Вернувшийся к рассвету - Ясный Дмитрий (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗
— На выход. Руки держать за спиной. Голову вниз.
Интересно, он другие слова знает?
Осеннее солнце мягко ласкало кожу лица, заставляя чуть прикрывать глаза от слишком ярких лучей. Я стоял на широких ступенях и вдыхал прохладный воздух. Вдруг, мне показалось, что вдалеке я слышу звонок трамвая. Вздрогнул и тряхнул головой — черт, прямо дежа вью какое-то.
— Олин, в машину!
Осмотрелся. У открытой дверцы «Волги», припаркованной чуть справа от ступеней, стоял Володя, шофер Алексея Петровича и смотрел на меня. Что ж, пойдем, раз зовут. Лучше своими ногами, а то как-то надоело, когда тебя постоянно таскают и задевают при этом твоим телом все углы по дороге. Это больно.
— Добрый день, Дима. Или ты на самом деле не Дима? Может быть, ты назовешь мне свое настоящее имя?
— Добрый день, Алексей Петрович. Это моё настоящее имя. Фамилия и отчество, разумеется, другое, но вряд ли это сейчас имеет какое либо значение.
— Ну почему же? Ведь совсем нетрудно найти тебя сегодняшнего. Если очень постараться. Сколько тебе сейчас примерно лет?
Я криво улыбнулся.
— Примерно столько же. Семнадцать. Только смысл искать? Время обратного хода не имеет.
— Да, тут ты прав. Мы рассматривали вариант устранения твоего оригинала, и он признан бессмысленным. Случившегося не изменить.
— Скольких вы перехватили?
— Троих.
— А Азамат?
— А Азамат ушел красиво. Как в кино. Со сменой внешности, с перестрелкой. Вместо него в машине был его подручный — погибли двое наших товарищей из группы захвата. Гражданин Савельев, по кличке Немой отстреливался. Из револьвера, блять, ржавого. У Мишы Тропинина осталось двое несовершеннолетних детей. Вынырнул твой Азамат в Пакистане. И еще двое ушли. Один перешел границу в Казахстане, другой был моряком на торговом судне.
— Надеюсь, над созданием вируса уже работают?
— Да. Ты все подробно расписал. И эффект от применения тоже. Мне только не понятно — почему? Почему ты отдал это лекарство им? Почему не нам? Не своей Родине? Почему?
— Лекарство? Нет, Алексей Петрович, это не лекарство. Это чума. Это смерть. Неотвратимая и неизбежная. А лекарство, оно здесь.
Я прикоснулся указательным пальцем к голове и тут же полетел в угол комнаты, сбитый с ног хорошо поставленным хуком. Быстро двигается товарищ полковник, вот тебе и кабинетный работник. Или это я растерял всю форму за время своего «курорта»? Черт, больно-то как! И что меня последнее время все бьют?
Полковник навис надо мной подобно скале, лицо побагровело от прилива крови, он орал, брызгая слюной мне в лицо:
— Идиот ху…в! Ты, долбанный умник из своего еб…о будущего! Почему ты молчал об этом на допросах? А если бы тебе сплавили мозги или твое поганое сердце не выдержало? Чем ты думал, кретин? В голове держишь формулы? В этом пустом куске дерьма? Ты понимаешь, что если бы к тебе применили форсированные методы допроса, ты стал бы овощем? Слюнявым, испражняющимся под себя овощем? И никто бы ничего не узнал?
Я с трудом поднялся с пола, доковылял до стула. Сел, вытянув вперед горящую огнем левую ногу.
— Слушай, заканчивай орать, полковник. Не применил бы ты пятую степень, никто бы из вас не применил. Не рискнули бы. Слишком ценны мои мозги. Тем более, сейчас. И допрашивали-то вы по-дурацки. Пугали, били, спать не давали, но ни чего серьезного, непоправимого не делали. Младенец бы догадался, что это лишь спектакль. И интересно, какой кретин вопросник составлял? — я посмотрел на ссутулившегося полковника и произнес механическим голосом — Ваше настоящее имя? На какую разведку вы работаете? Когда вас завербовали? Текст на негативах вы писали сами? Нет, не я писал, марсиане. Они же и завербовали. Детский сад, млять, можно подумать, у вас приличного графолога не нашлось. Еще и уколы ваши. О разделении сознания никогда не слышали?
— Вопросы составлял не я. Меня, после провала операции по захвату и задержанию курьеров, временно отстранили. Служебное расследование закончилось два дня назад. В должности я восстановлен. Сейчас я начальник нового отдела, целиком созданного под тебя.
— Поздравляю. Лестно, не скрою. Целый отдел. Слушай, Петрович, у тебя есть закурить? Да, и я бы на твоем месте извинился — все-таки я намного тебя старше. Тебе сколько сейчас? Пятьдесят два? А мне было сто семь. Старость надо уважать — я скривил разбитые губы в горькой усмешке — ну и когда же ты догадался?
— После твоих ставок на результаты соревнований олимпиады.
— А что сразу наверх не доложил? И меня не закрыл в надежное место? Да, а что мы так свободно говорим? Что это за дача? Нас никто не слушает?
— Тебе на какой вопрос отвечать? Первый или последний?
Полковник прошел мимо меня, достал из секретера белую с красным верхом пачку, надо же, «Мальборо», пояснил, видя мой удивленный взгляд:
— Для гостей держу.
Толкнул ко мне по гладкой поверхности стола, следом отправил пепельницу с коробком спичек. Я закурил и вопросительно поднял брови.
— Мы на моей даче и нас никто не слушает. Проверено. Почему не доложил о своих догадках? А кто бы мне поверил? Фактов-то никаких. Ты же свои аналитические записки умно составлял — в меру тумана, в меру истинных событий. С Руделем только ты прокололся — полковник тяжело посмотрел мне в глаза — разлить двести граммов масла…. По краю же прошел. Зачем так рисковал раскрыться?
— Ненавижу фашистов. Выползли они у нас, там. Неонаци. В крови по колено бродили, пока мы их вместе с «Детьми света» не обнулили. Тоже мясники были отменные, сектанты, твари.
— Немцы?
— И немцы были и русские. Всякой твари по паре. Неважно. Нет их больше и, сейчас не будет.
— Понятно. А сам кем там был?
— Вначале главой Центральной общины. Потом затворником на одном маленьком острове. Устал. От всего устал, да и преемника себе отличного вырастил. Умного, жесткого, зубастого. Он хорошо справлялся. Можно сказать, ученик превзошел учителя.
Полковник понимающе улыбнулся, я, соглашаясь с не озвученным, кивнул головой.
— Ясно. Так что там не так с вирусом? В тех негативах.
— Там все так. Иначе бы не поверили, не дураки же. Будет лечить абсолютно все болезни со стопроцентной гарантией. До определенного времени. А потом переродится. Через, примерно, год — два. Взрослый человек умирает за два дня. Так что, можете готовиться, года через три, заселять Америку с Австралией. Механизм действия вируса и нам не ясен, но мы создали антидот. Тот же самый вирус, только выращенную культуру облучают изотопом радия ровно пятьдесят шесть секунд. Нашелся у нас один то ли гений, то ли просто любитель-экспериментатор. И все. Облученный вирус становится даже не симбионтом, а практически подменяет собой иммунную систему организма. Любой микроб, любая бактерия, не говоря о других вирусах, попавшие в организм «хозяина» и начинающие там вредить, для него смертельный враг, подлежащий немедленному уничтожению. Но, умный, сука, всех не ест, оставляет носителю полезных. Поболеть, конечно, немного придется — температура, рвота, кратковременное нарушение гормонального баланса. Для некоторых людей, с индивидуальной непереносимостью, с ослабленным болезнями организмом, возможен летальный исход. Это прогнозируемая доля выбраковки. Зато, в конечном итоге, после завершения инкубационного периода у основной массы — несокрушимое здоровье и долголетие. Я прожил сто семь лет, Альет из Золотой Калифорнии и Семен из Новоуральска сто двенадцать и умирать не собирались. Вирус передается от матери ребенку. Отторжений нет.
— Понятно. Спрогнозировать дальнейшие события сможешь? Ну и поделиться своими знаниями из вашего будущего?
— Разумеется. Смогу и поделюсь. Уровень науки, у вас несколько низковат, но я что-нибудь подберу. Доступное.
— Хорошо. Жить будешь на спецдаче. Вместе со своей Гердой.
— С кем?
— Это кодовое имя твоей Нади. Ты у нас проходишь под именем Кай. Жить будешь под постоянной охраной. Ты ведь прекрасно понимаешь, что сейчас тебя никто не выпустит из-под контроля? Ни на минуту, ни на секунду?
