Триумф Красной Звезды (СИ) - Вязовский Алексей (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗
Ну, а потом все разбирают на кучки свои личные вещи в соответствии с заранее составленными списками. Надо отдать должное, сотрудники Гора сложили наши вещи очень аккуратно - сумки застегнуты, вся мелочь бережно упакована в коробки. Народ по очереди подходит к столу. На первом же списке, который принадлежит Татьяне Геннадиевне, таможенница возмущенно поднимает брови
- Простите, это какие же командировочные вы получили, что у вас столько покупок?!
Только я открываю рот, чтобы сказать, что это не ее собачье дело, как меня опережает Клаймич. Он бодро раскладывает документы перед возмущенной теткой, демонстрируя ей нашу законопослушность
- Вот ведомость на премию от американского продюсера в английской валюте.
- Хорошо устроились... - тихо цедит сквозь зубы тетка своему напарнику, но так, что мы все слышим.
Клаймич невозмутимо делает вид, что у него плохо со слухом, и продолжает докладывать ей
- Вот ведомость на уплату подоходного налога с этой премии, тоже в валюте. А вот ведомость о сдаче в бухгалтерию министерства неистраченных остатков премии в валюте, по прибытии в Москву.
Тетка придирчиво изучает документы, пестрящие кучей подписей и печатей. Вообще-то, мы вовсе не обязаны отчитываться перед ней за валюту, но премудрый Клаймич благоразумно не оспаривает ее полномочий. Он-то знает, что с документами у него полный порядок, зря он, что ли вчера полдня провел у Калинина.
- Ну, хорошо... - тетка брезгливо отодвигает в сторону ворох тряпок, чьи этикетки сплошь исчирканы фломастерами. Похоже, о тотальных распродажах на Западе она знает не понаслышке.
Дальше все происходит более или менее прилично, пока личные покупки сотрудников не заканчиваются. Пристальный интерес капитана вызывают только разные музыкальные приблуды, купленные музыкантами. Слышу, как музыканты терпеливо объясняют таможеннику техническое назначение каждой вещи: специальные шнуры, радио микрофоны, приставки-преобразователи звука к гитарам, какие-то "квакушки", и еще масса всякой технической хрени, о которой они говорят с придыханием. Так вот на что у наших парней ушла вся горовская премия...! Маньяки музыкальные...
А потом настает момент, когда на столе остаются только покупки, предназначенные для подарков ВИП персонам и купленные для "общественного" пользования. И вот тогда настает разгул таможенной бюрократии, и всех ее запретительных инструкций. Глаза "обмороженной щуки" блеснули злорадным торжеством, и она весомо произнесла любимое слово всех советских бюрократов, для убедительности припечатывая стол рукой
- Запрещено!
Девчонки возмущено гудят, бедный Клаймич пытается объяснить таможенникам, что рулоны тканей и швейная фурнитура пойдут на изготовление сценических костюмов для группы.
- Запрещено. Вы обязаны были провести покупку тканей через Министерство, которому непосредственно подчиняетесь. Если каждый начнет таскать на себе через границу рулоны тканей, прикрываясь своей работой, то в стране наступит бардак и разгул спекуляции! По установленным правилам отрез ткани не может превышать десять метров.
- Но костюмов для солистов требуется много, а еще есть танцевальная часть группы! - Львова вспыхивает от негодования, принимая обвинения в спекуляции на свой счет.
- Объясняйте эти подробности в своем Министерстве. Мы действуем согласно своим служебным инструкциям.
- Значит нужно менять ваши устаревшие инструкции!
- Вас забыли спросить, гражданка Львова!
Вот полностью согласен с нашим модельером, но сейчас, после ее слов конфликт начинает разгораться по нарастающей. И я зол, как сто китайцев! Мало того, что ткани жалко, так еще и вся дорогая кожгалантерея, закупленная Львовой, тоже попала под раздачу. Завтра уже день рождения Брежневой, а ее подарок лежит сейчас в конфискованной куче вещей. Клаймич пытается погасить конфликт, предлагает провести из МВД письмо, разрешающее нам покупку тканей для нужд студии.
- Раньше нужно было озаботиться таким письмом. Мы же не будем сидеть и ждать, когда вы нам его привезете. И вообще, наш рабочий день закончен. Мы забираем эти вещи на таможенный склад, и дальше будем решать их дальнейшую судьбу.
- А ...какая их ждет судьба?
- По действующему закону их передадут оценочной комиссии с участием товароведов, а потом они будут проданы через магазины Госфонда.
Угу... охотно верю. Что-то я сильно сомневаюсь, что дело вообще дойдет до Госфонда. Ткани еще могут, а вот фирменная кожгалантерея известных брендов - это вряд ли. "Затеряется" в пути, как пить дать! Или найдут в ней потом что-нибудь такое "веселенькое", за что нас всех затаскают по допросам. Нет уж, из стен студии эти вещи выпускать никак нельзя. Хотя бы из соображений безопасности. И пора уже заканчивать этот цирк!
Пока расстроенный Клаймич исполняет ритуальные танцы вокруг таможенников, я киваю головой Альдоне, указывая на выход. Она понимает меня с полуслова. Переступив порог кабинета, деловито спрашивает
- Отцу звоним?
- А какой еще у нас выход? Романова нет в Москве. Щелокову по каждому пустяку звонить по вертушке? Да и он им не начальник. И какую еще провокацию за это время придумают Суслов со Цвигуном - мне что-то проверять не хочется.
- Это да...
Через несколько минут Алька с ледяным выражением лица уже передает трубку таможенникам. Что уж там говорит им генерал Веверс нам неизвестно. Но капитан знатно сбледнул с лица. И после короткого разговора отчаянно махнул нам рукой
- Забирайте.
У таможенницы от злости перекашивается лицо
- Ты что творишь, Володя?!
- Инспектор Ряпихова... заткнись, а?!
О, как мы, оказывается, умеем...! "Обмороженная щука" пару секунд ловит ртом воздух, а потом, молча, начинает собирать свои документы в папку. Вот давно бы так! А то все: запрещено, запрещено... Через пять минут таможенники с нами вежливо прощаются и отбывают восвояси. Вся студия облегченно выдыхает. Мы все морально вымотаны и сил остается только на то, чтобы унести в мастерскую ко Львовой оставшиеся вещи и отправиться пить чай. За чаем Клаймич осторожно озвучивает идею об организации зарубежного фан-клуба, через который можно решить вопрос хотя бы с "дарением" концертной аппаратуры. Ну, да... это тоже выход в сложившейся ситуации.
Но вообще разборки с таможенниками оставляют у меня тягостное чувство. Хорошо, что у нас за спиной есть Веверс, Щелоков и Романов. А у кого нет под рукой кремлевской вертушки, и нет возможности воспользоваться телефонным правом? Эти бедняги безропотно терпят все издевательства чиновников. Пиши потом, ищи правду - время-то ушло...
---
18 апреля 1979 г., среда
Москва, ул. Селезневская, студия МВД СССР
Утром выходим с Лехой во двор - тишь и благодать. Недоуменно оглядываюсь вокруг - а где же ненормальные фанаты? Фанатов нет. Зато есть патрульная милицейская машина недалеко от нашего подъезда. Вот и весь секрет утренней тишины во дворе. Вместо того, чтобы заниматься своими прямыми обязанностями, патруль стережет покой одного отдельно взятого жилого дома от диких фанатов одного отдельно взятого жильца. Стыдно перед соседями, стыдно перед патрульными. Вот она - обратная сторона моей популярности. Даже страшно представить, как бы мы с группой ездили по Союзу на гастроли...
Переступив порог студии, сразу окунаюсь в дела, они не ждут. Нужно срочно заканчивать черновую аранжировку песни для Сенчиной и записывать ее. Мы с музыкантами посвятили этой песне весь вечер понедельника, и вчера ребята без меня еще дополнительно репетировали. Но завтра Людмила уже возвращается в Ленинград, и времени у нас остается в обрез. Поэтому Клаймич не откладывая, пригласил ее приехать к нам после обеда. К приезду Сенчиной песня должна быть готова, а потом пусть уже Анатолий Самуилович Бивис доводит ее до полного совершенства. Радую группу, что в наш "лирический" альбом войдет песня "Альдона" и "Девочка-виденье", посвященная Ладе. Шучу, что теперь я раздал "всем сестрам по серьгам" и никому обидно не будет. Парни со смехом интересуются, когда дойдет очередь до них?
