Всадники (СИ) - Перунов Антон (книги полностью TXT) 📗
Приказчик на всю лавку имелся один, хотя, по здравому размышлению, за каждым из прилавков должен был бы стоять свой. Но парень сразу показал — дело он знает на «ять» и поставлен здесь недаром. Встретив Адама и Сашко при входе, услужливо придержал дверь, пригласил присесть, угостил дорогим чаем, и лишь затем осторожно начал расспрашивать о пожеланиях гостей.
— Дело у нас серьезное. — Начал Скворуш внушительно. — Но для начала надо бы понять, насколько твой хозяин богат и оборотист? Каким капиталом располагает?
— Так вам, господа, нужны средства взаймы? — Осторожно уточнил приказчик.
— Что ты, братец, зачем взаймы? У нас есть, что ему предложить, да вот беда, не знаю, сможет ли он верную цену дать? Если богатств особых нет, так и разговора не будет…
— Эээ, милостивые господа, не мне такие вопросы решать, позвольте я самого хозяина позову?
— Зови, братец, зови, — разрешил Скворуш.
Адам, всегда с удовольствием наблюдавший за торговыми операциями Александра, пока отмалчивался.
Купец появился откуда-то из внутренних помещений своего большого дома. Облаченный в длинный, почти до пола просторный кафтан неброского серого цвета из дорогого, тонкого сукна, с короткой, аккуратно подстриженной бородкой и усами, лет сорока — ни единого седого волоса, Филипп Скрыня выглядел уверенным и полным сил дельцом. Скворуш предчувствуя славную перепалку и шанс со вкусом поторговаться с достойным соперником, довольно ухмыльнулся в усы и незаметно подмигнул Адаму, мол, смотри каков, сейчас мы его…
Разговор вышел и в самом деле интересный. Сначала два опытных игрока вели осторожную разведку, потом принялись обмениваться предложениями и ответами, и, наконец, озвучили уже вполне конкретные предложения. На столе появились драгоценности добытые у Кречера. Вот с этого момента и пошел настоящий торг.
— Цены в столице я знаю. И посему не предлагаю тебе, Филипп Дроныч, со мной играть. Скидываю тебе одну двадцатую. — Скрыня возмущенно взмахнул рукой и открыл рот собираясь возразить, но Скворуш лишь чуть повысив голос, остановил его и продолжил. — Здесь монет на семьсот товара, значит, ты сможешь заработать тридцать пять золотых, толком ничего не делая, а, с талантами и связями, которыми ты похвалялся только что и все полсотни.
— Побойтесь бога, господин Скворуш, да это же грабеж! Я и десяти монет не заработаю, а вам отдать семь сотен должен буду!
— Во-первых, сроку тебе доехать до столицы — дня три, не больше, значит, через неделю уже все продашь, а всего скорее, векселями возьмешь, да на них товара какого выкупишь со скидкой не малой, да, поди еще и лихвы возьмешь десятую или даже пятую часть. — Азарт Сашко только разгорелся от попытки сопротивления. — А за неделю заработать чистым, сколь получается? Почитай, сотню, а если постараешься, так и две сотни золотом. Не плохо! И вот что — с отдачей денег мы тебя не торопим, лучше кредит у тебя откроем, вот и сегодня прикупим кое-чего, и потом будем покупать, заказы размещать, само собой, если ты нам цену толковую дашь, как между партнерами принято, а не для мелких клиентов. Мы ведь с тобой теперь почитай дело общее заводим. Если договоримся, то и потом через твою лавку будем добычу сбывать. Ладно, уговорил, черт языкастый, накину для ровного счета к тридцати пяти еще пятнадцать, эк ты меня разул, на полста монет! Так по рукам, Филипп Дронович?
Купец испытующе посмотрел на Скворуша, в последний раз взвешивая все выгоды и потери сделки и приняв решение, хлопнул по протянутой навстречу руке русина.
— Договорились! Ну и силен ты в торговле, не желаешь ли ко мне в торговые партнеры пойти? — полушутливо, полувсерьез, с немалым облегчением от казалось завершенной сделки спросил Скрыня.
Но тут он ошибался. Под шумок Скворуш продал ему отрезы ткани и всю одежду, добытую у бандитов по весьма сходной цене, чем разом увеличил кредит еще почти на сотню монет.
— Две сотни заберем сейчас, на полсотни прикупим товара у тебя, а остальные пять сотен через неделю отдашь, как раз успеешь в Радославль обернуться и назад. Заключил свое блистательное выступление Сашко. — А теперь, Филипп Дроныч, покажи ка нам ткани на полный воинский наряд — чекмень, бешмет и все прочее.
Борут до сих пор молчавший, решил вмешаться.
— На всех пятерых будем смотреть, ты себе тоже выбирай, Александр.
Скворуш расплылся в довольной, истинно кошачьей улыбке. Командир высоко оценил его усилия, а ведь и верно — не для себя старался, для общего дела!
Спустя полчаса, когда выбранные ткани, галуны и прочее необходимое были уже отправлены с приказчиком к портному, двое русинов уже выйдя на улицу и садясь в седла, обменялись впечатлениями:
— А ведь ты нам пару сотен золотом точно отыграл, пожалуй и в столице не больше удалось бы взять…
— Не сомневайся, Адам, сделал все, что смог.
— Молодец! Вот так и выходит, мы кровь льем, головы подставляем, рискуем ради гроша, а этот за просто так две сотни может взять… А если бы не ты, так и все четыре смог бы получить всего за неделю!
— Да, командир, такова торговля. Только мало чести во всей этой крысиной возне…
— Я помню твои рассказы про споры с отцом. К слову, как он поживает? Что мать пишет?
— Живут, здравствуют, матушка тебе поклон шлет низкий. Последняя весточка от нее с неделю назад меня отыскала.
— Добре. — Адам внимательно смотрел куда-то в другой конец улицы. Скворушу стало любопытно что же так привлекло внимание князя, но прерывать его не стал, лишь кинул взгляд в ту же сторону, но толком ничего не разглядев, повернулся к Боруту. — Ты, Сашко, поезжай теперь в замок, а я еще в городе задержусь на часок, дела есть. — Несколько рассеянно продолжил Адам. — Только к портному загляни, пусть мерки снимет с тебя и остальным потом скажи — пусть съездят к нему.
— Хорошо, командир, все сделаю.
— Езжай.
И Скворуш двинулся вниз по улице, гадая, что же так заинтересовало князя?
Первым Адам заметил неспешно едущего по главной улице Гребенска Гамсунга. Предводитель разбойников с видом едва ли не хозяина восседал на отличном вороном талохе, сразу узнаваемом по характерной прямой постановке изящной, чуть горбоносой головы и стройной шее.
Адам, помня о вчерашних событиях, Марице, пистоле и всем остальном, решил на этот раз не спешить и проследить за Гамсунгом. Он спешился и, ведя коня в поводу, медленно двинулся вслед за атаманом. На городской площади вороной конь и его всадник свернули в проулок, ведущий на городское торжище. Борут, разумно рассудив, что соваться в торговые ряды — наверняка привлечь к себе лишнее внимание, предпочел подождать в тени высокой раскидистой вишни, растущей неподалеку от церкви. Нашлась там и каменная лавка, на которой он устроил свой наблюдательный пункт. Единственный, кто остался недоволен выбранным местом, оказался Буран — на вымощенной булыжником площади не нашлось бы и одного пучка травы. Но белый красавец-конь лишь бросил короткий укоризненный взгляд на хозяина, терпеливо дожидаясь, когда же настанет время для скачки наперегонки с ветром.
Адам, даже и не удивился, увидев осторожно выходящую с торговой площади Марицу. Она, торопливо шагая, направилась к своему дому. Но вскоре из того же проулка появился и Гамсунг. Нагнав девушку, он заговорил с ней. Адам почувствовал сильнейший гнев, вскочив на Бурана, он яростно стукнул по передней луке седла. И в следующий момент Адам услышал звонкий смех Марицы и пораженно замер, став свидетелем удара плетью. На какой то миг Адам потерял контроль над собой. Он как-то отстраненно отметил, что бросил коня вперед, и чудо-конь рванув с места, стремительно набирая скорость, мчится прямо на вороного. И Буран, исполнившись боевого задора и гнева, почуял в скакуне Гамсунга врага, сам жаждал схватки. Вороной, миг назад взвившийся на дыбы, совершил какой-то невероятный скачок и бросился навстречу Бурану.
Все произошло так быстро, что ни один из всадников даже не успел выхватить оружие. Оба плотнее сжали бока своих коней и ухватили поводья. И все же у белого талоха оказалось существенное преимущество в скорости и разбеге. Грянувшись грудь в грудь, Буран опрокинул вороного, который рухнул с жалобным, исполненным боли стоном на камень мостовой. Его роскошно одетый всадник страшным ударом вышибленный из седла упал на землю, покатился и замер без движения.
