Дикое поле - Прозоров Александр Дмитриевич (читать книги без сокращений .TXT) 📗
– Алла! Алла! – подгоняли они упряжки, опасливо косясь за спину.
И что тут оставалось делать? Не гоняться же в одиночку за такой шумной оравой?
– С паршивой овцы… – Женщина натянула лук.
Трен-н-нь! – один из татар кувыркнулся с телеги себе же под колеса. Трен-н-нь – мимо! Стрела мелькнула возле плеча возничего и впилась лошади в круп. Бедолага споткнулась, упала, разрывая постромки. Кибитка вонзилась оглоблями в землю, закувыркалась, разбрасывая какие-то узлы, тряпки, шкатулки. Вылетела на траву молодая татарка в блестящих одеждах.
Лучница подъехала ближе. Возничий. Точнее, как оказалось, возничая – предсмертно хрипела с неестественно вывернутой шей. Татарка поднялась, повернула к ней веснушчатое лицо.
– От блин! – удивилась Юля. – Ты кто?
– Дашей меня звать. Из-под Смоленска мы.
– А здесь откуда?
– Наложница я, у мурзы. Нас литвины взяли. Потом татарам отдали. Сказывают, на своих пленников выменяли.
– Понятно… – Юля поднялась на стременах, глядя вслед улепетывающему обозу. – Сейчас охрана спохватится, примчатся. Давай скорее на коня, и уходим отсюда.
– Зачем?
– На коня садись, и смываемся! – заторопила боярыня. – Ты что, в гареме остаться хочешь?
– А куда мне деваться? Мать еще три года назад от горячки умерла, отца литвины убили, братьев тоже в плен угнали. Подаяние просить Христа ради?
– К себе в усадьбу возьму, – пообещала Юля.
– Чтобы помыкали все? Нет, этого я в полоне уже натерпелась. Мурза уже сейчас меня с собой возит, остальных бросил. Через год старшей у него стану. – Глаза полонянки хищно блеснули. – Ребенка ему рожу – вообще, как шелковый станет. Нет, не поеду я с тобой, ратница. От добра добра не ищут.
– Черт! – Юля увидела, что татары вдалеке и вправду разворачиваются. – Черт! Штаны снимай!
– Чего? – не поняла Даша.
– Штаны, говорю, снимай!
– А-а, – сообразила наложница, оценив наряд грозной воительницы. – Вон тот узел возьми. Синий, у иван-чая. Он с одеждой.
– Ну, прощай, главная жена! – Лучница подхватила с земли узел и помчалась к реке. Уже привычно переправилась, остановилась, ожидая с луком в руках появления преследователей. Но второй раз за день уловка не удалась: татары к реке не пошли.
А может, Даша из-под Смоленска просто пустила их по ложному пути.
Выждав еще немного, Юля поднялась в седло и отправилась в долгий путь на восток, куда еще не успели забраться русские колонисты и где пока не имелось деревень и хуторов. Наткнувшись через пару десятков километров на узкий ручеек, журчащий в траве, она остановилась, расседлала коней, спутала им ноги и отпустила пастись, а сама развязала узел.
Здесь оказалось сразу несколько пар шаровар, несколько блузок или кофточек – черт его знает, как называли это татары: смешная войлочная куртяха, похожая на курточку тореадора, – ножной браслет со свисающей с него короткой цепочкой, браслет ручной. Судя по весу и жесткости – не золотые. Юля переоделась в сухое, прицепила браслеты и попыталась исполнить танец живота.
Жалко, зеркала нет!
Потом расстелила войлочную подстилку, по-турецки уселась на нее, не спеша поужинала копченым мясом, запила его водой из ручья, потом укрылась одеялом и закрыла глаза.
Утро вечера мудренее. Пусть сегодня ее ищут тут и там, а завтра, когда поиски прекратятся, она и подастся в Оскол, к воеводе. Пусть выручает мужа – на то он здесь государем и поставлен.
Алги-мурза не имел опыта полководца, но дважды, по призыву великого султана, ходил с Сахыб-Гиреем воевать в Молдавию и имел возможность узнать, каким образом положено брать крепости и города. Способов существовало всего три: развалить стену пушечными ядрами, после чего ворваться внутрь, подкопать стену и подорвать ее порохом, или выбить ворота тараном. Пушек и пороха у него не имелось, поэтому оставалось только последнее – таран.
– Гумер! – окликнул он своего преданного нукера. – Нужно вырубить в лесу толстый ствол и положить его на оглобли.
– Уже сделано, мурза. Таран готов.
– Молодец, – искренне похвалил толкового воина господин. – Тогда пусть сотник первого отряда выделит десяток воинов, а остальных поднимает на коней.
С весны русские успели поставить над стеной навес, отчего стена стала еще выше, и перебросить через нее стрелу стало куда труднее, а закидать сверху защитников частокола – и вовсе невозможно. Но в щель между верхом частокола и крышей попасть было все-таки можно, не давая русским высунуться наружу.
– Вперед! – махнув рукой, он опустился обратно на брошенную поверх ковра подушку и поджал под себя ноги.
Обе сотни, остававшиеся в его распоряжении, ринулись вперед, с расстояния двух сотен шагов начав осыпать крепость стрелами. Крыша над воротами и частокол рядом с ними быстро покрылись словно молодой порослью, головы попрятались за стену.
– Таран, – прошептал мурза, но нукеры и сами знали свое дело: они подняли бревно, побежали вперед, торопливо переставляя ноги.
– Вот, шайтан! – не смог не выругаться мурза: русские поставили крепость на холме, и разогнаться к ней снизу вверх было довольно трудно.
Внезапно торчавший в сторону тонкий пушечный ствол удивительно быстро повернулся к тарану, выплюнул белое облако: б-бах! Больше половины воинов полетели с ног, остальные выронили таран. Б-бах! Грохнула пушка с другого угла, и с ног упали еще двое… Нет, поднимаются… Убегают. Неподвижными под стенами остались только трое.
– Любимый мурза! – Нукер, резко остановивший коня, спрыгнул на землю и тут же упал на колени. – Русские напали на наш обоз.
– Как? – Алги-мурза вскочил. – Как вы допустили?!
– Прости, любимый мурза… Твоя жена погибла…
– Как? – охнул он и осел обратно на подушку. – Почему?
– Мы разбили и прогнали их, мурза. Все остальные кибитки целы.
– Где они? Где обоз?
– Он подъезжает, любимый…
Тут к ковру подскакала Даша, вся в слезах, слезла с коня и тоже кинулась к мурзе:
– Мой господин, мой господин… Это было ужасно… Они рубили всех, всех подряд. Я и не знаю, как осталась цела. Я так стремилась к тебе, мой господин. Я знала, что ты непобедим, что ты сможешь нас защитить…
