Ночной санитар (СИ) - Бикмаев Сергей (хороший книги онлайн бесплатно .TXT, .FB2) 📗
Расчетная скорость по трассе и не по трассе 80-100 км в час. Максимальная 180. Вес под 20 тонн полностью укомплектованный с двойным боекомплектом. Десант — 10 человек. Комплект чертежей Макс приготовил и вояки поехали в Курган на завод. Правильно, — подумал Макс, — не фига всякие Курганцы мертворожденные делать.
Нина.
Нина ЮрьевнаТемирханова вела обычную жизнь московской студентки. Правда на вечеринки ходила редко, проводя много времени в библиотеке и дома грызя гранит науки. В МГУ ей нравилось. Публика не физфаке была нормальная и она в общей массе не особенно выделялась среди студентов. Может немного одеждой, но тоже в рамках приличия. Отец ее был из старого казачьего рода из станицы Георгиевской, которая была приписана к Терско-Сунженскому казачьему войску, а мама из кубанских казаков. И прадед, вроде даже был атаманом. Но для нее это было частью жизни и каких-то выводов она для себя не делала. Как раз перед Чернобылем, когда рука партии по какой-то причине подчинила МинЭнерго все атомные станции, ее отца назначили главным инженером Курской атомной станции, что в городе Курчатов, который до этого был главным инженером и парторгом грозненской ТЭЦ № 1. Конечно, для инженера это был вызов и принять атомное хозяйство станции без дополнительного обучения он не мог. Поэтому его направили в Москву на переподготовку в Минсредмаш, который проектировал и строил эти станции. Пока он учился, семья оставалась в Грозном и младшая дочь заканчивала школу. Старшая уже вышла замуж за военного контрразведчика и уехала в Литву. Когда отец закончил переподготовку и приехал в Курчатов грянул Чернобыль. А так как Курская станция была одного проекта с Чернобыльской там начался аврал в квадрате во время наводнения. И их планы переезда отложились. Между тем Нина училась в физмат классе школы № 1, то ловцы талантов из Москвы на основании проверки пригласили ее учиться в школе-интернате при МГУ имени Колмогорова. Она согласилась и родители тоже не были против. Одно ее мучило, что в общаге все было непривычно. Нина росла домашней девочкой, но со стальным характером. Наверное, это казацкие корни сыграли свою роль. В Грозном молодой девушке вечером ходить одной было небезопасно и Нина носила с собой шило, которое как то раз её выручило. Она им ткнула какого-то гурона, приставшего к ней, до неприличия и быстро убежала. В станице, куда она с отцом не раз ездила ее все принимали за свою. Как же, Григория Темирханова внучка. У нее была очень необычная внешность. Небольшой рост и точёная фигурка сочетались с милым личиком с медовыми глазами. Отец говорил, что его предки были черкесами, перешедшими на службу русскому царю. Она прекрасно танцевала лезгинку, причем и мужские партии.
(Нина — образ в допматериалах — видео)
В конце концов, непривычная пища, четырехместная комната в общаге, сквозняки и московский холод добили ее и так, невеликое здоровье и она стала постоянно болеть. Потом завуч, вздыхая сообщила ей, что они вынуждены ее отчислить так как она не успевает по всем предметам и часто болеет. Лежа в больнице к ней никто не подходил, врач осмотрел ее только раз и все. Она к этому отнеслась спокойно. Ну уедет домой, там все свое. Выздоровеет и будет учиться в своей школе.
И тут неожиданно пришел новый доктор. Здоровенный молодой парень в медицинской маске. Мощные мышцы проступали через его тонкий свитер. И он стал ее лечить. И не лекарствами, а иглоукалыванием. Сначала провел три сессии в самой больнице, а потом переселил ее из общаги в квартиру в квартале ходьбы до школы и продолжил лечение. Он выдал ей две настойки и велел принимать им полгода минимум. Сделал пару уколов и вдруг она почувствовала себя абсолютно здоровой и налегла на учебу. Максим сказал, что это квартира его приятеля, который уехал за границу работать в посольстве. Позже она убедилась, что это правда. Пару раз приходили родители владельца квартиры. Но Нина содержала квартиру в полном порядке и возражений не было. Постепенно Максим вошел в её жизнь как ангел-хранитель, а Нина была из верующей семьи и относилась к такому серьезно.
Она совсем перестала болеть и Максим ей объяснил суть иглотерапии. Организму нужно помогать победить болезнь. Он сам то сильный, но если ослаб — надо помогать. Вот он и помогает.
Сам Максим постоянно был в разъездах и иногда они выходили в Большой или на выставки. Но больше всего ей нравилось с ним гулять по старой Москве. Казалось, что он тут знает каждый дом и переулок. Много тогда узнала из истории Москвы Нина. Максим всегда был спокоен, предупредителен и вежлив. И никогда не давал повода подумать что-то плохое. У него была белая иномарка, но он сказал, что она не его, а он ее арендует у одного СП. И еще у него дома в Геленджике жила кошка Тэсса — настоящая тайская кошка. И он ей не мог подобрать пару, так как эта порода в Союзе была мало распространена. И даже показал её цветное фото. А Нина обожала и понимала кошек. Тэсса ее просто купила даже по фото.
Наступил 90-й год и как-то раз перед каникулами Максим приехал, предварительно позвонив и пригласил ее погостить у него в Геленджике. Сказал, что маман будет рада, да и отец тоже. Там есть гостевой домик со всеми удобствами. И она согласилась. Нина уже давно научилась сама принимать решения и подвоха со стороны Максима не ждала. Отцу она позвонила и сказала, что к ним приедет после моря. Ей оставался последний курс.
Когда прилетели в Новороссийск, их встретила мама Максима. Она сама водила машину и выглядела лет так на сорок, хотя Максим сказал, что она врач на пенсии. Породистое лицо, осанка и манеры просто заворожили её. Легкая седина только подчеркивала ее обаяние. По приезду их встретил отец Максима — отставной офицер. Выправка чувствовалась во всем. Даже во взгляде. Чудесный сад привел ее в восторг. Дом как на картинке. И тут прибежала кошка и забралась ей на колени сразу заурчав.
— Ну все, — сказал Искандер-абы, — она ни к кому не идет на руки — только к Максу. Она тебя приняла за свою. Это хороший знак. И тут вошел Максим с цветами и сделал ей предложение. Просто так. Взял и предложил стать его женой. Его родители улыбнулись и вопросительно посмотрели на нее.
А я согласна, — спокойно сказала Нина. — Он будет моим мужем.
Подготовка к рывку.
Макс понимал, что времени мало. В политике, в стране творилось черт знает что. В экономике еще хуже. Полки в магазинах опустели. Народ ничего не мог купить толком. Начался экономический кризис. Рубль пока держался, но это не надолго. После павловской реформы, когда всю страну кинули на деньги, народ перестал верить родному государству от слова совсем и рубль полетит, нет — рухнет на фиг.
В Москве еще ничего, а в регионах было совсем плохо. При той его жизни 90-й назвали апофеозом перестройки. Поэтому ему нужен был последний рывок, чтобы максимально подготовиться к обрушению СССР. Все внутренние заказы надо было исполнить до павловской реформы и пока на следующий год заказы не принимать. Макс был уверен, что вояки быстро не вернутся. Денег у них уже нет. Горбачев все что касается армии порезал и бюджета едва хватало на выплаты офицерам. Армия то была под 5 миллионов человек. Куда там новым разработкам. Соцстраны стремительно перекрашивались и дни до падения берлинской стены дни были сочтены. Все сразу потянулись на запад, мечтая о западных плюшках. Ввели вкладыши к паспортам, по которым можно было выехать в соцстраны свободно. Народ ринулся в Венгрию, ГДР и Чехословакию за товаром.
Макс едва спас деньги во Внешэкономбанке. Все переводные рубли пятой категории он получил в виде дорожных чеков и на все закупил в соцстранах то, что можно было купить. В Венгрии — вино и Икарусы, В Чехословакии — мотоциклы Ява, в ГДР — мелкую машинерию и пишущие машинки, в Югославии — сигареты. Все привез и положив на склад нанял команду всю эту байду продать за рубли и купить металл. Любой цветной, какой бы нашелся. Он даже выкупил снарядные гильзы от 100 мм танковых орудий. Потом через Выборг весь металл ушел в Роттердам, где он арендовал причал у местного стивидора и начал постепенно продавать, ловя лучшую цену на бирже. Полностью обнулив счета внутри и оставив только деньги на полгода зарплат и аренду. Аренда офиса у него уже была оплачена переданным ранее компьютером. Четыре пятнадцатитысячника было продано со склада в Роттердаме — около 60 тысяч тонн. Это примерно 115 миллионов долларов легло на его счета в разных банках на разные компании, плюс то, что аккумулировалось в Сингапуре. По его расчетам на момент распада Союза у него должна быть сумма около 500 млн. долларов, что позволяла ему войти в новый виток.
