Верховный жрец (СИ) - Старый Денис (читать полностью книгу без регистрации .txt, .fb2) 📗
Расчет был на то, что в главном селении Ворон должно оставаться не более двух десятков не самых опытных воинов. С теми матерыми бойцами, что были отобраны для нашей экспедиции, таких вороньих вояк можно смести в момент. Еще какое-то сопротивление могут оказать подростки, тут их должно быть немало. Но есть я с автоматом, на всякий случай. А есть еще и Стасик с ружьем и крупной дробью. Десять арбалетчиков нам в помощь.
Через полтора часа показалась возвышенность, на которой располагались срубные конструкции, на вид более основательные, чем все, что я видел у аборигенов до того. Время было предрассветное, но пока, была скорее ночь, лишь с намеками на то, что начинается восход солнца.
— Пристаем! — скомандовал Кржак.
Заглушив мотор, я ждал, пока три, из четырех, плота разгрузятся и мужчины уйдут в лес в получасе ходьбы от главного селения Воронов. Дальше моя задача была выждать минут двадцать и после, стремительно, имея на сцепке лишь один плот, приблизится вплотную к пологому берегу у селения.
— Иу-у-у! — гремела сирена, когда катер уже был в минуте от того, что условно можно было назвать «пристанью».
Воины спрыгивали с плота в воду и быстро выбирались на берег. Сразу же, не дожидаясь своих товарищей, они бежали в гору. Уже слышались крики, уже лилась кровь, начался геноцид немалого племени.
— Мы идем? — выбил меня из ступора Стасик.
Я не хотел идти. Уже думал, как прикрыться тем, что нужно охранять катер, но не стал этого делать. Все знают, что только я могу заводить Металлического Монстра, потому ничто не угрожает катеру.
Не сильно спеша, будто, действительно, праздную труса, мы со Стасиком взбирались по склону.
— Тыщ! — прогремел выстрел.
Это Стас разрядил ружье. Трое молодых мужчин и две уже в годах женщины бежали в нашу сторону, видимо, вырвались из ужаса, творящегося в селении, где шло истребление всех и каждого. Люди, появившиеся передо мной, были переполнены надеждой на спасение, что сейчас получится уйти рекой, используя одну из стоявших на берегу лодок.
Выстрел почти в упор повалил двоих мужчин, которые были впереди остальных. Другие замерли. Люди покорялись, они стали на колени и протянули вперед руки с раскрытыми ладонями, как знак того, что не имеют оружия и готовы сдаваться.
— Тыщ! — новый выстрел тяжело ранил еще двоих.
А после, под мое молчаливое бездействие, Стас выдернул свой топор и стал рубить тела, не взирая на то, мужчина это, женщина ли. В такой момент мне хотелось больше всего обнажить из ножен свой тесак и рубануть своего озверелого раба. Но не стал и этого делать. Я знал, что привез людей убивать всех, понимал, какое это будет испытание для меня. И, наверное, не стань Стас рубить этих людей, я переступил бы через себя и выполнил эту грязнейшую работу.
Больше на нас уже никто не выбегал. Мы присоединились в двум звеньям воинов Медведей, которые слаженно работали, а Стас разгонял своими выстрелами противников, которые пытались оказать сопротивление. И вновь это были дети, старики и женщины.
Везде кровь, крики и плачь детей. Отвернуться, не смотреть! Несколько раз я, действительно, отворачивался в сторону реки, чтобы бежать к катеру, не участствовать в этом геноциде. Но заставлял себя, по крайней мере, находится тут. Я не стрелял, не рубил своим тесаком, для меня было уготовано иное испытание — увидеть это все, а после с этим жить.
— Коли всех! Палить дома не позволяю! — услышал я звероподобный крик Кржака.
Некоторые защитники селения пытались спрятаться в жилищах и уже три дома были преданы огню. Но лекс Медведей требовал не жечь строения нисколько не из-за гуманизма, а потому, что там, внутри домов, обязательно будет то, чем можно поживиться.
Через полчаса все сопротивление было сломлено. В селении Воронов оставались лишь раненные, или те, кто никак не был приспособлен воевать, ну и трупы, их было очень много. Казалось, полчаса кровавого побоища унесли жизни не менее пятисот, нет, тысячи человек. Безусловно, в моем состоянии, в этом отрицании, неприятии, ужас трагедии мне казался исчислим тысячами смертями. Но убитых было чуть больше четырёх сотен. Но разве можно измерять трагедию количеством там, где убивали детей?
Я принес в этот мир железо? Арбалет? Еду? Я не принес главного — моральных ценностей. И пусть я и сам еще тот моральный урод, которого больше заботит вопрос разврата, но вот так убивать себе подобных? Ладно в бою, где против тебя мужик с оружием, но дети…
— Ты идешь в дом конуга? — спрашивал меня Кржак. — Жрец! Ты меня слышишь?
— Слышу. Идем! — усилием воли сказал я.
Дом, или я бы сказал, — терем, несколько отвлек меня от тяжких дум. Это было здание над землей. Не землянка, или полуземлянка, а вполне добротный на четыре комнаты дом. Я бы такой к себе перевез, да поставил. А еще и внутри обставил бы, так как мебели не было никакой, если не считать сбитых из досок лежбищ, наполненных сеном. В любом случае, строение резко контрастировало с остальными и казалось уже цивилизованным.
— Вот, Жрец, это семья Харита, — сказал Кржак, указывая на запуганных детей и женщин.
Рядом с родичами конуга Воронов, в крови, с разбитыми головами, лежали две женщины и один молодой мужчина, ну или подросток, входивший во взрослую жизнь.
— Это второй сын Харита, — увидев направление моего взгляда, прояснил лекс Медведей. — Еще есть старший сын, он сейчас глава одного из селений. А эти оказывали сопротивление.
Я был немногословным, да и говорить особо нечего. Семью Харита собирались брать в заложники, отпуская одну из жен в сопровождении с несколькими выжившими к конугу с посланием. Такие новости должны сильно всколыхнуть не только самого Харита, но и всех его людей. При этом, он окажется слабым, ибо, по сути, лишился главной своей базы и близких людей. Иные племена и роды должны задуматься, что именно им сделать, чтобы такой геноцид не произошел в из родовых селениях.
Еще три дня проходила операция по запугиванию, или уничтожению племени Ворон. Два селения были разграблены, забраны плоты и лодки, которые сейчас шли вниз по течению с перегрузом. Коровы, козы, свиньи, кони — мы все забирали, крепили немыслимыми способами, часть скота забивали. Зерно в больших сосудах также погрузили и отправились по Сожу в Днепр.
Даже по скромным подсчетом, нами было награблено примерно столько добра, сколько было в сумме в трех племенах, входящих в Союз Рысей. Ткани и шкуры — вот, на мой взгляд, главная ценность, и одеть теперь мы можем не менее тысячи человек.
И я радовался. Все переживания из-за убийств беззащитных людей я отринул, поставил психологическую блокировку и запрещал себе думать об этом, но искать только поводы для радости. Изменить случившееся я уже не смогу, а вот постараться внести в религию понятие «греха» и дать этому миру законы — вот моя новая задача.
А еще я радовался тому, что получилось спасти большую семью, которая занималась строительством плотов и лодок. Это я в одном из селений Воронов увидел лодку, которая была сбита из досок и потребовал, пусть и ценой жизней, но найти мастера и привести его мне. Привели. И как же повезло, что корабельный умелец не был Вороном по своему происхождению, а жил в статусе раба, если можно так выразиться, «почетного». То есть прав он не имел, во всем подчинялся главе рода, но жил в сытости, имел семью.
Мне захотелось сесть на большой корабль, который я назову «Арго», отправится в Колхиду, или через проливы в Грецию. Прибыть туда, наладить торговлю. Или вовсе отправится в Египет и отвезти на продажу… А, собственно, что? Есть ли уже стекло в Египте? Если нет, то стеклянные бусы — это отличный товар.
Замахнулся я! Впрочем лучше об этом мечтать, чем думать о кровавых реалиях.
— Отставляем два десятка воинов на берегу Большой Реки, выгружаем все добро, отправляем за помощью в твой город, а сами идем воевать дальше, — озвучивал согласованную последовательность действий Кржак после того, как мы собрали Военный Совет и приняли решения.
