По эту сторону фронта - Конюшевский Владислав Николаевич (чтение книг txt) 📗
Марат на эти слова возмутился:
– Сам ты мордой не вышел! И с чего бы я на Чингисхана был похож?
Я хмыкнул:
– А кто мне тут свой род к нему возводил и себя Чингизидом называл? – Видя, что Шах пытается что-то сказать, я взмахом руки остановил его и продолжил: – Да ладно, скандальный потомок великого предка, не дуйся, но помни – за тобой тетки и девчата. Они должны собрать детей вокруг себя и пугаться изо всех сил. И чтобы ни один постреленок из-под мамкиной юбки не выбрался.
Шарафутдинов кивнул:
– Сделаем…
– Гек, – я пихнул локтем Пучкова, – ну а тебе и играть никого не надо – будешь продуктовым мародером. Смотришь на всех голодными глазами, громко сглатываешь обильные слюни и нюхаешь окружающую среду с целью обнаружения вкусных запахов. В общем, ведешь себя, как обычно!
Пучков такого поклепа не выдержал и несколько минут вещал о том, что он думает про своего командира. Потом мы опять замолкли, думая каждый о своем. Я прикидывал, что шуточный пересказ совместно разработанного плана несколько расслабил мужиков и теперь они будут действовать более свободно. Хотя… нет, вряд ли. Это внешне – зубы поскалили, но напряжение так и осталось… Ведь именно от наших действий будет зависеть, насколько успешно пройдет операция. Ну не только от наших, но вначале – именно от них. Завяжем на себя всех хуторских – «невидимки» сработают без помех. Упустим внимание пейзан – пиши пропало…
М-да, тут главное не перегнуть палку, а то АКовцы могут слегка возбудиться и прикинуть, что положить борзых «уполномоченных» безопаснее, чем ждать их возможного шмона. Дать им нас перебить мы, конечно, не дадим, но ведь тут зависит от того, как все повернется… И ведь главное – они нам живыми нужны. Особенно командир. Ганбовский, может, что-то тоже знает, но пока его еще разговорят…
Шах, похоже, думал в том же направлении, потому что, сдвинув пилотку на затылок произнес:
– Через полчаса пленных уже должны довезти до места. Интересно, «Вепрь» уже пришел в себя? Хорошо бы если так… Может, даже без госпиталя обойдутся – санинструктор ему укол сделает и – сразу на допрос.
– Это да… – Закурив очередную сигарету, я закинул руки за голову и, щурясь от попадавшего в глаза дыма, завершил мысль: – Было бы здорово. Только сразу мы об этом не узнаем. Мы в это время представление давать будем. Так что действовать надо, как будто этот «дикий хряк» так и валяется без сознания, а когда в себя придет – неизвестно… Да! И в конце концов – что ты напихал в свой взрывпакет, что он такой убийственный эффект дал?
Марат ухмыльнулся и пустился в пространные объяснения, в которых я, как обычно, ничего не понял. Единственное, в чем очередной раз утвердился, так это в том, что мой зам является скрытым маньяком – тротилофилом. Интересно, что он на гражданке делать будет, когда война закончится? Хотя для нашей конторы война не заканчивается с подписанием капитуляции, так что трубить нам всем, как тем котелкам, что из меди выполнены.
А Шах, увлекшись рассказом, уже переключился на свою новую задумку и трындел до тех пор, пока я, глянув на часы, не сказал:
– Ну что, мужики, – время.
Марат тут же замолчал, а пригревшийся на солнышке и закемаривший за рулем Леха встрепенулся и, пробормотав что-то типа «ну вот, на самом интересном месте разбудили», завел машину.
Вывернув на дорогу, мы покатили по грунтовке, резво подпрыгивая на всех ее неровностях. Ехали молча до тех пор, пока, входя в поворот, не влетели в небольшую промоину. Скорость была уже приличная, но «ГАЗон» просто скакнул очередной раз и как ни в чем не бывало покатил дальше, а выдохнувший Гек, благодарно погладив руль, заметил:
– Хорошая бибика, молодец! – И повернувшись ко мне, добавил: – На «виллисе» имели бы все шансы кувыркнуться!
Шах, сидящий сзади, пробурчал:
– Так ты скорость сбавь, а то точно не довезешь.
Тут уж и я не выдержал:
– Довезет. У «козлика» колесная база шире, и его перевернуть еще постараться надо! Это тебе не «шестьдесятчетверка» и не «виля», которые заваливаются при каждом удобном случае. А эта машина – звэр! И по устойчивости и по проходимости всех переплюнет.
– Точно. Амортизаторы мягкие, расход горючки меньше, бензофильтр лучше. Да и тяга насколько возросла!
– Ну дык, движок-то помощнее будет…
Так, обсуждая достоинства ГАЗ-67 перед забугорными и советскими аналогами, мы и доехали до хутора Мищука, который открылся нам после очередного поворота дороги.
Какой-либо оградой обозначать свои владения здесь было не принято, поэтому машина сразу подкатила к дому, и Леха, глянув на меня, принялся ожесточенно жать в кругляш клаксона. В ответ на мерзкое «бииип-биииип» сначала появились трое маленьких мальчишек, остановившихся шагах в десяти, а потом начали подтягиваться как взрослые, так и остальные дети. В итоге через пару минут мы имели в наличии двенадцать разновозрастных, разнополых и разнокалиберных хуторян, которых возглавил подошедший одним из последних глава всего этого хозяйства – Тарас Мищук. Мы к тому времени уже выбрались из машины, поэтому я, делая вид, что не знаю здесь никого, обратился к толпе:
– Кто тут хозяин?
Мищук – мужичок небольшого роста, но коренастый и крепко сбитый, – снял кепку и, сделав три шага вперед, представился, говоря по-украински, но на своеобразном волынском диалекте:
– Это я, пан офицер. Мищук, Тарас Богданович.
Небрежно козырнув, я назвал себя:
– Лейтенант Могила, оперуполномоченный НКВД в вашем районе. Новый уполномоченный. Старого какие-то выродки подранили, так что теперь я буду тут всем заведовать. Вообще, не до тебя сейчас, но если уж все равно мимо проезжали, то решил познакомиться со своим контингентом. Сколько народу проживает на хуторе?
Хозяин огляделся, пошевелил губами и ответил:
– Пятнадцать человек.
Я, демонстративно привстав на цыпочки, пальцем пересчитал стоящих возле нас людей и недовольно заметил:
– Тут только двенадцать. А где еще трое? Или они представителя власти даже видеть не желают?
Мищук замотал головой:
– Да нет, пан офицер. Маричка и Иванка на выпас пошли, вот и не услышали, что машина подъехала. А отец мой заболел.
Удовлетворившись этим объяснением, я кивнул, а потом, разглядев в толпе несколько подростков, продолжил опрос:
– Парни призывного возраста есть?
– Нет, пан офицер.
– А это?
– Так это подростки. Игорь и Степан. Одному пятнадцать, а другому шестнадцать лет.
– Да? А на вид здоровые бугаи. Меньше восемнадцати никому не дашь…
– Что вы, пан офицер. Дети они совсем!
– Дети, говоришь? И документы имеются?
– А как же! – Мищук пожал плечами. – Я, только новая власть пришла, сразу все документы справил.
Повернувшись к Шаху, я чуть качнул головой и, стрельнув в сторону глазами, добродушно прикрикнул:
– Сапармурадов, опять ты на баб пялишься? Отставить! Возьми мою сумку, сейчас пойдем перепись делать.
И обращаясь к хозяину, предложил:
– Ну что, веди в дом. Проверим, какие у тебя там документы.
Момент был ответственный, но я надеялся на сообразительность зама. В принципе, если бы он протормозил, то я бы и сам нашел причину не ходить в хату, но Марат оказался на высоте:
– Товарища лейтенанта! Зачема хадит туда? Тама болной лежит. Сапсем болной. А вдруг эта тифа? Может, тута, на свежем воздуха справка проверим?
Изобразив задумчивую физиономию, я несколько секунд молчал, а потом кивнул и приказал Мищуку:
– Неси сюда все бумаги. И стул захвати! Да, и это – никому не расходиться! Сейчас будем проверять и записывать поименно. С представлением личности!
Хозяин было повернулся идти выполнять распоряжение, но потом, на секунду застыв, растерянно сказал:
– Так, пан офицер, нет у меня стульев... Только лавки... Да и батько мой в другой хате лежит.…
Я несколько задумался, но потом по-барски махнул рукой:
– В той, в этой – какая разница! Санэпидемстанция обработку точно не проводила, а некоторые вирусы обладают повышенной вирулентностью, поэтому тащи документы сюда. Я их в машине проверю.
