Третий прыжок с кульбитом и портфелем (СИ) - Сербский Владимир (книга жизни .TXT) 📗
— Вот оно что, — сокрушенно прошептал Коля. — Ауры они штопают… Кто на козах, кто на девочках. А Верочка, значит, на бабушках?
Вера согласно кивнула головой. А что скрывать? Что было, то было.
Коля взорвался:
— Блин, из-за вас я теряю опору! Сначала правую руку, Дениса, вам отдал, теперь вот Ивана, левую руку, потерял. Лучших людей лишаюсь. А вы здесь фигней страдаете!
— Но дядя Коля… — попробовала возразить Анюта.
Взмахом руки тот оборвал ее:
— Теперь Иван с тобой будет плотно работать, и оберегать, со знанием дела. Задание тебе, Нюся такое: найти в Юрмале товарища Пельше, и привести ко мне на дачу, для встречи с беглым товарищем Седых.
Мысленно я вздрогнул. Ишь чего, ирод, удумал! Чужими руками жар загребать?
— Возражаю, — мягко сказал я. — Никуда Анечка не пойдет.
И хотя моя чуйка молчала, не предвещая никакой опасности в наших делах, лучше перебдеть. Беспокойство за близких людей относится к иррациональным страхам, боязнь потерять родного человека преследует многих.
— Поясни, — потребовал Коля, стрельнув острым взглядом из-под очков.
Пояснить? Легко!
— Товарищ Пельше — член Политбюро, фигура серьезная. У него там на даче охрана собственная, пропажей товарища Седых зашуганная. И кэгэбншная охрана наверняка будет из местных, тут к бабушке не ходи.
— И что они, будучи снаружи, смогут сделать? — хмыкнул он.
Мне оставалось только горько вздохнуть. Эх, Коля, Коля… Тоже мне, аналитик-теоретик. Ему легко говорить, планы раскладывая. Винтик сюда, винтик туда. Это только кажется, что делать по-своему чужими руками сложно. Мне сия истина хорошо известна, однако Коля эту науку освоил гораздо лучше. Что ж, тем хуже для него.
— А ничего, — отбил я ироничную подачу. — Вдруг кто не растеряется, и стрельнет в Анечку? Мне это не надо даже теоретически, знаете ли. Никуда моя девочка не пойдет.
Анюта на такой пассаж покрылась пунцовым цветом, показав яркие веснушки. Не позволив ей брякнуть чего-нибудь протестующее, я продолжил:
— Второе. Перенос товарища Пельше, скорее всего, благоприятно отразится на его здоровье. А если нет? Они там, сидючи в Политбюро, инфарктов заработали больше, чем орденов. К вашему сведению, человеку семьдесят два года. Он революцию делал, и Ленина, между прочим, на Авроре видел.
— Не было Ленина на Авроре, — буркнул Коля.
— А кто же тогда велел стрелять по Зимнему дворцу?
— Не знаю, — несколько опешил Коля. — Но Ленин в то время отсиживался в Разливе, в шалаше.
— Точно, — припомнил я детали, почерпнутые из интернета. — Ленин тогда классную отмазку придумал: «Наденька, за мной гонятся жандармы, я с ребятами в Разлив». Отличный ход. Шалаш, костерок, уха, повариха…
— Ты меня с толку не сбивай, — раздраженно бросил Коля. — По делу говори.
— Хорошо, — легко согласился я. — Допустим, Товарищ Пельше попадет к тебе на дачу. И сразу после разговора с Седых он помчится докладывать Брежневу. А если Пельше, кроме поправки здоровья, еще и помолодеет, не дай бог? Леонида Ильича это заинтересует в первую очередь, мне кажется. Да они там все в очередь выстроятся! Представляете себе заседание Политбюро, во главе с Брежневым, у меня дома, на кухне, а? Места, конечно, хватит, но бедная кошка этого не переживет.
— И что ты предлагаешь? — нетерпеливый Коля прервал мои грустные рассуждения.
Пришлось переходить к конкретике:
— Этим делом займусь я один. А Денис подстрахует, команда у нас сыгранная. И тащить к тебе будем не Пельше, а товарища Пуго. Его и не охраняют так сильно, и нужный эффект от встречи с Седых будет. Ты же хочешь слить информацию, которую нельзя бумаге доверить?
— Ну да… — кивнул Коля.
— Вот и отлично! Парень молодой, толковый. Посидит у тебя на даче, почитает документы. Товарища Седых заодно попытает.
— Антон, ты не понимаешь, — когда Коля сердился, он понижал голос. — Мы провели анализ ситуации, разработана операция. Есть план по разведке территории, путям отхода и вариантам эвакуации…
— Не вижу проблем, — с четкой подготовкой операции спорить я не собирался. — Осталось только ознакомить нас с этим планом.
— Ладно, товарищи, — отмахнулся Коля, не сказав ни «да», ни «нет». — Аня, пока суд да дело, займись, доченька, полезным делом. Есть у меня надежный человек, да спина у него больная. Поднимешь на ноги, будет нам еще один помощник. Мастер на все руки — наладит здесь сигнализацию, а потом в охране поработает.
— А где он? — Анюта распахнула серые глазищи.
— У меня на даче, Виталием зовут. Иван в курсе, расскажет и покажет.
— Николай Сергеич, время, — Денис постучал по часам.
Коля поднялся:
— Да, нам пора.
— Подождите, дядя Коля, но еще пирог с яблоками! — Вера подскочила следом за ним. — Что, и чаю не попьете?
— Перекусили, и хватит. Завтрак должен быть легким, — назидательно заметил босс, почему-то глядя в мою сторону. — Некогда чаи распивать, когда в самом деле пора ехать, выкупать этот домишко. Но я не прощаюсь! Потом и чай допьем, и договорим.
Глава сорок вторая, в которой никогда не оборачивайся назад — там все без изменений
Человечество всегда боролось с привилегиями. Принцип равенства людей по природе, как творение Божие, провозгласили еще ранние христиане. Идея понятная, и ходят слухи, что в небесном мире концепция уже работает, там все равны. С другой стороны, на грешной земле стремление к справедливости трудно отличить от зависти — ведь не все руководители способны, как Чингисхан, всю жизнь провести в седле. Некоторым постоянно хотелось вкусно выпить и закусить, а потом прилечь с группой домработниц. Так уж случилось, но признаком власти оказалась не только боярская горлатная шапка, но и каменные палаты в «два жилья», полные сундуки добра и винный подвал. Обширный двор, наполненный прислугой, в таком хозяйстве лишним не был. Помнится, борцы за справедливость еще в Древнем Риме пытались внедрить сумптуарные законы — правила против излишней роскоши. Помимо ковров и женских украшений, предметом роскоши тогда считали и молодых рабов, применяемых для сексуальных забав. Дошло до того, что одним из сумптуарных законов патриции ограничили расходы на пиры.
Ранний Горбачев подобным отметился, следом пошел Борис Ельцин. Кандидат в руководители России на заре карьеры так яростно боролся, что ездил в трамвае, «ходил в народ», а однажды Бориса Николаевича враги даже с моста сбросили. Кто и зачем это сделал, не очень понятно. Видимо, кто-то был против его борьбы. В результате этого противостояния старая номенклатура со своими детьми и приближенными как-то незаметно вдруг стала новой олигархией. А до них попробуй дотянись, они все время в Куршевеле ошиваются или, в крайнем случае, на Уимблдоне.
«У кого нет миллиарда, могут идти в жопу». Это не я сказал, а Сергей Юрьевич Полонский, известный русский либерал. Олигарха привилегиями не испугать, у него другие заботы. И народ сразу успокоился — капитализм все расставил по своим местам. Теперь социальное расслоение скрывать незачем, и не стыдно для собственной собачки покупать самолет, чтобы возить ее по выставкам. И яхта размером с авианосец вызывает лишь один вопрос: а как он, бедняга, на такой громадине у дачи паркуется?
Одной из отрыжек мрачного прошлого является зарплата в конвертике. Спроси у любого прохожего, и он ответит, что это дело обычное. Конверт для современного человека настолько привычен и зауряден, что отторжения не вызывает. В самом деле, не удивляемся же мы лифту в подъезде и горячей воде на кухне. И мало кто помнит, что сей славной традиции много лет. Собственно, именно поэтому такая практика в народе осуждения не находит, а в глубине души нашего общества даже одобряется.
Идея наградных красных шаровар для революционных командиров родилась при Ленине, а при Сталине окрепла, и получила свое развитие в виде бонусов для комиссаров. Каждому высокому руководителю в день зарплаты вручали еще и «пакет» — синий конверт, где лежала приличная сумма, не менее оклада. Но если из официального заработка принято удерживать налоги и партийные взносы, то «синий конверт» доходом не считался. И правильно, материальную помощь налогами облагать негоже.
