Анизотропное шоссе [СИ] - Дмитриев Павел (читать полностью бесплатно хорошие книги txt) 📗

Пусть базовый выбор хельсинкской лавки далек от супермаркетного изобилия, продавец готов доставить под минимальный залог любую новинку — будь она из Парижа, «с ятями», или по всем правилам новой «заборной» орфографии, [245] из советского Свердловска.

Проблема в другом: удовольствие выходило откровенно дорогим, как минимум пять-шесть марок за книгу, иные экземпляры — дороже десяти. Периодика не сильно дешевле, лучший эмигрантский еженедельник «Иллюстрированная Россiя» — марка. Деваться особо некуда — в библиотеку не пойдешь, ассортимент на русском там безнадежно устарел, шведский и финский не по зубам. Да и работать приходится в основном днем, не любят местные предприниматели ночного форсажа. Разве что контрабандисты что-то комбинируют в потемках, но к ним «с улицы» никак не пристроиться.

На этом этапе я сильно по-другому вспомнил забитые книгами «клубные» шкафы — да только возврата туда уже нет, проще, как последнему скряге, обходиться в едальнях без местной пародии на пиво или, того паче, налегать на сухомятку. Зато результат… К осени, или после нескольких дюжин книг и двухметровой стопки милюковских «Последнiхъ новостей», вперемешку с гукасовским «Возрожденiемъ», я узнал об окружающем мире больше, чем без малого за два тюремных года.

Кроме экономии на собственном желудке сильно выручило знакомство с держателем книжного магазинчика, крайне неприятным, заносчивым и жадным толстяком, ведущим свой род из туркестанского аула с невоспроизводимым названием. Хорошо хоть фельдшером, а не бывшим офицером, последнего я бы точно не пережил. За аккуратное чтение «драгоценных фолиантов», с возвратом через несколько дней и в безупречном состоянии, он брал комиссию в треть цены! Боже упаси забежать в обеденный перерыв, не переодевшись — по его мнению, портовые запахи отбивают покупателей и впитываются в бумагу. А мои руки? Каждый раз он не спускал с них глаз, выискивая, подобно Мойдодыру, пятна грязи и жира!

К сожалению, сегодня мне придется его порадовать чуть большей тратой денег, не в первый и, боюсь, не в последний раз. Что остается делать, если «Три столицы» Василия Шульгина оказались настоящей находкой, поэтому отринув амфибиогенную асфиксию, я решил оставить их себе насовсем. А посему за два вечера добросовестно «перепахал» на несколько раз, с карандашом и пометками на полях, как принято в данную эпоху.

Если отбросить в сторону забавные стенания о засилье в Кремле представителей мирового и местечкового еврейства, было ради чего:

Во-первых, совершенно очевидно, именно в этой книге Ильф и Петров черпали вдохновение при работе над знаменитыми «Двенадцати стульями». Их мелочные насмешки над автором, на самом деле бывшим членом Государственной Думы, вынужденном сбрить неудачно покрашенные усы и бороду, заставили меня сильно переоценить «мебельный роман» в сторону негатива, и уже в который раз вспомнить бессмертное гоголевское: «Чему смеетесь? Над собою смеетесь!»

Во-вторых, очень к месту пришлись обширнейшие и актуальные заметки о жизни «под большевиками» от одного из признанных идеологов эмиграции, человека, который принял отречение от самого Николая последнего, а чуть более года назад, с немалым риском для жизни умудрился посетить инкогнито Киев, Москву и Петербург. Кроме того, я старательно пытался между строчек рассмотреть механизм просачивания через границу с контрабандистами, но не сильно преуспел. Единственное очевидное — в триэсэрии (привязалось же ко мне это эмигрантское название СССР) существует вполне работоспособное подполье, только не боевое, офицерское, а скорее коммерческое, вполне комфортно уживающееся с большевиками и их цепными псами из ГПУ.

В-третьих, удивила куча вполне подходящих к реальности 21-го века размышлений о губительном засилье слабых на коррупцию трестов-монополий в советском хозяйстве, необходимости тонкого баланса государственного и частного участия в производстве, защите отечественного бизнеса от таких «акул», как Форд и Крупп, а также прочем импортозамещении. То есть строго по завету классика — «если бы отвечать одним словом на вопрос, что делается в России, то пришлось бы сказать: крадут»… [246] и вводят заградительные пошлины против ввоза в страну Ситроенов, Мерседесов и Рено.

В-четвертых, крестьянский вопрос в СССР все еще не решен. Оказывается, естественная парцелляция, то есть дробление земли на мелкие куски между наследниками, делает хозяйства неэффективными, следовательно, через жалкие десять-двадцать лет приведет в очередной революции. Спасение, по мысли Шульгина, в переходе на майорат, то есть такую систему права, в которой наследует только старший в семье. Младшие же, на радость сторонникам индустриализации, пополнят армию производственных рабочих… и чуть позже захватят лидерство в мировой экономике так же, как их предшественники с берегов туманного Альбиона завоевали колонии.

В-пятых, и это самое забавное — немалая толика прикладной, да еще и направленной на сотрудничество с большевиками философии, кардинально отличной от агрессивной ларионовской или, лучше сказать, РОВСовской. Основной вывод: «Зверь сделал свое дело, Зверь может уйти». То есть по наблюдениям автора, с социализмом, а тем более коммунизмом, в триэсэрии уже покончено, вот-вот запрячут эту глупую болтовню в музеи, вслед за революцией, и «только матери будут пугать детей ужасной мордой Ленина». Реальная же власть в результате дворцового переворота буквально свалится (если еще не свалилась!) на голову удачно подвернувшейся «сильно-полицейской» команде, иначе говоря, грубой и жестокой олигархии, пусть даже под лживым рабоче-крестьянским ярлыком.

После этого какое-то время можно жить по принципу «все, как было, только хуже». Но если лидеры СССР хоть немного дружат с головой, да еще прислушиваются к добрым советам из-за границы, то дальнейший путь предполагается самоочевидным. Они просто-напросто обязаны аккуратно, не дай бог снова разбудить Зверя, перекреститься в фашизм или передать бразды правления фашистам, [247] которым полагается восстановить границы и военное могущество Российской Империи; иметь в руководителях настоящего вождя, то есть человека исключительного благородства и неодолимой властности; завести для успокоения широких народных масс парламент с широким, но ограниченным кругом компетенций.

Уж воистину: как следует поскреби русского монархиста, обнаружишь фашиста. Конечно, господину Шульгину во время бешеного взлета популярности Муссолини позволительно ошибаться. Не завелась покуда на планете жуткая память о Второй Мировой, поэтому воспринимается данная идеология совершенно нормально, в ряду прочих — где-то между монархией и демократией. Переживают лишь коммунисты, они видят в фашистах одновременно и свое зеркальное отражение, и антагонистов — то есть наиболее опасных политических противников.

Однако, имея опыт 21-го века, прежде чем начать игры в «настоящих» вождей, стоит изучить статистику. По которой на каждого «правильного диктатора» типа Ли Куан Ю приходятся многие десятки Мао Цзедунов, Ким Чен Иров, Бокасс, Чаушеску и прочих Пол-Потов. Вероятность везения, то есть того, что вождь окажется или хотя бы Пиночетом — ничтожно мала, а до чего могут довести мир камрады типа Адольфа Гитлера, наоборот, известно слишком хорошо. В общем, перед тем как разочароваться в демократии, стоит хотя бы раз ее попробовать.

Весь день, ворочая идиотские мешки, я раз за разом задавал себе простой на первый взгляд вопрос: «Возможно ли плотное сотрудничество с «бывшим депутатом Государственной Думы»?

То есть, сможет ли он поверить моим словам настолько, чтобы помочь выцарапать смартфон со злосчастного Петербургского чердака? Аргументов у меня маловато, хотя… Есть же одежда из будущего! Пусть жалкие остатки, можно сказать тряпье, но, скорее всего, из неизвестных науке синтетических волокон, сшитые необычными обметочными швами; [248] при лабораторном изучении наверняка найдется немало фактов в пользу моей легенды. Самому же Шульгину явно не чужда мистика и божественное вмешательство — why not?