Разрушитель (СИ) - Василенко Владимир Сергеевич (чтение книг txt, fb2) 📗
«По крайней мере, вы не сможете это доказать».
— Связь со Стаей — это, конечно, серьёзный проступок, — вмешался Романов. — Но далеко не единственный… Аркадий Францевич доложил о куда более серьёзных вещах. О том, что вы покровительствуете целой браконьерской сети, отлавливающей таёжных тварей, подлежащих особому учёту. И о том, что в Томске проводятся подпольные бои с участием этих чудовищ. На них вы тренируете бойцов из личной гвардии, среди которых, опять же, немало неучтённых Одарённых. И это уж не говоря о вашей связи с некоей иностранной шпионкой, готовящей целый заговор…
— И всё это Аркадий Францевич выяснил за считанные недели? — саркастично усмехнулся Вяземский. — Остаётся только поражаться его таланту!
— Вы зря иронизируете, Сергей Александрович. Господин статский советник действительно один из лучших сыщиков Империи.
— Разве? Я вот слышал о нём совсем другое. Что даже у себя в Священной Дружине он не на самом хорошем счету, и потому-то его и сослали к нам за Урал.
— Вы слышали то, что и должны были слышать.
— Слухи о моей опале несколько… преувеличены, — пояснил Путилин. — Это своего рода спектакль, разыгранный специально для того, чтобы замаскировать истинную цель моего визита в Томск. А послан я был лично государем. В качестве тайного ревизора.
Усмешка так и не сходила лица Вяземского, но сейчас в ней было скорее что-то нервное.
Что ж, это вполне в духе Романова — за несколько недель до визита послать в город своего тайного порученца. Наверняка и не одного…
Вяземский рванул ворот рубашки, пытаясь ослабить галстучный узел. Ему стало тяжело дышать — словно на шее начала затягиваться невидимая удавка. Но держался он по-прежнему спокойно, по крайней мере внешне. Паниковать и сдаваться раньше времени было не в его правилах. Итак, этот чёртов катехонец пытается подвести его под Трибунал. Обвинения достаточно серьёзные, однако и улики должны быть соответствующие.
— Что ж… — выдохнул он. — Мне очень жаль, Ваше Величество, что мы начинаем нашу встречу со столь неприятных тем. Но я готов дать разъяснения по всем пунктам обвинения. Но хотелось бы для начала понять, на чём они основаны. Пока что я вижу лишь голословные утверждения. На чём вы строите свою линию обвинения, господин Путилин? На словах какого-то проходимца, который утверждает, что работал на меня? А вы не исключаете вероятности, что он попросту клевещет?
— О, не беспокойтесь, у меня наберётся полно улик и помимо показаний Кудеярова, — усмехнулся Путилин. — Свидетелей у нас, хоть отбавляй. Слова Фомы мы подкрепим показаниями одного из его подручных, занимающегося организацией боёв. Некто… Дымов, если не ошибаюсь. Ещё у нас есть Артур Арнаутов по прозвищу Арамис. Упырь, член Стаи и член томской ячейки революционного движения «Молот Свободы». Готовящий заговор с целью убийства императора. И есть князь Феликс Орлов из Демидова, который тоже может рассказать кое-что интересное. Ну, и самое главное — у нас ваша любовница Изабелла. Та самая иберийская шпионка. Она, кстати, подтвердит, что вы были в курсе заговора. Мало того — без вас он бы и не смог состояться. Вы ведь обещали предоставить доступ к кухне и к официантам, которые будут обслуживать сегодняшний приём…
Вяземский снова рванул непослушный узел галстука. Дёрнул слишком сильно — так, что слетел золотой зажим и, звякнув о боковину двери, упал куда-то под ноги.
— Вам нехорошо, Сергей Александрович? — участливо поинтересовался Путилин.
— Идите к чёрту! — не выдержав, выругался губернатор. — Это… Это какой-то вздор! Вы лжёте!
— Что ж вы так разнервничались-то, ваше сиятельство? — усмехнулся статский советник. — Ах, да. Вы ведь рассчитывали, что те, кого я назвал, уже мертвы. Но тут у вас вышла ещё одна промашка. А у меня, в числе прочих, появился ещё один свидетель. Богдан Василевский, собственной персоной.
Щёлкнул какой-то переключатель, и в потолке сдвинулись шторки эмберитового фонаря, осветившего, наконец, салон полностью. Рядом с Путилиным сидел молодой байстрюк Василевского — живой, невредимый, разве что в изрядно потрёпанной одежде, почищенной явно на скорую руку.
— Ты… — только и смог прошипеть Вяземский.
— Вот мы и снова катаемся по городу, Сергей Александрович, — проговорил Василевский, буравя его взглядом. — Но есть нюанс…
— Ваше Величество… — губернатор повернулся к Романову. — Было очень опрометчиво подпускать так близко это… чудовище. Он опасен! Он…
— Я знаю, кто он. Но Аркадий Францевич ручается за него. И я тоже готов рискнуть. Времена нынче такие, что приходится прибегать к… нестандартным решениям.
— Но он убийца! Самозванец! Демон в человеческом обличье!
По телу Вяземского вдруг прокатилась ледяная волна. Впервые за многие годы старый нефилим почувствовал страх. И этот страх был куда сильнее, чем том, что он испытал от осознания того, что предстанет перед Трибуналом и может лишиться своего поста. Это было куда более сильное и давно забытое ощущение — глубинный, животный ужас, заставивший его замереть, будто крысу перед змеёй.
Василевский же смотрел на него с убийственным спокойствием, и от этого его холодного, неподвижного взгляда становилось ещё страшнее.
— Будь я убийцей — вы бы здесь сейчас не сидели, — проговорил он. — Вы здорово просчитались, когда решили, что сможете использовать меня, чтобы замести следы.
— Я ведь, можно сказать, одолжение тебе сделал, — прорычал Вяземский. — Ты ведь и сам хотел с ними всеми поквитаться, разве нет? Особенно с Орловым. Он ведь был причастен к смерти твоего отца, ты забыл?
— А я и поквитался с ним. По-своему. Убивать его было не обязательно. Для нефилимов есть наказание и пострашнее смерти. И вам стоило бы помнить об этом, когда вы посмели тронуть моих близких. Вы ещё об этом пожалеете.
— Ты что же, угрожаешь мне, щенок? И вы на это всё спокойно смотрите? — Вяземский снова повернулся к Романову.
Император наблюдал за ними всё с тем же одинаковым выражением лица, неподвижным, как у статуи.
— Видишь ли, Сергей Александрович… — вздохнул он. — Никто из нас не безгрешен. И в былые времена я охотно простил бы все твои промахи. Если бы был уверен, что в целом могу на тебя положиться. И всю эту грызню с Демидовым, и тайное расширение личной дружины из Одарённых. Да и в то, что ты участвовал в заговоре о покушении, я не очень-то верю. Скорее уж та шпионка тебя попросту дурачила…
— Ваше Величество, всё это действительно череда недоразумений. Я всё могу объяснить!
— Я не закончил, — перебил его Романов, и Вяземский замолчал, так резко закрыв рот, что слышно было, как щелкнули зубы.
Император, чуть помедлив, продолжил, не глядя на него.
— Мне на многое приходится смотреть сквозь пальцы. Думаешь, я не знаю, что тот же Демидов тоже под шумок обзаводится собственной армией? Утаивает доходы от казны? Взращивает неучтённых Одарённых, в обход Священной Дружины? Да и с упырями многие дворянские фамилии якшаются уже почти в открытую, даже в столице. Да половине губернаторов можно хоть завтра выдвинуть ровно те же обвинения, что и тебе!
— А я, выходит, козёл отпущения?
— Назовём это… показательным примером. В назидание остальным.
— Но это несправедливо! После всего, что я сделал для Империи. После стольких лет службы…
— Именно потому, что я ценю твои прежние заслуги, я и отдаю тебя под Трибунал. А не, например, на съедение этому мальчишке. Он-то, знаешь ли, требует сатисфакции. Хотя, если ты настаиваешь, я могу сделать для вас исключение, и разрешить дуэль по всем правилам…
Василевский при этих словах оживился и смерил губернатора испытующим взглядом.
— Дуэль? — фыркнул он. — Многовато чести для этого выродка!
— Что ж, я так и думал, — спокойно продолжил Романов. — Пойми, Сергей. Я бы выбрал для этой роли кого-нибудь другого. Но ты сам изрядно подставляешься. Здесь, на восточных границах, мне нужен человек надёжный. Не только верный, но и способный справляться со стоящими перед ним задачами. Ты же в последние годы, уж извини, совсем потерял нюх.
