Похищение из сераля (СИ) - Васильев Николай Федорович (читать полную версию книги TXT) 📗
— Одно лицо! Вы чрезвычайно похожи на свою матушку!
В Вене он ходил за Максом как привязанный, восхищался его высказываниями по тому или другому поводу, сыпал комплиментами его знакомым дамам и говорил наедине:
— Ты пошел куда дальше меня! У меня в любовницах были гризетки, а у тебя такие цацы! Сплошь аристократки!
Перед расставанием они оба побывали в русском посольстве, где Макс написал прошение на право носить фамилию Голицын, князь поставил на нем свою подпись в знак согласия, а посольский нотариус это прошение заверил. После этого Городецкому была выдана справка о том, что он имеет право называть себя "господином Голицыным". Могли выдать и паспорт, но он благоразумно отказался переходить в подданство Российской империи.
Вдруг европейские газеты опубликовали известие о вооруженном бунте, произошедшем в Стамбуле. При этом одни писали, что это восстала армейская часть, другие – что городская беднота, а третьи основную роль приписывали флоту. Новости оттуда менялись с калейдоскопической быстротой и пестрили противоречиями (то будто бы город полностью в руках восставших, то наоборот, контролируется войсками, верными султану), одно было ясно: населению там приходится хреново. Городецкий оказался в растерянности, но принял Соломоново решение: подождать, когда наступит ясность. Но тут на его имя поступила телеграмма от Фатьмы: "Милый! Спаси нас с маленьким!". Он тотчас использовал свои связи, достал билет на ближайший поезд, идущий в Варну (временный конечный пункт Восточного экспресса), упаковал в багаж моторный параплан и несколько канистр под бензин и отбыл из Вены.
Через десяток часов он сошел в портовой столице Болгарии, но подсуетившись (с использованием своего знания болгарского языка и двух десятков лев), через пару часов приехал на местном поезде в Бургас, расположенный в 200 км от Стамбула, – на чем решил и остановиться. Железнодорожный вокзал Бургаса находится в непосредственной близости от моря и от морского порта, а день клонился к вечеру, что Макса очень устроило. Походив туда-сюда, он нашел автозаправочную станцию, залил в свои канистры бензин и доставил их с помощью могучего паренька на берег моря. Здесь он перекусил всухомятку запасенными в Вене продуктами, посмотрел еще раз на карту побережья, надел на руку компас со светящейся стрелкой, расстелил полотнище параплана, смонтировал салазки и мотор с винтом, закрепил канистры в специальных гнездах, уселся на свое место и включил мотор – наплевав на категорический запрет на полеты в ночное время. Параплан вздыбился за спиной и потянул его ввысь, в еще полуосвещенное небо.
Ветер, как и должно было быть в летнее время года, был юго-западным и в связи с ночным временем слабым. Макс летел на юго-восток, придерживаясь кромки берега и моря. Впрочем, через пару часов она стала практически неразличима, и он доверился компасу. Еще через 3 часа (шел второй час ночи) впереди стали различимы цепочки огоньков, характерные для улиц большого города. Макс стал снижаться, покружил и кое-как различил все-таки Босфор и Золотой Рог. Стали доноситься и редкие звуки в виде стрельбы: то там, то здесь. Он направил параплан от устья Золотого Рога по Босфору и, пролетев над Длмабахче, выключил мотор. Здесь он стал планировать, снижаясь, опознал озеро (на западном берегу которого построен Йылдыз) и увидел, наконец, сам дворец. В его районе стрельбы не было. Макс мостился, мостился, осторожничая, но, наконец, коснулся ногами черепичной пологой крыши дворца, погасил купол и стал его сворачивать.
Дойдя до кромки крыши в ее северном конце, он повернул обратно и, вспомнив расположение покоев принцессы (занимался этим специально еще в апреле), стал отсчитывать шаги. На 12 шаге он приблизился к западному скату, снял рюкзак, достал из него веревку, закрепил ее на ограждении из железных прутьев и, перебирая руками, стал по ней спускаться к окну верхнего (всего лишь второго) этажа. Оно было закрыто ставнями – как и всегда по ночам. "То ли то это окно, то ли не то?" – стал колебаться Макс. – Но ничего не поделаешь, надо стучать". И он постучал костяшками пальцев – как в дверь. Никакого эффекта. Постучал снова с приглушенными словами "Фатьма! Это я, Макс"
— Макс! – донеслось изнутри. – Это ты? Миленький, ты пришел?! Сейчас, сейчас я открою…
Звякнула щеколда и один из ставней приотворился. Макс шагнул в щель, попал на подоконник, поставил вторую ногу и ее ухватила девичья рука. Тогда он присел, поймал вторую руку, спрыгнул мягко на пол и тотчас оказался в горячих объятьях.
— Макс, Макс, – шептала Фатьма, заливая слезами его зацелованное лицо. – Как долго я тебя ждала! И как быстро ты ко мне прилетел! Ты ведь прилетел? На параплане?
— Конечно, – сказал Макс. – На нем мы с тобой и улетим. Или уже все кончилось?
— Не знаю. Мы ничего здесь не знаем. Но первые дни было очень страшно. Наш дворец атаковали какие-то звери: они кричали, улюлюкали, грозились всех нас изнасиловать и стреляли по ставням. Защитники у нас были, но многие из них погибли. Лишь сегодня подоспела какая-то новая военная часть и этих зверей удалось отогнать – не знаю как далеко.
— Неужели все наши усилия пошли прахом? – спросил машинально Максим.
— Нет, сначала все было хорошо, – сказала принцесса. – По городу ходили толпы народа и все были довольные-предовольные. Принц Сабахаддин стал издавать газету, где было написано много умных слов и прекрасных обещаний. Но потом случился бунт на военных кораблях. Оказывается, многие матросы служили на них вместо трех лет по пять, а то и шесть. Еще был бунт новобранцев из Анатолии, которые не хотели отправляться на войну, в Йемен. А на днях в городе во множестве появились дезертиры из воинских частей Македонии, у которых в руках было оружие. Они-то и стали призывать самую шваль из окраинных районов города идти грабить богатых горожан. Было убито много армян, которые составляют купеческое большинство Стамбула. Армейские части, расквартированные в городе, оказались заблокированными в казармах и расстреляны из пушек, которые попали в руки этих банд. В общем ужас что у нас тут творилось….
— Вскоре ты все это забудешь, как кошмарный сон. Ничего с собой не бери, только летный комбинезон, я все тебе куплю в Вене. Но еще один вопрос: ты прислала телеграмму с просьбой спасти вас с маленьким. Ты беременна?
— Да Макс, да. Аллах услышал тогда мою молитву!
— Очень хорошо, я рад. Ну, собирайся.
— Подожди, миленький. Ночь в самом разгаре. Мы еще успеем улететь. А сейчас поцелуй меня – я так долго ждала этого.
— Это нельзя отложить? В Вене у нас будет вагон времени….
— Как ты глуп, хотя стремишься быть умным! Жизнь состоит из ярких моментов. Сейчас один из них!
— Прости! Ты совершенно права! Раздевай меня, а я тебя…
— Мне практически нечего снимать, глупый! Только ночную рубашку. А на тебе столько всего надето – я до утра буду в темноте разбираться! Ну, по-солдатски, раз, два!
Спустя два часа параплан все-таки стартовал с крыши дворца Йылдыз и, набирая высоту к слабо озаренным утренней зарей перистым облакам, взял курс на Варну.
Красноярск, май 2020 г
