта.
– Неслабо. Но если так, то чего же тогда не видно морячков, едва пара десятков вокруг снуют? В увольнительную спровадили, что ли?
– Да какие сейчас увольнения, еще в таких количествах. Большинство экипажей на строительстве обходного пути под Цзиньчжоу, учатся пути укладывать. Случись повреждения, кому-то надо их ликвидировать. Но не сегодня завтра уже вернутся. Пора приступать к обучению.
– А пути-то чем ладить будете? Нужно ведь материалы с собой таскать.
– Будут еще три открытые маленькие платформы – одна спереди и две сзади. На них и погрузим все необходимое.
– Паровозик-то потянет?
– А куда он денется. Потянет и больше, еще запас по мощности останется. Тут еще какая изюминка. Отопление котлов у него на мазуте, так что по дыму нас особо и не засечешь.
– По-моему, Антону не понравится, как ты разбазариваешь мазут. Он ведь в первую очередь для катеров. Дополнительное топливо ведь не завезли.
– Значит, для батарей будет во вторую. Да не журись, все будет нормально. Мы с Антоном заранее все обговорили. Кстати, идея с мазутом – его, форсунки у «росичей» позаимствовали, из запасных. Недополученный мазут он перенаправит в Циндао, кораблем, под нейтральным флагом, так что «Чукотка» достаточно пополнит там запас. В общем, не самый насущный вопрос. Ну, по мне, все предельно ясно. А что у тебя? Как планируешь действовать?
– Планов как у Наполеона, а вот с реализацией… По-хорошему, нам бы выдвинуться к Бицзиво, там сейчас Фок доблестно наблюдает за высадкой японцев и ничегошеньки не делает. Но под каким соусом это проделать, ума не приложу.
– Думаешь, сумел бы приостановить высадку?
– С моими-то орлами? Да легко. А если бы еще и эти батареи туда двинуть… Кстати, вторую успеют сладить?
– Не вопрос. Уже завтра выйдет из депо.
– Понятно. Вот и выходит, что ты первым примешь участие в боях: мне пока из моего тихого поселения ходу нет.
– Тихого, скажешь тоже. Мне Антон порассказал, как ты там тишину блюдешь.
– Теперь уже, считай, тихо. Как из орудий и минометов садить перестали, так тише и стало. Опять же гранатами больше на балуемся, попробовали – и ладушки, остальное, как говорится, все для фронта, все для победы.
– Так что, будешь сидеть тихо и сопеть в дырочку?
– Не совсем. Послушай, как считаешь: кто вступит в командование дивизией, если устранить Фока?
– Семен, ты это… Понятно, что Степанов в своем романе расписал его как откровенного предателя, да слухи всякие нехорошие ходили про японское золото, но, может, и дурь все это. Просто воевал человек как умел, но безнадежно отстал от современности.
– А солдатушкам за эту дурь кровью платить?
– Ты не заводись. Лучше вспомни, что нами планировалось изначально. Вся эта кровь должна была обильно слиться в маньчжурскую землю, а мы собирались взирать на это со стороны. Теперь мы хотим сберечь жизни, а пока получается совсем наоборот. Скольких морячков уже потеряли, а ведь в нашей истории многие из них живы остались. Так что на нас эта кровь. Может, потом все и лучше будет, но эта кровь на нас. А еще кровь тех японцев, что Макаров отправил на дно. Не знаю, сколько там было человек, но три транспорта – это не фантики, так что тысяча – это по самым скромным прикидкам. Прибавь тех, кто погиб на японских броненосцах и крейсерах: в плен-то попало и тысячи не наберется, а сколько было в экипажах…
– Кстати, что тут было, рассказать не хочешь? Мы там только сплетни и слышали.
– А чего тут рассказывать. Повадились японцы стеречь проход, чтобы мы не смогли поднять пароход…
– А я, грешным делом, когда услышал, решил, что эта идея твоя, – дослушав рассказ друга, разочарованно протянул Гаврилов.
– Дак и была моей. Во всяком случае, за наблюдения я принялся на день раньше, чем Иванов. Но так уж сложилось, что протянул, а Иванов… Если он и в известной истории первым до этого дошел, так чему тогда удивляться.
– Тоже верно. Так как там насчет дивизии? Да не смотри ты так на меня. Жив останется твой Фок. У меня снайпера из якутов и чукчей, помнишь? Так что если надо, то и прыщ отстрелят, ничего лишнего не повредив. Засадят ему гостинец в плечо так, чтобы не насмерть, но и без больнички никуда, даже на инвалидность переводить не будем.
– С чего это он мой, – обиженно буркнул Звонарев, но видно, что на его лице аршинными буквами было написано облегчение. Кто они, по сути, чтобы вершить суд? Вот то-то и оно. А так – и волки сыты, и овцы целы. Затем, немного подумав, выдал: – Думаю, все же назначат Надеина. В конце концов, он командовал участком фронта при обороне Порт-Артура.
– Вот и ладушки. Он хоть и старый крендель, но о геройском стоянии на Шипке не позабыл, так что будет держаться за Цзиньчжоу, как за ту болгарскую горушку. А то как-то нехорошо получится. Ты тут днями и ночами мастеришь береговую батарею, а все прахом пойдет. Кстати, а что тут решили с пулеметчиками? Или сунули в руки машинку – и иди управляйся как знаешь?
– Ну где-то так.
– Выходит, артиллеристов учить собираетесь, а пулеметов набрали чуть не два десятка и в ус не дуете.
– Ты хочешь поязвить или есть предложение?
– Я тут четверых с собой прихватил… Как, прикомандировать сможем?
– Я думаю, проблем не будет. Только зачем четверо?
– По два на бронепоезд. Кстати, смотри, чтобы Фролов и Васюков непременно к тебе попали.
– Поня-атно. Значит, телохранителей назначил.
– Понимай как знаешь, но сделай так, как я прошу. Пожалуйста.
– А на второй-то знающие бойцы пойдут?
– Здесь не переживай. Оба с боевым опытом, во время восстания не по тылам объедались, пулеметы изучили на ять, так что ни мне, ни тебе краснеть не придется.
– Постараюсь. Слу-ушай, ты знаешь, кого я встретил, когда увязался за Макаровым на Электрический Утес? Вот не поверишь. Я там видел Степанова, ну того самого, что еще должен будет написать роман «Порт-Артур».
– Ого. И как он?
– Да носится по батарее белобрысый двенадцатилетний пацан, седых волос отцу прибавляет. Даже во время обстрела батареи не могли его удержать в каземате – все норовил посмотреть, как там батя супостата гоняет.
– Эх, где мои двенадцать лет. Слушай, а за всей этой кутерьмой парнишку-то не потеряем?
– Кто ж его знает. Было бы жаль. Но что мы-то поделать можем?
– И то верно. Антону бы сказать.
– И что он вынесет для себя из общения с мальчишкой? А потом, думаешь, ему неизвестно, что этот мальчик здесь и где именно его искать? Пустое это.
